Не засыпай

Я смотрю на свои руки. Кольца нет.

– Где мое обручальное кольцо?

– Ничего не вышло, – отвечает он, протягивая мне тарелку.

– Почему? Что с нами произошло?

– Мне предложили значительное повышение. Оно подразумевало переезд в Нью-Йорк. Ты наотрез отказалась вернуться сюда. Ты боялась, что убийца может прийти за тобой, так как ты была единственным свидетелем. Мы пытались поддерживать отношения, но постепенно они сошли на нет, – рассказывает он, делая паузу, словно размышляя, что еще мне сообщить. – Честно говоря, дела шли не так хорошо даже до этого.

– В каком смысле? – я играю со своим сэндвичем. Мой аппетит исчез.

– Ты была поглощена выяснением того, кто убил Эми и Марко. Это завладело твоей жизнью. Ты винила себя, так как знала, что убийца все еще на свободе, и верила, что если бы ты только могла вспомнить, кто это был, то копы арестовали бы его или ее, – говорит он.

– Поэтому мы расстались?

Он поднимает мой подбородок, заглядывая мне в глаза.

– Я хотел связать с тобой жизнь, Лив. Жениться. Создать семью. А ты все продолжала это откладывать.

– Почему?

– Из-за твоей одержимости прошлым. Ты постоянно пыталась собрать воедино то, что произошло. Прослушивала запись звонка в 9-1-1 снова и снова. Обклеивала стены нашей квартиры газетными вырезками. Убийства Эми и Марко – это все, о чем ты говорила. Все это поглотило тебя. В конце концов, это поглотило и наши отношения. Это уничтожило нас.

Он тянется к моей руке и нежно сжимает ее.

– Марко изменял тебе, Лив. С твоей лучшей подругой. Они предали тебя, а ты не смогла это отпустить. Ты винила себя в их смерти. Ты продолжала позволять прошлому вставать между нами, – его голос пронизан острой болью. – Ты никогда не давала нам шанса.

– Хотела бы я вернуться назад и все изменить, – говорю я, и в моих глазах стоят слезы. – Мне кажется, мы с тобой могли быть счастливы вместе.

– Да, – говорит он, качая головой, словно хочет развеять чары. – Сейчас уже слишком поздно для того, чтобы повернуть время вспять. Но еще не поздно тебе помочь. Что-то случилось с тобой после того, как мы расстались, из-за чего ты потеряла память. У тебя никогда не было проблем с памятью, пока мы были вместе в Лондоне, но теперь ты каждый день все забываешь. Это делает тебя уязвимой и подвергает опасности. Вот почему я организовал для тебя встречу с врачом, который специализируется на потере памяти. Я хочу помочь тебе вернуть твою жизнь обратно.

Он отпускает мою руку. Это заставляет меня почувствовать себя потерянной и одинокой, напоминая о том, что времена, когда мы были вместе, прошли.

Он замечает, что я откусила от сэндвича всего один кусочек.

– Ешь, Лив. Ты должна о себе позаботиться. Правильное питание и сон. Много сна.

Он с мрачным удовлетворением наблюдает, как я ем.

– Сколько тебя знаю, ты всегда страдала от тяжелой бессонницы. Она приводила к резким перепадам настроения, вызывала паранойю и усталость. Доктор Бреннер говорит, что бессонница может быть причиной проблем с памятью. Вот почему я хочу убедиться, что ты вернешься к здоровому образу жизни.

– Почему ты помогаешь мне, Тед? Если мы расстались? – спрашиваю я позднее, пока мы моем посуду.

– Потому что ты все еще мне небезразлична. Я беспокоюсь о тебе, Лив, – говорит он, вручая мне тарелку, чтобы я вытерла ее кухонным полотенцем.

– Бог знает, как тебе удалось зайти так далеко в своем расследовании, не говоря уже о том, что, при твоих проблемах с памятью, ты сумела добраться из Лондона в Нью-Йорк и в одиночку снять квартиру. Это заставило меня осознать, что выяснение того, что случилось с Эми и Марко, больше походит на навязчивую идею, потому что в глубине души ты хочешь с этим покончить. Ты хочешь двигаться дальше. Так что я помог тебе в твоем расследовании, – он потирает затылок. – Это была ошибка.

– Почему?

– Мы разворошили осиное гнездо, – сообщает он. – Вот почему ты здесь.

– Я не понимаю.

– Я попросил ночного консьержа в вашем многоквартирном доме присматривать за тобой. Он позвонил мне сегодня рано утром, потому что увидел, как кто-то преследовал тебя до дома посреди ночи, а потом бродил по улице. Я беспокоюсь, что убийца мог узнать о том, что ты вернулась. Вот почему я поселил тебя сюда. Чтобы обезопасить.

Тед протягивает мне еще одну мокрую тарелку, чтобы я вытерла ее, и смотрит в глазок входной двери. Меня изумляет его нервозность. Он искренне верит, что я в опасности. Я удивляюсь, как все вещи, которые он описал, могли произойти, а я ничего из этого не помню.

– Такое ощущение, будто я очнулась от глубокого сна, и весь мир изменился – за исключением меня, – грустно говорю я. – Как долго я должна оставаться здесь, Тед?

– Несколько дней. Почти две недели назад ты была у доктора Бреннера. Это специалист, встречу с которым я организовал. Я возил тебя на томографию в больницу на днях. Завтра у нас назначен прием у Бреннера, на котором мы получим результаты и план лечения. Все это написано в твоем дневнике.

– В моем чем?

– У тебя есть дневник. Мы оставили его в твоей старой квартире вместе с твоей сумочкой, когда в спешке уходили, – говорит он. – Я заберу все завтра. Ты записываешь в свой дневник все, что с тобой происходит. Он стал доверенным лицом твоей памяти. Он позволяет тебе нормально функционировать, что, вероятно, помогло тебе добраться до Нью-Йорка из Лондона. Ты записываешь ключевые события дня по мере их проживания.

Он дает мне лист бумаги и ручку и предлагает написать от руки все, что он мне рассказал, чтобы я могла добавить это в свой дневник, когда он принесет его завтра.

– Важно, если ты заснешь и проснешься в панике, чтобы у тебя был пересказ того, что мы обсуждали, написанный твоим почерком.

Он протягивает мне пачку наличных, которую, по его словам, он нашел среди беспорядка на журнальном столике, когда пришел за мной этим утром. Я кладу ее в карман джинсов. Он заставляет меня написать номер его мобильного телефона на обеих ладонях, чтобы я точно обратила на него внимание.

– На всякий случай, – говорит он.

Позже в ванной я смотрю на свои длинные волосы и думаю, не попросить ли Теда записать меня на стрижку к моему стилисту Стиви, когда слышу приглушенный телефонный разговор на кухне. Он разговаривает с женщиной.

Судя по его репликам, она не в восторге от того, что он здесь, со мной. Он успокаивает ее, обещая скоро прийти. Я чувствую приступ ревности.

– Лив, мне нужно ненадолго уйти, – произносит он. – Запри за мной дверь.

Рядом с дверью висят стикеры с инструкциями типа «НЕ ОТКРЫВАЙ ДВЕРЬ» и «НЕ РАЗГОВАРИВАЙ С НЕЗНАКОМЦАМИ». Он заставил меня написать их после того, как я закончила с дневниковой записью. Тед сказал, что, если они будут написаны моей рукой, я с большей вероятностью стану придерживаться инструкций.

Я смотрю в глазок и запираю дверь. Он замирает возле нее, дожидаясь, пока не раздастся последний щелчок замка, а затем поворачивается к лифту.

Взяв в руки пульт, я включаю телевизор и ложусь на диван. Я засыпаю под сдержанные аплодисменты игрового шоу.

И просыпаюсь от телефонного звонка. Я открываю глаза и обнаруживаю, что лежу, свернувшись калачиком, на диване в темной квартире, которую не узнаю, и смотрю на ночной пейзаж, которого никогда раньше не видела.

Люминесцентные лампы отражаются в окне гостиной, когда звонит телефон. Сквозь оторопь замешательства я постепенно понимаю, что телефон звонит в заднем кармане.

– Алло?

– Лив? – голос почти заглушается громким шумом бара на заднем плане.

– Да?

– Эми нужна твоя помощь.

– Где она?

– Она в баре под названием «Ноктюрнал». Запиши адрес.

Под рукой нет бумаги, поэтому я записываю его на тыльной стороне ладони.

Глава пятьдесят вторая

Среда, 20:40

Хэллидей и Лавель вошли в улей активности, который оглушающе роился в участке. Полдюжины копов сидели за столами, сдвинутыми вместе, образовывая длинную линию вдоль задней стены сыскного бюро.