Полюби меня заново

Так мы в итоге и сделали. Хотя сначала Стас пытался завести меня в какой-нибудь из магазинов, но я наотрез отказалась, понимая его задумку. Он изо всех сил старался заставить меня вспомнить наше счастливое прошлое. Но ему даже стараться не нужно было — я и так всё помнила. Как тут забудешь…

Но вот эти креслица казались мне наиболее безопасным местом для разговора, потому что раньше, когда мы бывали здесь, они тут ещё не стояли. И я села в одно из кресел, попросив Стаса взять мне каркаде.

Всегда любила этот чай. А Стас вот предпочитал кофе, причём во всех его проявлениях, всё время брал разный. Но на этот раз он меня удивил, поскольку вернулся только с чайником и двумя чашками на подносе.

— А ты чего? — удивилась я, оглядывая содержимое ещё раз. Может, чашка с кофе где-то спряталась? Но нет. — Ты будешь чай, что ли?

— Да, — кивнул Стас, садясь в кресло напротив меня. — Я пил слишком много кофе в последнее время. Тахикардию даже заработал. Теперь стараюсь поменьше баловаться.

— Это правильно.

Бывший муж разлил чай по чашкам, и я тут же пригубила свой — жажда мучила меня ещё в машине. Глотнув один раз из бутылки Стаса, больше я этого не делала — стеснялась, — поэтому теперь с удовольствием накинулась на чай.

Клубничный. Вкуснющий! Да, Стас всегда умел выбирать самое лучшее.

Сделав несколько глотков, я посмотрела на бывшего мужа — и сразу поняла, что он пытается собраться с мыслями. Сосредотачивается, прямо на моих глазах превращаясь в человека, которого я хорошо знала и изучила вдоль и поперёк за годы брака, — а именно в уверенного в себе, если не сказать самоуверенного, Стаса без комплексов.

— Катюш, — выдохнул бывший муж моё ласковое имя, и оно отозвалось во мне внутренним протестом. Господи, да какая я ему Катюша! Сам же отказался от всего! — Пожалуйста, давай попробуем восстановить отношения. Я очень хочу вернуться к тебе и Нике. Я всё для вас буду делать, обещаю.

Я неосознанно сложила руки на груди, стремясь защититься от всех этих слов, которые жалили меня будто пчёлы.

— Прошу тебя, дай мне шанс, — продолжал Стас, заглядывая мне в глаза с такой мольбой во взгляде, что у меня внутри всё переворачивалось от боли и досады. — Хотя бы ради Ники, она…

— Вот Нику ты приплетать не смей! — Тут уже я не выдержала. — Ты и так её используешь, как только у тебя совести хватает! Наговорил ей… всякого!

— Катюш, я ничего такого не говорил Нике. Только правду…

— Ага, правду. Свою правду. И она теперь настроена на наше воссоединение. Но ты не думал, что будет со мной и моими отношениями с дочерью, если я не приму тебя обратно, нет? Ника ведь может очень сильно на меня обидеться. Для неё всё просто — есть мама и папа, и они должны быть вместе. Но, если я не захочу, она может обвинить в своём разочаровании меня. А у меня, в отличие от тебя, нет человека, который будет объяснять ей мои поступки и попытается сгладить углы.

Кажется, Стаса проняло. По крайней мере, он замолчал и нахмурился, слегка побледнев, и я, чуть воодушевившись, продолжила:

— Дело не в том, что я до сих пор на тебя обижена, но ты, по-видимому, этого не понимаешь. Дело в том, что я тебя больше не люблю! Всё, Стас, нет у меня к тебе чувств. Поначалу были, но шло время, и они проходили вместе с обидой и болью, вытекали с бесконечными слезами. Да, я много плакала тогда, скучала по тебе. Но всё, больше не плачу. И не люблю.

Я замолчала, схватилась за чашку, повалив на пол салфетницу — алые салфетки разлетелись по полу, как лепестки роз, — сделала глоток, поставила чашку обратно на стол… И замерла от изумления, потому что Стас неожиданно встал и, опустившись передо мной на колени, тихо и проникновенно попросил:

— Полюби меня заново.

19

Стас

Это был порыв от сердца. Стас пошёл на риск, хотя заранее знал, что у Кати этот поступок не вызовет восхищения, даже наоборот — она сильнее нахохлилась, нахмурилась и, вновь сложив руки на груди, пробурчала:

— Что за театральное представление ты тут устроил? Сядь обратно в кресло!

Стас считал, что Катя ещё с ним вежлива — любая другая девушка на её месте, да та же Регина, пожалуй, вылила бы чай из своей чашки ему на голову.

— Это не представление, — возразил Стас, тем не менее сделав то, о чём она попросила. — Я действительно хочу вновь добиться твоей любви. И вернуть свою потерянную семью. Я знаю, ты не хочешь…

— Это ещё мягко сказано! — фыркнула Катя, поджав губы. — Я ведь предупреждала тебя, когда мы разводились, говорила, что не желаю больше видеть, просила не беспокоить. Ты обещал. Ты не держишь слово, Стас! Причём получается, что ты обманул меня несколько раз. Первый раз — когда делал предложение и говорил, что любишь и никогда не предашь. И второй раз — сейчас, когда решил, что твои хотелки важнее того, о чём мы договаривались три года назад.

— Кать…

— Так нельзя, понимаешь? — горячилась бывшая жена, сверкая глазами. — У тебя семь пятниц на неделе! Сегодня одно, завтра другое. Всё, забудь, мы развелись, поезд ушёл!

На самом деле Стас был согласен с Катей. Он понимал всё, что она ему говорила, и знал, что она права — он действительно обманул её, бросил и предал, да и теперь поступал нехорошо, нарушив слово, данное при разводе. Наверное, честнее и благороднее было бы оставить Катю в покое, по-прежнему быть для Ники только воскресным папой, но… Стас никогда не простил бы себе, если бы не попытался всё вернуть. Он верил, что может сделать счастливыми своих девочек — только бы Катя поверила и вновь полюбила его, как любила раньше.

Но не лучше ли будет сейчас не продолжать упорствовать, а сделать вид, что смирился? Может, тогда Катя хоть немного расслабится и перестанет смотреть на него волком?

— Ну хорошо, — вздохнул Стас, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, хотя внутри всё полыхало от душевной боли, — я понимаю тебя, Кать. И признаю твоё право на отказ. Но…

Она сразу напряглась. Взгляд наполнился настороженностью, руки сильнее сжались на груди…

Господи, если бы она только знала, какой красивой сейчас казалась Стасу! Самой красивой на свете. Безумно хотелось прикоснуться к ней, и от невозможности сделать это Стас едва не выл, глядя на Катю. Три с лишним года он жил без неё, не понимая, почему вместо счастья и радости, к которым стремился, уезжая из Москвы в Санкт-Петербург, получил разочарование и дыру в сердце. Стас не хотел признавать своё состояние, отрицал, что ему плохо без бывшей жены, хотя мать многократно намекала на это, пытался исправить ситуацию и получить то, о чём мечтал, разводясь с Катей. Но ничего не вышло.

Горькая ирония состояла в том, что у него на самом деле было всё то, чего он желал, ухаживая за Региной. Абсолютно всё, и даже больше! Дом, семья, любовь — всё, чего хочет каждый человек. Стас променял это на мираж, на сладкое наваждение, и теперь, глядя на родную и близкую Катю, удивлялся сам на себя.

Близкую — да, но и далёкую. Стас знал, что протяни он руку — и Катя шарахнется от него, словно от прокажённого. Не даст коснуться ни волос, мягких как шёлк — он хорошо помнил, какие они на ощупь, — ни нежной щеки, ни розовых и пухлых губ. Стасу только и оставалось, что смотреть и желать, вспоминая, как раньше Катя принадлежала ему. Ему одному. Вся.

А сейчас у неё есть какой-то мужик, будь он неладен…

— Но… — продолжал Стас, сглотнув горечь во рту. — Я очень не хочу по-прежнему видеться с Никой лишь раз в несколько месяцев. Я вернулся из Питера окончательно, устроился на новую старую работу — мой прежний начальник с радостью взял меня к себе, как ни странно, хотя я его здорово подвёл, когда уволился… В общем, я хочу видеть Нику чаще. Участвовать в её жизни полноценно, наравне с тобой.

— Я не возражаю, — пожала плечами Катя, чуть расслабляясь — как Стас и хотел. — Встречайся с ней. У неё вот бассейн раз в неделю, по пятницам, можешь отвозить её туда вместо своей или моей мамы — они обычно чередуются. Ещё Ника ходит на английский…