Полюби меня заново

— Да. Кроме того, я не люблю, когда кто-то сидит сзади и чем-нибудь хрустит, шуршит или булькает.

Я рассмеялась и кивнула:

— Ладно, тогда покупай.

Чаще всего мы в кинотеатре вели себя прилично, но не всегда — порой, если фильм был скучный, начинали хулиганить. До каких-то совсем откровенных вещей дело не доходило — всё же в Артура, как и в меня, был от рождения вставлен ген «приличного человека», — так, ерунда: поцелуи и объятия. В штаны к нему я не лезла, как и он ко мне под кофту.

Но сегодня что-то пошло не так как обычно.

У нас не получалось сосредотачиваться на фильме, хотя он вроде бы был вполне интересным. Мы держались за руки, тыкались носами в щёки, тихонько хихикая, как подростки, целовались, кормили друг друга попкорном… В общем, похоже, что Артур, как и я, снимал этими глупостями стресс. Вот только у подобного поведения оказались определённые «побочные эффекты»…

Через полчаса после начала сеанса я уже отчаялась что-то понять в происходящем на экране, потому что Артур, прикрываясь моей весенней курткой, гладил меня под ней по груди. Поверх свитера, не задирая его, нащупал пальцами соски и сжимал их — то один, то другой. Кто сказал, что через одежду ощущения менее острые? Враньё. У меня сверхновые в глазах взрывались, а между ног давно было горячо и влажно, и хотелось прикосновений уже там. Но не в кинотеатре же…

— Кать, я так соскучился… — шептал Артур мне на ухо, и я в ответ, покрываясь мурашками, старалась дышать потише. Мне казалось, что ещё чуть-чуть — и я не выдержу, издам громкий стон, и все вокруг поймут, чем мы тут занимаемся вместо того, чтобы смотреть фильм.

— Пошли, а? — то ли просипела, то ли прохныкала я, проводя рукой в области ширинки Артура. У меня аж пальцы чесались, так хотелось её расстегнуть, но я ещё не настолько потеряла разум. Пусть зал и не полный, но народу кругом всё же навалом.

— Мы попкорн не доели, — хмыкнул Артур и коснулся языком мочки моего уха.

— Издеваешься?..

— Ага. А куда мы пойдём-то, Кать? Секс в туалете меня никогда не возбуждал.

Тут к нам развернулся мужчина с соседнего ряда, сидевший чуть правее, и яростно зашептал:

— Да прекратите вы разговаривать и шуршаться, достали! Не хотите смотреть, выметайтесь отсюда, потрахайтесь там где-нибудь в коридоре и возвращайтесь!

Выпалив это, мужчина развернулся обратно к экрану, Артур затрясся от смеха, а я кашлянула и уткнулась ему в шею, не зная, чего во мне сейчас больше — неловкости или веселья?

— Ладно, пойдём, — сказал Артур спустя полминуты, отсмеявшись и отдышавшись, подхватил наполовину опустошённое ведро с попкорном, помог мне подняться и повёл к выходу.

Мне было чуть-чуть стыдно, потому что несколько человек, когда мы проходили мимо, нарочито громко пробормотали: «Наконец-то», другие косились на нас с ироничными улыбками, и до меня неожиданно дошло, что наши шалости с Артуром, по-видимому, не были такой уж тайной для соседей по ряду. И вот вроде старались делать всё тихо…

Куда Артур меня ведёт, я сообразила только через несколько минут, когда мы по эскалатору спустились вниз, а потом вышли на открытую стоянку перед торговым центром, где оставили машину. Ведро с попкорном Артур поставил на переднее пассажирское сиденье, а потом, открыв заднюю дверь, кивнул мне:

— Забирайся.

— По-моему, это безумие, — пробурчала я, послушно заваливаясь внутрь, и фыркнула, когда Артур забрался следом и начал снимать с себя куртку.

— Всегда мечтал немного побыть безумцем…

Я засмеялась и, приподнявшись, поцеловала его. Хотела в губы, но промазала и попала куда-то в подбородок — из-за чего мы оба снова расхохотались.

— Не переживай, — шепнул Артур, улыбаясь и стягивая куртку на этот раз с меня. — Там такой проливной дождь на улице, что никто и не разглядит, чем мы тут занимаемся. Да и раздевать тебя целиком я не планирую.

— Да-а-а? Тогда, может, разденешься сам?

— Нет уж, любительница мужского стриптиза. И вообще, ты слишком много разговариваешь…

Каждый секс с Артуром был для меня исключительно приятным откровением, превращавшим моё тело в межзвёздную пыль. И этот раз не стал исключением, несмотря на то, что Артур только снял с нас куртки, расстегнул ширинку на своих джинсах, а мне лишь чуть спустил брюки и вытащил из штанины одну ногу, положив её себе на плечо. И не было никаких предварительных ласк — мы вдоволь нагладили друг друга ещё в кинотеатре, — а только резкие и глубокие проникновения, каждое из которых вызывало во мне всплески восторга.

Мои губы словно сами по себе производили разные звуки, вздыхая, охая и едва ли не пища от удовольствия, а пальцы непроизвольно полезли под рубашку Артура, чтобы провести по его спине, ощутить горячую и чуть влажную от стремительных движений кожу. Мы ни разу не занимались сексом вот так, не раздеваясь, — не считая первого раза, но тогда я всё-таки была голой, в отличие от Артура, — и это казалось одновременно и мешающим, и возбуждающим. Да и то, что мы находились не у него в квартире, а в машине на парковке — тоже…

— Катя, золотая моя… — прошептал Артур, наклоняясь ниже и начиная двигаться ещё быстрее, почти пронзая меня собой. — Любимая…

Это слово отозвалось во мне нежным теплом, ласковым дрожанием — словно огонёк свечи, пламени которого неожиданно коснулся вольный ветер. Будет аккуратен — и огонёк останется гореть, но если подует слишком сильно — погаснет.

— Люблю тебя, — повторил Артур и, замерев, громко застонал, почти ложась на меня. Я последовала за ним, запрокинув голову и зажмурившись, обнимая его изо всех сил, словно отчаянно боялась потерять.

54

Катя

Что именно сказал Артур, дошло до меня через пару минут. Я по-прежнему лежала под ним, обнимая его и дыша ему в ухо, вспоминала эти слова, произнесённые в порыве страсти, и очень надеялась, что они… правдивы.

Понятия не имею почему. Наверное, я должна была испугаться, насторожиться, не поверить… Ведь любовь в моей жизни уже была, и сильная. И Стас тоже шептал нечто подобное — и во время секса, и просто так. Даже когда я гладила ему рубашки, он часто приобнимал меня и говорил: «Катя, я тебя люблю». Я улыбалась и таяла от нежности.

Сейчас я не таяла. Я дрожала от счастья, сама не понимая, отчего слова Артура вызвали во мне такую волну радости, и плакала. Лежала, замерев, чувствуя, как по щекам стремительно текут тёплые влажные дорожки…

— Катя? — Артур шевельнулся, приподнялся и с удивлением посмотрел на моё лицо. Провёл по щеке рукой и с тревогой спросил: — Ты из-за оргазма плачешь? Или...

— Нет, — я покачала головой и всхлипнула. — Я… ты… Ты правду сказал? Или это у тебя такая фигура речи?..

— Конечно, правду, — ответил Артур серьёзно. — Хотя я планировал сделать всё не в такой обстановке, но вот… не сдержался.

— А в какой обстановке ты это планировал сделать? — улыбнулась я сквозь слёзы. Счастье всё ещё бурлило во мне, играло, пьянило собой, будто шампанское, разлитое по венам вместо крови.

— Ну не в машине уж точно, — хмыкнул Артур, улыбнувшись мне в ответ. — И не с расстёгнутыми штанами в процессе сама понимаешь чего. Я думал сделать это дома, подарить тебе розы, признаться нормально и попросить дать мне шанс на большее. Несмотря на то, что в прошлый раз ты меня откровенно отшила.

Я вздохнула.

Хмель уходил — реальность возвращалась болезненными напоминаниями о том, что дома меня ждут Ника, настроенная крайне воинственно по отношению к другому мужчине и желающая вернуть меня Стасу, и сам бывший муж, который, наверное, оставит меня в покое только на краю могилы. Моей, разумеется.

— Артур, я… — Я завозилась, и он сел, а затем помог сесть и мне. Между ног тут же стало до безобразия мокро, и я ойкнула — но Артур уже где-то нарыл бумажные платочки и теперь протягивал их мне. — Я просто не знаю, как это сделать, — я вздохнула, приводя себя в порядок. Странно, но если со Стасом я подобные моменты терпеть не могла, сжимаясь от неловкости, то с Артуром изначально всё было гораздо проще. Он порой даже сам вытирал меня, ни капли не смущаясь по этому поводу. Стас ничего подобного не делал никогда. — Как совместить мою ситуацию с твоим желанием… м-м-м…