Страница 19 из 61
Коннер взял меня за руку и повел дальше по коридору в небольшую комнату с припасами, полностью проигнорировав мой вопрос. Я не сопротивлялась, не желая рисковать и устраивать сцену. Он оставил дверь открытой, но единственный свет проникал внутрь из тускло освещенного коридора.
— Ты с ней не разговариваешь. — В его мягко сказанном замечании было любопытство и что-то еще, чему я не могла дать названия. Что-то интимное и соблазнительное.
Я покачала головой.
— Твой голос, Эм, — пропел он с медовой властностью, от которой у меня ослабли колени. И это был первый раз, когда я услышала свое прозвище на его языке. Гул от его протяжного М отозвался глубоко в моей груди, как урчание дорогого спорткара.
— Я не готова говорить с кем-то еще.
Его подбородок приподнялся. — Не готова, но ты улизнула на ужин с Шай.
— Я бы не сказала, что взять с собой телохранителя — это тайком. К тому же, я не знала, что должна сообщать тебе о своих планах на ужин с другом.
Коннер обошел меня и встал у меня за спиной. Его рука медленно провела по моим волосам, отчего все мое тело задрожало. Когда он заговорил, его губы были в нескольких дюймах от моего уха. — Уверяю тебя, Шай меньше всего думает о дружбе. И если в ее мозгах осталась хоть капля самосохранения, она больше не посмотрит на тебя дважды.
Я повернула лицо, слишком поздно осознав, что свела наши губы на расстоянии дыхания друг от друга. — Ты… причинишь ей боль за то, что она была добра ко мне? — спросила я, задыхаясь.
Его губы причудливо изогнулись в уголках, когда он встал во весь рост и продолжил идти обратно к стене напротив меня. — Эта женщина хочет получить то, что принадлежит мне. Ей лучше знать. — Прежде чем я успела возразить, он продолжил ворчливо. — Она умеет боксировать лучше, чем половина моих людей. Тебе не стоит беспокоиться о ней.
— Мне все равно, насколько она крута. Она не заслуживает твоего гнева. Если кто и должен злиться, так это я. Как ты вообще узнал, что мы здесь?
Его веки опустились так, что был виден только маленький кусочек сапфира. — Каким бы я был мужчиной, если бы не защищал то, что принадлежит мне?
— Я еще не твоя. — Я не могла выдержать его взгляд, пока произносила эти слова. Интенсивность его взгляда была слишком велика. Или, может быть, сами слова были вызовом, потому что я всегда плохо умела лгать и чувствовала горечь лжи. Это шокировало меня. Я не была уверена, почему я чувствовала какую-то преданность к этому человеку, но она была там, в ядре вины, прорастающем в моем нутре.
Коннер положил руки по обе стороны от моего лица и снова приблизил губы к моему уху.
— Лгунья, лгунья, — прошептал он, его теплое дыхание на моей коже согревало все мое тело. — Мне доказать это? — Затем его губы оказались на моих, посасывая, пробуя, поглощая.
Без малейших возражений я стала его добровольной жертвой, задыхаясь от его прикосновений. Все мое тело дрожало, когда кровь прилила к центру. Когда мои губы разошлись в стоне, он втянул мою нижнюю губу между своими, сжимая зубами, когда отпускал ее, как в прошлый раз, когда мы целовались. Но на этот раз он сделал последний укус, который закончился болевым уколом.
Я отпрянула назад и провела пальцами по губам. Они окрасились в пунцовый цвет.
— Ты укусил меня? — Я посмотрела на него, ошеломленная.
Его глаза сверкнули опасным весельем. — Чтобы никто не заблуждался насчет того, кому ты принадлежишь.
Моя рука без раздумий отпрянула назад, готовая нанести удар, но он предугадал мою реакцию. Молниеносно он перехватил мою руку в воздухе и закружил меня, сцепив руки за спиной. — Пора возвращаться, — язвительно сказал он. — Не хотелось бы, чтобы этот придурок искал тебя.
Коннер отпустил меня, а затем для верности шлепнул по заднице.
Я бросила на него взгляд, от которого могло бы свернуться парное молоко.
Поспешно вернувшись к столу, я слизала следы крови, но знала, что моя губа будет красной и распухшей.
Шай взглянула на меня и ухмыльнулась. — Он здесь, не так ли?
Кто? Я вызывающе подняла подбородок. Давайте закажем. Я проголодалась.
Мне надоело позволять мужчинам вмешиваться в мою жизнь. Коннер. Умберто. Мой отец. Все. Они могли пытаться манипулировать мной и играть со мной, но в конце концов, я была сама себе хозяйкой. Я выбирала, следовать за ними или бороться. Я решала, кого и чего я хочу от этой жизни, и прямо сейчас мне нужно было поужинать с другом.
Подняв свое вино, я стукнула бокалом об ее бокал и сделала здоровый глоток, а затем нацарапала поспешный тост.
К черту патриархат.
Шай разразилась смехом, и я поддержала ее.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я не чувствовал себя обязанным оставаться в ресторане после разговора с Ноэми. Вообще-то я не беспокоился о Шай, но когда я услышал, что они гуляют вместе, то обнаружил, что еду в том направлении без сознательного решения. Мне нужно было знать, собирается ли Ноэми использовать свои новые голосовые способности, хотя я не был уверен, что делать с ответом.
Противоречивые эмоции охватили меня, когда я увидел, что она что-то пишет в блокноте. Эгоистичная гордость наслаждалась осознанием того, что ее голос принадлежит только мне. Я бы сохранил каждую ее частичку при себе, если бы мог. Проблема была в том, что чем больше я узнавал о ней, тем больше у меня возникало вопросов. Я уже бесчисленное количество раз спрашивал себя, почему она так долго молчала. На ум приходило несколько очевидных ответов, но ни один из них не объяснял, зачем ей продолжать уловку после того, как ее раскрыли.
Почему, черт возьми, она чувствовала необходимость молчать?
Инстинкты подсказывали мне, что причина есть, и я должен ее выяснить, но как? Неопределенность когтями впивалась в меня, что только злило меня. В последнее время это, похоже, стало для меня постоянным, и у меня были куда более важные дела, чем уговаривать девушку поделиться со мной своим чертовым багажом.
Согласие на это соглашение никогда не должно было обернуться так, как оно обернулось. Вся причина, по которой я выбрал Ноэми, заключалась в том, чтобы все было просто. Моя жена и жизнь полностью разделены. Теперь я едва ли мог провести пять минут, не думая о ней или не отрываясь от своих обязанностей, чтобы постоять в тени и понаблюдать за ней.
Раскатистый смех Шай танцевал в воздухе, когда я выходил из ресторана, давая мне прекрасную отдушину для моих разочарований. Я подошел к ее сверкающему красному BMW i8 и достал свой нож, с ухмылкой погрузив титановое лезвие глубоко в ее протектор.
Это тебе за то, что действовала у меня за спиной.
Я проколол только одну шину. У нее была запасная и она знала, как ее менять, поэтому я не беспокоился о том, что могу оставить ее в затруднительном положении. Это было просто неудобство. Игривый урок от ее любящего кузена — и, несомненно, она точно знает, кого благодарить. Было бы совсем не весело, если бы она этого не сделала.
Уходя, я заметил черный Caddy, которым управлял головорез Манчини, и подумал о том, чтобы оказать ему ту же услугу, просто для прикола, но решил не делать этого. Я хотел, чтобы Ноэми благополучно добралась домой, и не собирался начинать войну. Хотя ради нее я мог бы.
Мне было так хреново.
Я не чувствовал себя так рядом с женщиной… никогда.
Привкус вина на ее губах и тепло ее нежных изгибов, прижатых ко мне, заставляли мое тело вести себя так, как оно не вело себя с тех пор, как я был подростком. Это было безумно и нелепо. Я ненавидел то, как она бросала вызов моему контролю, но не мог насытиться.
Будь воля моего члена, я бы оттрахал ее у той стены в кладовке. Слава Богу, я сохранил хоть какое-то подобие сдержанности. Если она никогда раньше не была с мужчиной, я не собирался лишать ее девственности в гребаном чулане. Я не был полным монстром.