Дело случая

— Да нет, не секретная. — Юный следователь тоже расплылся в улыбке и немного смущенно сказал, — правда, пока еще не ясно до конца, убийство это или нет.

Темня бровь матери взлетела вверх и вопросительно изогнулась.

— В смысле?! Так бывает?

Гоша кивнул.

— Бывает, конечно. Ну, в общем, мы сегодня выезжали на место, где было обнаружено тело. Пока не совсем понятно была ли смерть насильственной или это гм… несчастный случай. — Назвать смерть от передозировки естественной было тоже как-то неправильно, да и не нужны матери такие уж подробности. — В общем, ждем результаты экспертизы.

— Господи, Жорка! Ну вот что тебя понесло на такую работу?! Это ж ужас, ездить на места убийств, обнаружения трупов. Бррр! Осматривать их. Кровища, всякие страсти-мордасти, экспертизы…

— Мам, ну это же очень интересная работа! И нужная!

— Да нужная, нужная, кто же спорит. Ты молодец… Просто мне не по себе, когда я все это представляю… Ну, ты как сам чувствуешь, справишься с ответственным заданием? — меняя тему поинтересовалась мать. Лицо вновь преобразила улыбка. На этот раз в ней были и беспокойство, и нежность.

Гоша пожал плечами.

— Думаю, справлюсь. — Он гордо выпятил грудь и даже слегка вскинул подбородок вверх от осознания собственной значимости. Губы у молодого следователя получившего ответственное задание снова растянулись до ушей. — У меня же интуиция. Ты сама говорила!

Мать засмеялась и махнула на него рукой.

— Мне иногда кажется, что лучше бы уж и не говорила. Я же не думала, что мои слова так повлияют на выбор будущей профессии. Теперь, получается, ответственность лежит на мне.

Гоша вновь расплылся в улыбке.

— Да ведь здорово, мам! Это как будто суперспособность. Особое чутье. Умение чувствовать то, что не чувствуют другие!

Мать покачала головой. Вот ведь совсем мальчишка еще. В голове полным-полно глупостей. Следователь! С ума сойти!

— Жорка, чутье у охотничьих собак. Какой же ты у меня еще дурачок все-таки!

— Я не дурачок, у меня, между прочим, диплом с отличием, — ухмыльнулся Гоша.

— Да, точно. Диплом с отличием. Ты у меня молодец.

— Вот, видишь. Я у тебя молодец. Я и у Сидора Егоровича почти молодец, — Гоша засмеялся, — раз уж он считает, что я вполне готов к полноценной следственной работе.

Гоша отправил в рот остатки еды со своей тарелки. Он ощущал приятное чувство сытости и общего довольства жизнью в целом.

— А когда папа возвращается? Вроде, вот-вот должен, насколько я помню…

— Он днем как раз, позвонил. Сказал, что они немного задерживаются. Был очень сильный шторм. Судам несколько дней не разрешали выходить из порта.

— Ни фига себе! Извини… Какой же шторм должен быть, чтобы даже таким здоровенным судам нельзя было находиться в открытом море? Это прям, наверное настоящее цунами.

— Ох, не знаю. Даже думать об этом не хочу. Страшно становится… Что за жизнь?! Меня окружают мужчины в форме. Отца всю жизнь жду из рейсов, волнуюсь. Теперь тебя дома нет постоянно и работа такая… Тоже сплошные переживания. А там и вовсе женишься… — Мать вздохнула, на этот раз не шутливо-притворно, а на самом деле по-настоящему грустно.

— Мам! Ну ты чего?!

— Ничего. Старею, ворчу. На судьбу жалуюсь, — улыбнулась она. — Все старушки именно так и делают. Причем, постоянно. Так что привыкай.

Гоша засмеялся.

— Мам! Какие старушки?! Тебе сорок три!

Мать сделала страшные глаза и шикнула.

— Ты что?! С ума сошёл?! Разве можно говорить женщине о её возрасте?! Никогда нельзя делать восхищаться другими женщинами ставя их в пример. Говорить что женщина плохо готовит. И произносить вслух возраст, если ей уже больше двадцати.

Гоша пожал плечами.

— Ну да, забыл, что женщины немного того… ну, в смысле, странные. Все любят усложнять… Но, вообще-то я имел ввиду, что ты еще совсем молодая. А готовишь ты просто супер! Папа ведь тоже всегда тебе об этом говорит.

— Ну, просто, он-то уже взрослый, имеет жизненный опыт и понимает, что и как нужно сказать жене, — улыбнулась мать, сдерживаясь чтобы не рассмеяться. — Но, ты у меня юный, неискушенный и искренний. Так что, раз ты так считаешь, значит так и есть и мне еще рано записываться в старушки.

Она все же не удержалась и начала смеяться. Гоша с улыбкой смотрел на неё. А еще считает, что это он маленький.

— Мам, спасибо, все очень-очень вкусно. И не потому что ты меня научила как нужно говорить, — с улыбкой сказал он, поднимаясь из-за стола и, похлопав живот, добавил, — я просто ужасно объелся.

Некоторое время спустя конопатая физиономия вновь возникла в дверях кухни.

— Мам, я в магазин, потом в спортзал. Купить чего-нибудь нужно?

— Нет, вроде, все есть. А тебе зачем в магазин? — в серых глазах промелькнуло искреннее любопытство. Сын совершенно точно не относился к любителям ходить по магазинам. Скорее, наоборот.

— Я девушке одной конфеты обещал.

Заметив многозначительную улыбку на материнском лице, Гоша помотал головой и засмеялся.

— Да, нет, мам. Эта девушка сотрудница криминалистической лаборатории. Просто я попросил проверить кое какие улики, и она сказала: «Будешь должен». Ну и сказала, что хочет конфет.

— Ясно. — Мать кивнула и усмехнулась. — Даже девушки у тебя теперь все сплошь криминалисты и прочие специалисты по расследованию преступлений и всякого такого.

Гоша развел руками и улыбнулся.

— Я ж говорю, это просто коллега. Да, и вообще, думаю, девушки занимающиеся расследованием ничем не хуже чем все прочие.

— Уверена, ты прав. Ладно, давай беги.

— Пока…

Глава 5

— Стажер!!! — вопль начальника прозвучал так неожиданно и так возмущенно, что Гоша, сидевший за компьютером, подскочил и едва не разлил на себя купленный по дороге кофе.

— Мать твою! Стажер! Ты чего, охренел?!.. — глаза у Сидора Егоровича были злые презлые. — Что за самодеятельность?! Кто всю эту хреноту оплачивать будет?! Вас чему там в академии теперь учат?!

Прооравшись начальник плюхнулся в рабочее кресло, продолжая сверлить подчинённого злобным взглядом.

— Нахрена?! Вот скажи, нахрена тебе сдался расширенный анализ тряпья этого бомжары торчка и исследование дурацкого браслета, который он подобрал где-нибудь на дороге, когда шастал по своим наркоманским делам в поисках дозы. — Голос следователя вновь возвысился. — Ещё даже нет заключения медиков! То что он не сам помер не подтверждено! Что тут непонятного?!!! Зачем тебе понадобилось тратить бюджетные деньги, причем не малые, на все это говно?! Ты чего фильмов детективных пересмотрел, или просто такой невменяемый, как вы все сейчас молодые недоумки?!

— Виноват, товарищ майор! Так точно, заключения нет, пока… Но я уверен, что оно подтвердит… Товарищ майор, у меня догадка… предположение возникло… хотел проверить…

— Ты больной?! — даже с некоторой долей сочувствия проскрипел Ручимский. — Государству не по карману проверять предположения всех малолетних идиотов, которые возомнили себя великими сыщиками!

— Так точно! Виноват! Больше не повторится.

Грозный шеф вздохнул.

— Очень надеюсь.

— Лиля не при чем, это я ее уговорил, — счёл Гоша своим долгом оградить от возможных неприятностей девушку, нарушившую, и впрямь по его просьбе, должностные инструкции.

— Лиля не при чем!.. — передразнил Ручимский. — При чем твоя Лиля, и ещё как при чем! Лиля, в отличие от тебя, оболдуя, не первый день работает и что положено, а что нет, знает очень хорошо… Ладно. Молись, Шерлок, чтобы это было убийство. Если нет, получите выговор и ты и очарованная тобой Лиля. Чтобы не повадно было. И чтобы мозги использовали по назначению, а не для придумывания идиотских идей! Все, свободен!

— Есть!

Ручимский со страдающим видом махнул на стажера рукой, давая понять, что тот должен сей момент исчезнуть из поля его зрения. Гоша, не желая испытывать судьбу и нервы шефа, и без того пребывающие не в лучшем состоянии, быстро «сменил локацию» избавив начальника от своего присутствия. Расположившись в дальнем углу комнаты, Гоша начал просматривать отправленный ему совершившей должностной проступок (ради личной симпатии к новенькому сотруднику и давнишней и преданной любви к «Мишкам на севере») Лилей.