Вернуться 3

Через полчаса Глотов прихрамывая (из-за раны, которая ныла, но было терпимо) и поддерживая Петрова, помог дойти тому до туалета, где у них состоялся разговор:

— Помнишь тех, сквозь которых мы прошли?

— Плохо, но всё равно, такое хрен забудешь, — ответил Петров.

— «Контрики» толком ничего не говорят, но похоже, Герман какую-то шишку из боевиков завалил. Трясут всех, кто был в тот день в селе.

— А ты откуда знаешь? — пристально смотрел на него Петров.

— Одного знакомца нашел, он тут раненый, как и мы лежит на койке, под Комсомольским ранение получил.

— Кого? — не удержался Виктор.

— Вроде Гелаев, хотя точно не скажу, — пожал плечами Глотов.

— Н-да, — Виктор даже почти не удивился. — Ну да ладно, хрен с ним. Ты лучше расскажи мне, а почему «контрики» такие добрые? Что-то не сильно на них похоже, — он потёр шрамы на лице.

— Ха, так с ними Самойлов приехал, правда шибко ругался на Германа, — начал Глотов, успевший уже рассказать другу их перипетии и службу в Гудермесе. — Так он сразу заявил, что разрешает провести беседу, а не допрос. Не разрешив именно допрашивать прокурорских работников и членов их следственно-оперативных групп, — хмыкнул весело Глотов: «Убили какого-то боевика-террориста? Ну и отлично, туда ему и дорога. Работники прокуратуры в боевых действиях не участвовали. Нет смысла в их допросах. Так что — не хрен!» — процитировал он слова Михаила. — И действительно, допрос работников прокуратуры только с разрешения прокурора. А тут и прокурора нет — он в Перми. Да и вообще… А Самойлов руководитель, но не прокурор. И здесь не поймешь, как они взаимодействуют с военной прокуратурой. Фиг их поймешь с их заморочками.

— Так я вроде… — начал Петров.

— А я ему шепнул, что ты друг Германа, так что и за тебя горой встал, — не дождавшись окончания вопроса ответил Петров. — Больше горлом брал, ведь так-то, ты никто и звать тебя никак для него. Но «контрики» впечатлились.

— М-да, ну и хорошо, — как-то облегчённо сказал Петров, который сам прекрасно понимал, что вроде бы обошлось.

— Это да, — поддакнул Глотов. — Слушай, я вот не понял, а как так получилось, что у Германа не оказалось ни одного ранения?

— Чёрт его знает! Но ты знаешь, давай не будем это обсуждать, — Петров оглядел помещение туалета, — тем более — здесь!

— Ладно, — кивнул Глотов, поняв, что скорее всего они к этой теме вообще больше не вернутся.

Петров не стал ему говорить, посчитав, что неясностей вокруг Германа и так слишком много, так что не стоит множить их…

Перед тем, как они потащили Германа к своим, он успел ощупать поврежденную голову Германа. И имея определённый опыт по подобным ранам, ощутил под пальцами разломанные осколками мины кости черепа начальника в районе затылка — поняв, что он не жилец! Но и оставлять его там не собирался. А теперь складывается такое ощущение, судя по отсутствию каких-либо ран на теле Германа, что тот отделался только сильной контузией. Блин, как так-то…

— Ладно, что «контрики» по тебе сказали? — решил сменить тему Глотов.

— Да чего сказали… — невесело улыбнулся Петров. — Что-то там на грудь повесят, да деньги в том числе и за время нахождения в плену заплатить.

— Ну хотя бы так, — хлопнул его по плечу Глотов. — Ладно, пойдём в палату.

Март 2000 года

— Укусить тебя, что ли? — зубы Германа осторожно цапнули обнажённый женский сосок.

— М-м-м, ещё! — раздался возбуждённый голос Насти…

Подсуетились, так что через два дня, как Герман пришел в себя, воспользовались своим положением и на следующий день были в Москве в госпитале им. Вишневского. Договорившись с руководством лётного отряда на перевозку, прихватив с собой половину госпиталя из тяжелых.

Давно Москва не видела такого количества «скорых», в том числе и частных, которые прибыли к «Ходынке», вывозя тяжелораненых в госпиталь. Обычно в «таблетках» возили или на грузовиках, а тут более двадцати десятков приспособленных для перевозки раненых машин…

Марину нахально вытащили вместе с собой, забрав её из Чечни, когда их отправляли в Москву. Герман, как самый здоровый из всех, за один день смотался в Гудермес и забрал её вместе со всеми ими пожитками.

— Герман! — облегченно вздохнула «эльфа», увидев вошедшего.

— Здравствуй, Марина, — он улыбнулся, войдя в одну из небольших комнат, отданную в ведение медпункта в комендатуре Грозного.

— К Роме? — её достаточно спокойный вопрос, будто не пропадали они на несколько дней, но при этом убежденность, что всё хорошо, немного ввели в ступор Германа, не ожидавшего такой реакции.

— Да, он ждёт тебя, — он подал её руку, вставшей с кровати, на которой она сидела, уставившись в стену.

— Не обижайте девочку, она… — Наталья Сергеевна, начальник медпункта при комендатуре строго посмотрела на него. — Она почти в ступоре. Ещё немного и… Вытащите её.

— Я сделаю всё, — кивнул Герман. — Мы вытащим её.

— Помоги вам бог, — она перекрестила его…

При размещении они отправили Романа, который быстро пробежался по кабинетам начальства (больших академиков и иже с ними), так что они попали в здание, где обычно лежали большие начальники — не меньше звания генералов.

Разместились в двухместных палатах, очень даже круто для того времени, правда сначала разместив всех привезённых с собой в госпитале.

Марину тащили с собой, а с учётом выданных денег, никто не обращал внимания, что с ними гражданская, а потом она оказалась в палате вместе с Романом. И никто не задавал вопросов, что она здесь делает.

— Витя!

— Лиза! — Виктор не знал, что ей сказать.

Укоряющий взгляд жены просто обжигал… Она прилетела на следующий день, как они оказались в Москве.

— Ты… — она обняла его. Так что он понял, что была бы мужиком, то в палате бы стоял один мат. Но его женщина просто обнимала его, вливая в его тело эманации любви.

— Я страшный! Но Герман сказал, что…

—… Витя, — перебила его жена. — Старый дурак! Мне не до твоей красоты… Хватит! Я больше не выдержу.

— Я тебе обещаю, что больше никогда, — он замялся, — только если Герман…

— С Германом можно, — дала ему индульгенцию жена. — Он тебе не даст умереть. Но только с ним! — строго посмотрела она на него.

— Хорошо!

— Герман, я —… Роман не знал, что сказать, потому что…

Утром им привезли завтрак прямо по палатам, а потом они вышли в холл здания, где стояли несколько диванов, кресел и стульев, а также стоял телевизор для всех больных. Роман и Марина не вышли из палаты, а потом появился Рома.

— Я, а она… В общем, у нас этой ночью всё было, — он опасливо поглядывая на Германа, который напрягся и очень внимательно смотрел на «опера», наливаясь злостью. Сильно понимая, что тот хочет сказать. — Я даже почти не хотел, но она…

Рано утром Марина проснулась, при этом она обнимала его, а потом нахально взгромоздилась на него и… Сделала так, что всё случилось, а ведь он… Хотел! Но ведь она…

— Герман, — раздался голос Марины. — Рома, мой муж, — к ним подошла Марина. — Я его люблю.

Девушка подошла, поцеловала Романа, села к нему на колени и обняла его.

— Ну… — Герман не знал, как реагировать, почесав затылок.

Марина не выглядела… Не выглядела! А даже очень даже за… Судя по её взгляду. С другой стороны… Да нет, не выглядела. Хотя, если Рома её обидел, то…

— Ладно, — Герман погрозил ему пальцем, а за его спиной Глотов показал кулак. Петров просто показал большой палец.

— Сколько⁈ — не выдержал Белякин Сергей Анатольевич, руководитель ЦВКГ им. А. А. Вишневского, услышав стоимость аппарата МРТ, который они планировали получить в госпиталь.

— Пятьдесят тысяч долларов! — вздохнул его заместитель по хозяйственной части.

— Да они охренели! — не смог сдержаться начальник госпиталя.