Тихие Клятвы

Я выбрала плейлист для летней вечеринки. Что может быть лучше для того, чтобы сосредоточиться на положительных моментах, чем мелодии для вечеринки у бассейна?

Закончив есть, я включила музыку, чтобы она звучала по всей квартире, и ознакомилась со своим новым домом. В комнате для гостей я обнаружила стопку своих коробок, которые мне нужно будет когда-нибудь разобрать, и провела осмотр еще одной свободной спальни, кабинета Коннера и комнаты, отведенной под тренажеры. Большая часть дома располагалась на одной стороне, а хозяйская спальня — на другой, что позволяло уединиться.

Вернувшись на эту сторону, я заглянула в вещи Коннера, осмотрела шкаф и ванную. Как и большинство мужчин, которых я знала, он держал заряженный пистолет в ящике тумбочки. Я умела стрелять, но оружие не было моим любимым занятием, поэтому я оставила его в покое. В остальном ничего особенного меня не заинтересовало, в основном потому, что у него почти не было вещей. Никаких вещиц из поездок или личных вещей. У него была пара семейных фотографий в рамке и старые четки на комоде. Это было все.

Мне показалось, что он немного одинок.

Не надолго!

Я усмехнулась про себя, чувствуя себя коварной, и направилась в комнату для гостей, где хранились мои коробки. Если это должен был быть мой дом, то так тому и быть. Я сделаю так, чтобы это место больше походило на мое. Если ему это не понравится, что ж, очень плохо. Это послужит ему уроком за то, что он оставил меня одну в нашу брачную ночь.

— В конце концов, не такая уж я и скромная невеста, не так ли, мистер Рид? — Я хихикнула про себя и принялась за распаковку вещей.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

В главной спальне была кромешная тьма, когда что-то пробудило меня ото сна. Все мое тело напряглось, когда я поняла, что большая рука прижата к моему животу, и эта рука соединена с очень большим, очень теплым телом, прижавшимся к моей спине.

— Это я, Ноэми. Ты можешь расслабиться. — Усталый голос Коннера таял вокруг меня, как теплое масло.

— Я просто выбрала сторону, — сонно пробормотала я.

Он хмыкнул. — Здесь дерьмо по всему комоду.

— И в ванной тоже. — Я усмехнулась про себя. — Мой дом, мое дерьмо.

Похоже, он слишком устал, чтобы спорить, он только хрипел, пока его дыхание не перешло в легкий храп.

Когда я проснулась в следующий раз, свет просачивался в комнату через края штор. Коннер больше не обнимал меня, хотя одна из его рук все еще слегка придерживала мое предплечье, как будто ему удавалось следить за мной даже во сне.

Он не сдвинулся с места, когда я соскользнула с кровати. Мне было интересно, как поздно он вернулся домой. Не желая беспокоить его и не чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы он услышал, как я писаю, я воспользовалась гостевой ванной, прежде чем отправиться на кухню.

У Коннера было удивительно много вариантов завтрака, включая рогалики в кладовке и сливочный сыр в холодильнике. Поскольку он готовил для меня накануне вечером, я подумала, что могу приготовить несколько блинчиков. Но сначала — кофе.

Я открывала шкафы, пока не нашла кофейный шкаф с эспрессо-машиной и кофеваркой Keurig. Рядом с ней стояла коробка с пакетиками Starbuck's Pike Place Roast, а за ней — коробка с пакетиками Green Mountain Hazelnut. Коннер не показался мне человеком, который пьет кофе с новым вкусом. И поскольку мне нравилось мучить себя, я начала думать, не были ли эти пакетики куплены для кого-то другого. Возможно… для кого-то женского пола.

Мои губы сжались, как будто я попробовала что-то горькое.

Мне никогда не приходило в голову спросить о его предыдущих отношениях. Это было неправдой. Это приходило мне в голову, но подходящий момент не представлялся. Обычно в отношениях такие вещи естественным образом всплывают со временем, когда пара узнает друг друга. Мы пошли по быстрому пути. Я была замужем за этим мужчиной и понятия не имела о его истории отношений. Черт, он мог встречаться с кем-то, когда все это началось.

Я простонала.

— Я могу показать тебе, как пользоваться машиной.

Я вздрогнула от звука голоса Коннера. — Черт, ты напугал меня. Шуми, когда идешь. — Убежденность в моем голосе угасла в ту же секунду, когда мой взгляд упал на его фигуру без футболки, вошедшую из гостиной.

Иисус, Мария и Иосиф. Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к этому зрелищу?

Джоггеры низко висели на его бедрах. Каждый дюйм его аппетитной груди и рук был выставлен напоказ. Чернила покрывали всю его левую руку и плечо. Рисунки были выполнены полностью в черном цвете и перетекали на грудь и спину. На груди у него была копна темных волос, а мускулы были на многие мили — толстые, зрелые, такие, которые не могут быть приобретены в спортзале.

— Эм… Я знаю, как, вообще-то, — пробормотала я. — Моя мама была большой фанаткой кофе. У нас дома была машина для приготовления капучино. Эта не сильно отличается.

— Мы можем перейти на капучино, если ты хочешь. Для меня это не имеет особого значения. — Он щелкнул переключателем на причудливой машине.

— Думаю, эспрессо звучит неплохо. — Новое место, новые привычки. Утренний эспрессо с моим мужем может быть действительно приятным.

— Если хочешь, есть рогалики и сливочный сыр.

— Я видела. Ты тоже их любишь?

— Я не очень люблю завтракать.

— Тогда почему… — Я остановилась, поняв, что он купил их для меня. Он все купил для меня.

Ну, черт.

Он снова стал таким милым. Это было странно. Он не был пылким или поэтичным, но под его суровой внешностью скрывалась более мягкая сторона.

— Я думала сделать для нас блинчики, но если ты ничего не хочешь, то бублик подойдет. — Я достала из кладовки пакет с бубликами и нашла зазубренный нож для нарезки. Нарезав рогалик и найдя тостер, я повернулась и прислонилась спиной к краю стола.

Коннер варил кофе и что-то доставал с обеденного стола. — Вот, это для тебя. — Он протянул мне новенький iPhone. — Мой номер и несколько других уже записаны. Там же Бишоп. Если не сможешь дозвониться до меня, позвони ему.

— Спасибо. — Я не думала об этом, но я определенно не хотела продолжать пользоваться телефоном, который дал мне отец.

— У тебя есть идея, чем ты хочешь заняться?

Я тупо уставилась на него. — Что ты имеешь в виду?

— Я не ожидаю, что ты будешь сидеть здесь целый день только потому, что мы женаты. Чем ты занималась раньше?

— Я училась в школе, потом мама умерла, а папа ничего не позволял мне делать. — Я чувствовала себя странно неловко, рассказывая ему об этом. Я не была уверена, почему. Это не моя вина, что мой отец был засранцем или что я потеряла мать, но признаться в том, что у меня нет цели в жизни, было как-то неловко.

— Что ты планировала делать до того, как все это произошло?

Я пожала плечами. — Я не была точно уверена. Те вещи, которые меня интересовали, не были похожи на карьеру.

— Например?

Я размышляла о том, как глупо я буду выглядеть, говоря ему правду, когда тостер выбросил мой рогалик позади меня и заставил меня отскочить от стойки. Ударившись о его твердую грудь, я задыхалась, глядя в расплавленные сапфировые глаза.

— Извини, — прошептала я.

Руки Коннера переместились с моих рук, где он поймал меня, и спустились к пояснице, притягивая меня к себе. Он приблизил свое лицо к моей шее и вдохнул. — Ты всегда такая нервная по утрам?

Теперь я была нервной и задыхалась, потому что его член быстро становился твердым между нами. У нас не было секса прошлой ночью, но как долго он будет ждать? Как я узнаю, когда буду готова?

Шквал вопросов обрушился на меня, побуждая меня освободиться.

— Надо успеть взять бублик, пока он не подгорел, не остыл или еще что-нибудь, — пробормотала я, торопливо возвращаясь к тостеру.

Когда я взглянула на своего нового мужа, его рот был искривлен вверх в знающей ухмылке.