Страница 1 из 7
1. Падения и совпадения. Маргарита
— Тебе это нравится? — возмущенно шипит Екатерина Леонидовна. — Нервы нам с отцом трепать нравится, да⁈ Не понимаю, как ты могла родиться от моего мужа! Ты явно не в его породу! Безответственная и сумасбродная! Ладно, можно понять, что выдумала себе жениха — это от безысходности делают некоторые невостребованные, но как ты могла ударить Мирослава? Он — идеальная партия для тебя, лучше тебе не найти за всю свою никчемную жизнь. Я столько сил приложила, чтобы тебя пристроить, а ты всю семью под монастырь подвела! Вся в мать! Ни капли благоразумия и благодарности!
Я стояла и слушала всё это безобразие. И не могла вымолвить ни слова. Обычно же все наоборот, мой словарный запас позволяет мне ответить на любой вопрос и даже без вопросов могу речь толкнуть часа на два. А тут молчу, глотая обиду вместе со жгучими слезами.
— Ты перешла все границы, Маргарита! И будет справедливо, если ты за это ответишь, хотя ничего уже не исправит сегодняшний позор, который ты обрушила на нашу голову! — Екатерина Леонидовна была очень сердита. — Ты отправишься дом своей матери! Я не хочу, чтобы мои дочери брали пример с тебя. С отцом я уже поговорила и он теперь, конечно же, — женщина выпучила глаза, — согласен, что тебе нужно жить отдельно. Достаточно я настрадалась с тобой, хватит!
Мачеха зло фыркнула и ещё раз гневно на меня посмотрела, а затем резко развернулась и зашагала в зал ресторана. Там её ждали муж и дети, семья. А я не семья, я помеха, которая имеет наглость не соглашаться с планами этой женщины. И планы у нее просты — избавиться от меня и ещё и заработать на этом.
А, попросту, Екатерина Леонидовна хотела меня продать богатому наследнику, у которого есть всё, но совершенно отсутствует совесть и человечность. Да что уж там, он просто садист, уверенный в своей полной безнаказанности.
Но кому интересно, что случилось в действительности, и почему мне пришлось поступить так, как поступила я?
Я сдавленно вздыхаю и, сдерживаю слезы, которые застилают мне глаза. Ничего перед собой не вижу, все размыто пеленой влаги. Длинное платье путается и я пытаюсь дрожащими руками подтянуть его вверх, чтобы сделать хоть несколько шагов в сторону от места своей казни.
Рыдания давят грудь, но я не даю им прорваться. Выйти отсюда зареванной, значит дать мачехе повод порадоваться, а я лучше скорпиона взасос поцелую, чем дам Екатерине торжествовать, хоть в мелочах. Она всю мою жизнь перемолола, стёрла, словно и не было её вовсе до женитьбы отца на Екатерине. Из отца она сделала безвольного слепца, а вот со мной у нее случилась проблема.
Я, в отличие от отца, видела настоящую сущность мачехи, и она это понимала. Понимала и боялась. Но, имея власть, пыталась от меня избавиться. Любые способы для этого не годились, ведь отец меня, все таки, любил, и открыто вредить мне Екатерина не решалась.
Но кто ей мог помешать вредить мне, маскируя это заботой? Это же классика — все представить, как благо, но в реальности пытаться избавиться от ненавистной падчерицы. Сюжет просто сказочный, только принца нет.
Я нервно хихикаю над своими мыслями и пытаюсь восстановить дыхание, чтобы вернуться к столу. Мне, естественно, делать этого очень не хочется, но другого выхода нет. Я не могу вечно сидеть в этом темном коридоре ресторана.
Делаю шаг вперёд и понимаю, что сейчас упаду — тонкий каблук, все же, вцепился в подол моего длинного блестящего платья. Пытаюсь, практически на лету, освободить ногу, но безрезультатно.
Что ж, смиряюсь с падением и пробую хоть как-то сгруппироваться, чтобы скорой помощи не пришлось вновь приезжать в этот несчастный ресторан.
Мое лицо зависает прямо над полом, я вижу ворс ковра у самого носа, а потом плавно плыву вверх и вот — я снова на ногах, но спиной прижата к мужскому телу. Крепкая рука уверенно держит меня за талию, я ощущаю горячее ровное дыхание на моей щеке и в нем явно слышны ноты мяты и лимона.
— Цела? — озабоченно спрашивает низкий мужской голос.
— Ага… в смысле…да… — пытаюсь развернуться, чтобы увидеть, что это за рыцарь такой, свежий и сильный, спас меня от расквашивания носа. Но повернуться получается не сразу.
Пару секунд я в полной мере ощущаю, что значит быть прижатой к сильному мужскому телу. Жар приливает к щекам, потом волнами расходится по всему телу, затапливая все уголки.
Когда мне удается развернуться, то приходится задрать голову, чтобы увидеть, кто меня держит в руках. Да уж, мужчина имеет все шансы быть самым эффектным в этом ресторане. И не только в ресторане.
Но что-то мне подсказывает, что ему на это плевать, очень уж расслабленно выглядит этот темноволосый красавец. Расслабленно и уверенно. Ему явно за тридцать, высокий, фигура не качка, но мощная, следит за собой, хотя небрежная щетина немного вызывающа, но делает его окончательно неотразимым.
Пока я сканирую мужчину, слышу голоса, идущих к нам людей. И эти люди Екатерина и… мой отец. Вот змея, не утерпела до дома! Здесь решила гильотину свою включить.
У меня падает все внутри, мне совсем не хочется, чтобы кто-то мог увидеть наши семейные сцены, а ещё отца жаль, и себя жаль. Сейчас снова мачеха начнет меня укорять, отцу описывать, какая я недостойная и неблагодарная дочь. Будет обзывать меня обманщицей, лгуньей.
Опускаю голову и пытаюсь выбраться из мужских рук.
— Спасибо, — говорю слегка сдавленно, — но сейчас прошу меня отпустить. Пожалуйста.
Но меня отпускать не собираются, наоборот, перемещают куда-то под руку, обнимают крепче и разворачиваются вместе со мной навстречу появившимся отцу и мачехе.
Потом я ощущаю горячий шёпот у уха.
— Если что, я Тимофей.
2. Театр отдыхает. Маргарита
— Григорий, не будь таким наивным! Она вертит тобой… — мачеха не успевает договорить, так как замечает меня в обнимку с Тимофеем.
Деваться мне уже некуда и я решаю плыть по течению, ориентироваться по обстоятельствам. Главное, чтобы не продолжился скандал, и мачеха не смогла довести отца до сердечного приступа, что вполне вероятно, она мастерица доставать людей.
Не то чтобы у отца слабое сердце, но нервы у него точно не в лучшем виде после сегодняшнего инцидента с Мирославом. Я не хочу огорчать его новыми разборками, хотя вины моей нет никакой.
Тимофей очень естественно и весьма крепко обнимает меня за плечи, даже слегка поглаживает ладонью плечо, словно пытается успокоить.
Отец и мачеха уже молча подходят к нам. Катерина пучит ярко накрашенные глаза так, что боюсь как бы они не выпали на плиточный пол под ногами. Отец хмурится, но выглядит не очень рассерженным. Наличие, чего уж там, очень привлекательного мужчины в обнимку со мной, производит нейтрализующее действие на мачеху.
Она молчит и не может оторвать глаз от Тимофея. Это редкое явление, мачеху сложно удивить и обескуражить, а тут она просто онемела, словно приведение перед ней, а не мужчина.
А то, что этот мужчина обнимает меня, окончательно добило Катерину, она в принципе считает меня недостойной мужского внимания, а тут такой впечатляющий экземпляр рядом со мной. У мачехи мозг и сломался.
— Здравствуйте Григорий Петрович! — бодро приветствует Тимофей отца, нарушая напряженную тишину.
Я поднимаю глаза на моего обнимателя, стараясь не сильно удивляться тому, что он знает как зовут моего отца.
Тимофей улыбается и протягивает руку отцу для приветствия и тот в ответ её пожимает, хотя и выглядит растерянным, явно не может понять, кто это перед ним.
А Тимофей тут же переводит взгляд на Катерину и улыбается ей так, что она покрывается красными пятнами то ли от смущения, то ли шока.
— Добрый вечер, Екатерина Леонидовна! Жаль, что я немного опоздал и не успел к началу вашего праздника. — мужчина поворачивает голову и смотрит на меня, словно я должна подтвердить его слова. — Маргарита, к сожалению, не успела вам сказать, что меня задержало важное дело. Я отвозил маму к ветеринару. — Катерина снова выпучивает глаза, а Тимофей тихо смеётся. — Естественно не маму, а её собаку. Коржика. Маргарита знает, что у него проблемы с желудком, а в этот раз пришлось к врачу обратиться.