Босс, вы папочка!

– Садись, – говорит сразу же в повелительном тоне. Оборачивается, сканирует мой наряд и равнодушно заявляет: – Поторопись.

В смысле – платье не сработало?

Обескураженная, плетусь к столу.

– Могли бы и комплимент сделать, – бубню себе под нос. Желаемый эффект не был достигнут, так на что теперь надеяться?

– А ты думала, после вчерашнего я тут же голову от твоего декольте потеряю? – без тени улыбки произносит Ян, раскусив мой план на раз-два. Взвинченный с утра, злой до невозможности. Где мой душка босс? Тот, что пошло пошутит, сделает комплимент моей груди. – Спасибо, Тихомирова. Не хочу. Норму за вечер выполнил.

Это что значит?

Не спрашиваю, сажусь в кресло, сведя колени. Да, как провинившаяся девочка.

– Я все узнала. Это брат лекарства перепутал…

Ударяет ладонями по столу, отчего я подпрыгиваю в кресле.

Какой у него все же день нехороший вчера был…

– Меня это не волнует.

Его взгляд устремлен на мой лоб. Как пуля, черт возьми.

Лучше пусть убьет, чем смотрит ТАК! Реально готов застрелить. И уже натирает свой пистолет.

На грудь бы хоть посмотрел… Отвлекся… Зря старалась, что ли?

Может, надо было в короткой юбке прийти и ножки продемонстрировать? Вот дура… Поздно додумалась. Надо было взять сменку, как в школе. Теперь весь день мучиться в жутко неудобном платье.

– Простите, – пищу, опуская взгляд на свой недавно сделанный маникюр. – Извинюсь, отработаю. Какое у вас там желание?

Я выполнять его боюсь, но это женское любопытство! До добра не доведет! Я до утра гадала, переживала, дергалась…

Боковым зрением замечаю, как мужчина со вздохом приземляется в кресло. И чуть ли не ликую, когда ловлю его взгляд на своих холмиках. Ага! Сработало все же!

Чувствую себя увереннее. Пододвигаюсь к столу, ставлю на него локти и обеспечиваю Яна Александровича наилучшим обзором.

Вот говорила себе ночью – не дергай тигра за усы. В итоге опять нарываюсь.

– Я внимательно вас слушаю, – негромко выговариваю без улыбки.

Босс ожидаемо залипает, но, кажется, только глазами. Потому что губы изгибаются, бросая насмешливые слова:

– Грязно, Маргарита Сергеевна, играете.

– Не понимаю, о чем вы, – кокетливо отвечаю.

И мой тон для него как красная тряпка для быка. Черты лица в тот же миг обостряются, темные глаза чернеют, и он вновь становится Бестужевым, которого знают все.

– С этого дня в течение месяца ты выполняешь любое мое указание.

– Кажется, я и так это делаю.

– Не по работе. Личное. Совершенно личное и безрассудное, не вписывающееся в твои рамки.

Совру, если скажу, что не испугалась.

Еще как испугалась! Зная моего шефа… У него в голове одно.

Проучить меня.

– Вы что, решили принудить меня к?..

– О чем ты, Тихомирова? – его взгляд наконец-то останавливается на моем лице. – Никаких сексуальных домогательств. Благодаря тебе вчера я опустошил свой бак на месяц вперед.

Уж не знаю, о чем он говорит, но…

– Ага. И вы хотите, чтобы я стала вашей личной собачкой на побегушках?

– Скорее кошечкой, – усмехается. – Не люблю собак.

– Я отказываюсь, – задрав подбородок, откидываюсь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди. Чтобы показать свое недовольство, ножкой покачиваю. – Это не в моих принципах. Тем более никак не связано с работой.

Он хмыкает.

– Твоя выходка тоже не связана с работой. Но ты…

Невольно поджимаю губы.

– Накосячила. Отказываешься – пиши заявление об увольнении и ищи себе замену. У тебя две недели. И еще… – он вздыхает и качает головой. – Ты нанесла мне травму. Поэтому не думаю, что отпущу тебя с хорошим рекомендательным письмом…

– Это шантаж!

– Констатация факта и урок, – чеканит как ни в чем не бывало. – В следующий раз будешь думать перед тем, как идти против начальства. Не беспокойся, я, в отличие от тебя, разумен и заставлять хлестать афродизиак литрами не буду.

Ну хоть что-то хорошее.

– С этого дня ты наказана, – произносит сурово. Никогда не думала, что Бестужев может быть со мной таким. Урод.

Еще и оглашает свою первую прихоть…

Я выпадаю в осадок.

Чего-чего? Мне послышалось?

– Приступай. Непонятно выразился? – выгибает бровь. – Повторить еще раз?

– Это издевательство!

– По сравнению с тем, что было вчера, – это еще цветочки.

– Хорошо, – цежу сквозь зубы, предчувствуя последующие унижения. Но и работы лишиться я не могу. Теперь уж точно, когда завязала со своими авантюрами.

Вот что я натворила, а?

Еще раз прокручиваю в голове его слова.

И постанываю в голос.

За что мне это?!

– Не расслышал.

– Хорошо, босс, – отвечаю сквозь зубы.

– Кое-что забыла, – равнодушно выдает.

– Мяу.

Кошечка!

Дьявол!

Он велел мне в конце каждого предложения добавлять это дурацкое «мяу»!

– А теперь заново и целиком.

– Хорошо, босс. Мяу.

И все. Он, никак не реагируя и не похвалив меня за это (мог бы для мотивации, козел!), с равнодушным видом возвращается к работе.

А я как вкопанная стою и пыхчу.

Я вырядилась для него, как дура, а он… Айсберг врубил!

– Если тебе нечем заняться – можешь сделать мне массаж правой руки. Она знатно пострадала, после того как ты убежала, а я снова выпил тот чай.

Демонстрирует мне кулак, то сжимая его, то разжимая.

Пострадала?..

Если свести все его слова воедино… Он что вчера? Ну, это?.. Там?

Дергаюсь, раскрасневшись. Нет уж, я в этом не участвую!

– Пошла работать, – бурчу себе под нос.

– Не расслышал.

И опять этот бесстрастный тон!

– Мяу, – говорю специально для него и ретируюсь в свою каморку. Хорошо, что Бестужев на один процент оказался адекватным. На девяносто девять – нет. Хорошо еще ошейник с бубенчиком на меня не надел.

Урод, блин, и с хорошей фантазией.

Но сжалился. Разрешил говорить так только наедине с ним. Все же мы на работе и это не шутки.

Что ж, придется помяукать, пока Ян Тиранович… ой, Александрович, не смилуется надо мной или не вернет себе потенцию.

Со вторым помогать не буду, вдруг опять что натворю…

Глава 14

На самом деле, я еще легко отделалась. Ушла к себе закуток, приступила к своим обязанностям. По любому сигналу босса летела к нему, перебирала бумажки. Все как и всегда, без личных просьб.

Время летит незаметно, и вот я сижу и потягиваюсь на стуле, предвкушая долгожданный обед. Со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. Набью животик, потом вздремну с полчаса на твердом столе и примусь за работу.

Встав, поправляю ненавистное черное платье. К Алиске бы зайти, спросить – может, у нее сменное что-то есть… В этом ходить невозможно! Как раз расскажу, во что вляпалась. Но у нее работы много, да и у меня времени забежать к ней нет.

Потом зайду, на обратном пути.

Пока покидаю свой крестьянский кабинет, оказываясь в царских хоромах. Оставляю на барском столе кипу бумаг, на которых проставила по несколько печатей.

– Обед, – извещаю босса, который, кажется, за эти несколько часов даже не сменил позу. Чуть не бью себя по губам, когда забываю главную фишку дня: – Мяу.

Дома бы еще не сказать это.

– Спасибо, что напомнила.

– Не за что, мяу, – поправляю поясок и довольно шагаю к двери. На этом я временно перестаю быть рабыней, чувствуя запах свободы. И вкус отбивной во рту. М-м-м.

– Стоять.

Вздох разочарования вырывается из горла вместе с урчанием моего желудка.

Я уже представила этот вкусный, чуть соленый томатный соус. Мясо, что тает во рту. А он…

– Смилуйтесь, Ян Александрович, я есть хочу.

– Я тоже, – бесцветно, с равнодушием, проговаривает. Слышу, как отодвигается массивное кресло на колесиках. Вновь возвращаю взгляд на шефа, с подозрением косясь в его сторону. Он явно что-то задумал. Нажимает кнопку на селекторе, вызывая Алену. – Занеси то, что я просил.

– Работа в обеденный перерыв? – восклицаю. Да у меня там желудок в трубочку свернулся! – Вы не Ян Александрович, вы Ян Тиранович, мяу!