Страница 24 из 32
Константинополь расположен треугольником: двумя углами лежит при море, а третьим обращен в поля. Окружность его равна восемнадцати итальянским милям. Там нет больших дворцов, кроме терм и великолепных вновь выстроенных философских школ. Храм же св. Софии, то есть мудрости божьей (или Христа, истинной мудрости отца), некогда выстроенный выдающимся образом, был низвергнут Махуметом вторым, императором турок, и обращен в притон зверей.
Рим же в Италии имеет круглую форму, в 32 мили по окружности стен, превосходя почти вдвое окружность Константинополя. В Риме семь холмов и роскошные дворцы.
Глава вторая. О роде татар уланов или перекопских.
Другая отрасль и родовая ветвь, идущая от заволжских татар, это — татары уланы, называемые так по Улану, завоевателю Таврического острова.
Улан значит девушка или девственница, и назван он был так потому, что рожден был девушкой вне законного брака. Это имя он передал и своим потомкам на Херсонесе Таврическом.[227]
У магометан не диво для девушки зачатие и беременность без брака: это часто бывает и не запрещается.
Таврический остров находится среди Меотидских болот. Длиной он в 24 мили, а шириной в 15 миль. Он имеет три города: Солат, Киркель и Каффу, и два замка — Манкуп и Азов.
Солат у татар называется Крымом, почему и государя Перекопского они называют Крымским императором.
Дома в этом городе убогие, а в большей части он покинут.
Другой, меньший город — Киркель. Над ним, на высокой скале, выстроен замок из бревен и глины.
Рассказывают, что в этой скале жил дракон, убивавший людей и скот, так что жители соседних мест бежали, бросив дома пустыми.
Греки и итальянцы, жившие на острове, молились преславной Марии, матери божьей, чтобы она избавила их от дракона. И вот, по прошествии времени, они увидели, что внутри скалы горит свеча. Они вырезали и высекли в скале ступени для подъема, добрались до горящей свечи и увидели образ пресвятой богородицы, перед ним горящий свет, а внизу дракона, разорванного пополам.
Они вознесли благодарность за это чудесное избавление, а дракона, разрубив на куски, сбросили со скалы.
Так как жители, славя святую деву, стали ходить к ее образу на поклонение, то, по их примеру, и государь Перекопский Ацигери,[228] воевавший со своими братьями, стал просить святую деву Марию помочь ему и дал обет отблагодарить благословенную деву.
Надо сказать, что магометане чтут святую Марию и признают, что она — дева, без брака зачала и родила великого и благословенного пророка Иисуса.
Когда, с ее помощью, Ацигери победил соперников, то, продав двух лучших, какие у него были, коней и купив воску, он сделал две громадных свечи и приказал, чтобы они из года в год горели перед образом, что и до сего дня соблюдается всеми последующими императорами.
Третий город, Феодосия, ныне называемый Каффой, был взят приступом у генуэзцев Магометом II, императором турок.
Завладев также замком Манкуп к западу от Каффы, вышеназванный турок Магомет убил мечом двух братьев князей, государей замка Манкуп и, как говорят, последних представителей готтов.
Он укрепил также замок Азов близ устьев реки Танаиса, которым и ныне владеют турки.
Татары уланы, со времени их прихода на остров, живут в луговых его частях по своей исконной привычке, а вне острова владеют такими же луговыми пространствами Сарматии Европейской близ Меотидских болот и Понтийского моря вплоть до Белого Замка.
Они устроили переход и открыли доступ на остров с запада, настлавши земляную насыпь, длиной в милю, в виде моста, но грубо и несовершенно, так что в некоторых местах морские волны переливаются через насыпь.
В древности остров назывался Таврическим, а теперь называется Перекопом, что значит ров, потому что вода окружает его со всех сторон и защищает, как ров, полный воды, защищает город.[229]
Но довольно об этом. Посмотрим теперь их генеалогию.
После Улана в Таврике царствовал царь (czar) Тахтамис, который, вместе с князем Литовским Витольдом, воевал против своего брата царя Темир-Кутлу, императора Заволжского, и был побежден.[230]
Вслед за Тахтамисом собирался царствовать сын его Шидахмет царь, но Адзикерей царь его изгнал и царствовал вместо него.
Шидахмет направился в Литву за помощью, но был взят в плен литовцами вместе с женой и детьми и заключен в замке Ковно, где и умер с женой и детьми в дни Казимира III, короля Польского и великого князя литовкого.[231]
Когда умер Адзикерей царь, остались по нем семь сыновей и старший из них, по имени Гайдер, взял власть, Мендлигер же, один из младших сыновей, бежал к турецкому императору и, получив от турка помощь и жену, разбил и низверг Гайдера и Ямурци с другими братьями. Они бежали к Ивану Васильевичу (Vasilowicz), князю Московии, который принял их и дал им княжество Козанское.
У Мендлигера царя было девять сыновей: первый Махмет Керей, второй Ахмет Керей, третий Махмут Керей, четвертый Бети Керей — он утонул, везя добычу по реке в Валахии, в 1510 году; пятый — Бурнас Керей, шестой Мубарек Керей, седьмой Садех Керей; имен восьмого и девятого не знаю. Ныне царствует на месте отца Махмет Керей царь.[232]
Заметим, что хотя перекопские татары должны были бы стать более культурны и не так суровы под действием шестого климата, в котором они живут, однако они не потеряли прежней своей хищности и дикой жестокости, присущей скорее зверям, живущим в полях и лесах, чем жителям городов и сел.[233]
В иные годы они делают нападения, опустошают и грабят Руссию, Литву, Валахию, Польшу, а по временам и Московию.
Глава третья. О татарах козанских и татарах ногайских.
Третья орда — козанских татар — названа так по замку Козан, стоящему над рекой Волгой у границ Московии, где они живут.
Они произошли от главной татарской орды, а именно от чагадайских или заволжских татар, как и все другие татары.
Эта Козанская орда имеет около 12 тысяч бойцов, а при необходимости, когда они созывают и других татар, они могут выставить до 30 тысяч воинов.
Об их государях, деяниях и генеалогии не пишут, так как они — данники князя Московии и зависят от воли его и в мирной жизни, и на войне, и в деле избрания себе вождей.
Поэтому к ним можно будет отнести то, что будет сказано о государе москов.
Четвертая орда, молодая и недавно существующая, позднее других возникшая, как ветвь заволжских татар, это оккассы или нагайские татары.
После того как Оккасс, выдающийся слуга и воин великого хана, имевший 30 сыновей, был убит, сыновья его отделились от главной Заволжской орды и поселились около замка Сарай, примерно, лет за 70 или немного меньше до нынешнего 1517 года. Вскоре они до чрезвычайности разрослись, так что в наше время стали уже наиболее многочисленной и самой крупной ордой.
Они ближе всех других татар к холодному северу и примыкают к восточному краю Московии, которая часто подвергается их набегам и грабежам.[234]
Правят у них сыновья и внуки Оккасса. Ни денег, ни монеты там нет, а продают они вещи за вещи, то есть за рабов, детей, скот и вьючных животных.
Книга вторая.
Трактат первый. Об описании верхней Европейской Сарматии.
Глава первая. О Руссии, ее округах, изобилии и о находящемся в ней.
После сказанного о Сарматии Азиатской, называемой Скифией, нам остается сказать о Сарматии Европейской. Первой тут перед нами лежит Руссия, некогда называвшаяся Роксоланией.[235] Восточный край ее прилегает к реке Танаису и Меотидским болотам, отделяющим Азию от Европы. В давние века у реки Танаиса жили аланы, а за ними к югу роксоланы. Эти народы были совершенно уничтожены и погибли, а теперь там видны лишь широко раскинувшиеся степи, где изредка встречаются звери да козаки или бродяги, как выше сказано. Дальше к югу есть еще кое-какие остатки черкесов (Circassorum). Это весьма дикий и воинственный народ, по происхождению и языку — русские. Далее есть замок, называемый Очарков, выстроенный во владениях литовцев императором перекопских татар, а еще далее, приблизительно в двух милях к югу от Очаркова, находится Дзассов (Dzassow). Там был замок, но он разрушен до нашего времени. От Дзассова до Бялыгрода, занятого турками, шесть миль.[236] Затем к западу идет Подолия, граничащая на юге с Молдавией и Валахией, а на востоке с татарскими степями и Таврическим островом. Это — плодороднейшая страна, весьма богатая хлебом и медом. Хотя там лишь грубо обрабатывают землю, вспахивают мало и неглубоко, а сеют поверху, пшеница родится сама три года подряд только потому, что при сборе хлеба во время жатвы некоторое количество зерен оставляют рассыпанным по земле, чтобы они взошли на следующий год без обработки и вспашки поля.
227
Улан, ог’лан (казан.-тат.) значит дитя; кыз улан — девушка (Радл. I, 1323).
В Золотой орде огланами назывались члены ханской семьи из линий, не вступавших на престол.
228
Хаджи-Гирей (ок. 1420) — сын Таш-Тимура, первый хан династии крымских Гиреев.
229
Перекоп — татарский город на перешейке, соединяющем Крым с материком (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1633; II, 92). Это же имя придавалось и перешейку. Первоначально оно, очевидно, относилось ко рву, которым татары перекопали перешеек, чтобы затруднить доступ неприятеля к своей крепости Ферх-Кермен или Ор-Капи, как называли ее турки.
Правильно понимая значение слова, Меховский неверно объясняет его происхождение.
230
Сообщение неверное. Тохтамыш в Крыму не царствовал: это хан Золотой Орды, при котором к ней в последний раз хотя бы отчасти вернулся ее прежний блеск. В 1380 г. он объединил Белую и Синюю Орды. К 1382 г. относится его поход на Русь и разгром Москвы. Концом этого недолгого расцвета было столкновение Тохтамыша с Тимуром: первый раз — в битве при Ур-Тепе 18 июня 1391 г. и второй раз — в битве у реки Терека, закончившейся непоправимым поражением Тохтамыша (см. С. Лэн-Пуль, о. с., стр. 189—190).
Об отношении Тохтамыша к Витовту и Тимур-Кутлугу см. выше, прим. [65].
Тимур Кутлуг не был братом Тохтамыша: этот последний был племянником Уруса (из дома Орды, внука Чингиса), если верно, что отец его был родным братом Уруса (в чем Бартольд сомневается), а Темир-Кутлуг — внук Уруса (см. С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199 и прим. Бартольда).
231
О Шейх-Ахмеде см. выше прим. 68.
Шейх-Ахмед не сын Тохтамыша. О столкновении Шейх-Ахмеда с Хаджи-Гиреем Длугош сообщает в кн. XII [XIII], стр. 118—119, но отнюдь не говорит о претензиях первого на ханство в Крыму. Вмешательство сыновей Ахмеда в крымские дела относится уже ко времени Менгли-Гирея (см. Соловьев, о. с., I, стб. 1436—37).
В дальнейшем сообщении о захвате Шейх-Ахмеда с семьей литовцами и о смерти его автор противоречит тому, что выше сам рассказывал об этом (см. стр. 65—66).
Возможно, что у этих двух версий разные источники (Длугош, о. с. кн. XII, стр. 216, говорит о заключении Шейх-Ахмеда с женой и детьми).
Известие о смерти Шейх-Ахмеда в дни Казимира III весьма сомнительно. Герберштейн (о. с., стр. 161 и 229) сообщает, что при возвращении из первого московского посольства, следовательно, весной 1517 г., он в г. Троках обедал вместе с Шейх-Ахмедом.
Под именем короля Казимира можно разуметь только Казимира Ягеллоновича (1445—1492).
232
Этот рассказ, по-видимому, отражает смутные известия об усобицах в Крыму. Менгли-Гирей был изгнан Ахмедом и место его занял Джанибек-Гирей (1477), который в свою очередь был изгнан и сменен Менгли-Гиреем (1478). Все это, однако, происходило не тотчас вслед за Хаджи-Гиреем и не в начале царствования Менгли-Гирея.
Иван III дал приют бежавшим — Джанибеку и братьям Менгли-Гирея, Нур-Девлету и Хайдеру (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1435; С. Лен-Пуль, о. с., стр. 196). Что касается Ямурци, то в числе внуков Ахмеда (отца Шейх-Ахмеда) указывается и Ямгурчей (С. Лэн-Пуль, о. с., табл. к стр. 199).
Сравн. у Соловьева (о. с., I, стб. 1434) — царевич Ямгурей.
С. Лэн-Пуль (о. с., табл. к стр. 199) указывает четырех сыновей Менгли-Гирея: Мухаммеда, Сеадета, Сахиба и Мубарека.
В числе семи называемых Меховским, им соответствуют: Махмет-керей (Гирей), Садех и Мубарек. Одним из двух, неизвестных нашему автору по имени, мог быть Сахиб. Царевич Ахмат-Гирей, сын Менгли-Гирея, упоминается Соловьевым (о. с., I, стб. 1606).
Таким образом, три имени: Махмут-керей, Бети-керей (м. б., Батыр-Гирей) и Бурнас-керей остаются не уясненными. У С. Лэн-Пуля в генеалогической таблице их нет. У Соловьева (о. с., I, стб. 1615) упоминается сын Магмет-Гирея, царевич Богатырь, но — в рассказе о событиях 1516 г., тогда как Бети-керей (Батыр-Гирей), по Меховскому, умер в 1510 г.
Судя, однако, потому, что об одном из этих трех неизвестных (Батыр-Гирее) наш автор сообщает весьма индивидуальные биографические подробности (1 — утонул, 2 — в Валахии, 3 — в 1510 г.), а вообще, как мы видели, показания Трактата о татарах, если не всегда точны, то в большинстве добросовестны, можно думать, что и три последние имени не сочинены, а соответствуют чему-то реальному. Не исключена возможность, что эти сведения, сообщаемые Меховским, вероятно, на основания устных источников, в известной мере могли бы даже дополнить факты, установленные по материалам актовым, нумизматическим и т. п.
Меховский весьма часто прибавляет к именам ханов слово czar, как бы включая его в имя. Не лишним будет напомнить, что титул царя, по отношению к русскому великому князю, до Ивана III встречается лишь как реторически напыщенное исключение (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 672) и то только в литературной речи: в юридическом языке, в документах оффициальных и международных отношений, на печатях и т. п. слово царь не встречается до конца XV в. (ср. Соловьев, о. с., I, стб. 1156, 1587).
Наоборот, по отношению к сюзерену Москвы, хану татарскому, этот титул употреблялся у нас в документах и литературе давно и постоянно (ср. И. И. Срезневский, Материалы для словаря др.-русск. языка, т. III, СПб., 1900, стб. 1433—1434, ссылки м. пр. на ярлык Менг. Темира 1267 г. и догов. грамоту 1349 г.).
Характерно, что в переписке 70-х годов XV в. Иоанна III с Менгли-Гиреем не только последний именует себя царем, а Ивана великим князем («Я Менгли-Гирей царь пожаловал, с братом своим великим князем взял любовь»), но и сам Иван пишет: «Государь еси великий... брат мой Менгли-Гирей царь». В наказах послам, т. е. в документах, вовсе не расчитанных на оглашение и писавшихся отнюдь не в формах оффициального величания чужеземного государя, хан всегда именуется царем (ibidem, стб. 1432—1434).
233
Вопросу астрологической географии о климатах (широтах) и зонах (поясах), трактуемому Птолемеем в Tetrabibl. II и Географии, посвящена работа Ernst’a Honigman’a — Die sieben Klimata, Heidelberg, 1929.
Совмещение учений о климатах и поясах, как устанавливает Гонигман, впервые встречается у Нигидия Фигула (I в. до н. э.). Семь поясов находятся в связи с семью небесами; каждому принадлежит одна из семи планет, народы же, живущие в этих поясах, по характеру соответствуют характерам планет.
Шестой климат Меховского (или шестой пояс неба) принадлежит Гермесу; люди, находящиеся под его влиянием, наклонны к интеллектуальным интересам. Живут эти люди в шестом географическом поясе — в областях Евксинского Понта и Каспии.
О последнем (географ. поясах) сравн. у Энея Сильвия, Космогр., гл. IV.
234
Е. Замысловский в своем исследовании о Герберштейне приводит ряд небольших отрывков из нашего автора и, чаще всего, в очень точном переводе. Это место переведено ошибочно: «Со стороны восточной их владения прилегают к Московии» (Е. Замысловский, Герберштейн, стр. 349).
235
Из всех иностранцев конца XV — нач. XVI в., писавших о России, Меховский с наибольшей определенностью и последовательностью отличает Руссию от Московии. У него Руссия — это только юго-западная Русь (отнюдь не подчиненная Московии и не входящая в ее состав) и даже не столько западная (Литва), сколько южная. Московия же — царство Ивана III — это центральные и сев.-восточные области В. Европы.
Альберт Кампензе, вообще опирающийся преимущественно на Меховского, повторяет его и в этом пункте, но с меньшей ясностью (о. с., стр. 19—20).
Павел Иовий, гораздо меньше зависящий от нашего автора, хотя и знавший его, называет царство Василия III Московией, упоминая впрочем, что «часть Литвы называется Нижней Руссией, а сама Московия Белой Руссией» (Книга о Московском посольстве Павла Иовия Новокомского. Перев. А. И. Малсина, изд. А. С. Суворина, СПб, 1908, стр. 259).
Герберштейн, как было уже отмечено Мейнерсом (С. Meiners, Vergleichung des aeltern und neuern Russlandes... I-er Bd., Leipzig, 1798, S. 47) и Замысловским, придавал слову Руссия двойное значение: то называл так «страну, населенную народами, употребляющими язык славянский, и в состав ее включал, кроме Московии, и Литву и Польшу», то, в тесном смысле, «называл Руссией только одну Московию» (Замысловский, Герберштейн, стр. 127, прим. 1).
С. Мюнстер, почти целиком заимствующий в Космографии свои сведения о юго-зап. Руси (Руссии) у Меховского, называет Alba Russia область близ Танаиса и Меотидских болот, подвластную великому князю Московии.
Вообще же в XVI в. государство русское знали на западе под именем Московии.
По поводу наименования Роксолании надо заметить, что географы XVI века, во многом уже отступавшие от традиций античной географии, не только корректировавшие Птолемея и Страбона, но иногда их и отрицавшие, долгое время все же старались удержать внешнюю связь с вековым авторитетом, тщательно разыскивая у древних соответствия новым географическим именам и фактам. Отождествление Руссии с Роксоланией — один из примеров этой тенденции.
236
Oczarkow — Очаков, б. Одесского уезда, 46° 37' с. ш., 49° 13' в. д. В 1492 г. Менгли-Гирей основал там крепость Кара-кермен или Узу-кале.
Bialygrod — Аккерман, б. Бессарабской губ., 46° 12' с. ш., 48° в. д. Венецианцы называли его Монкастро (ср. Замысловский, Герберштейн, стр. 353).
Dzassow определению не поддается. Местоположение его дано у Меховского точно (от Очакова в двух милях к югу, от Аккермана — в шести милях), но не без странности, так как к югу от Очакова — непосредственно море.
Нельзя не отметить, что в атласе Кордта Дзассов показан на нескольких картах: 1) на карте Иакопо Гастальдо 1562 г. (Кордт, Материалы по истории русской картографии, вып. 1, Киев, 1899, табл. XXII: Dasou — в углу, образуемом Бугом, будто бы впадающим в Днепр); 2) на карте Андрея Пограбия 1570 г. (табл. XXIII: Dassow — примерно там же, но не во внутреннем углу, открытом к северу, а во внешнем, образованном Savran fl. и Днепром); 3) на карте Г. Меркатора 1594 г. (ibid., табл. XXIV: Dassow — там же, где у Гастальдо); 4) на карте из Theatrum Principum Orbis universi, Кельн, 1596 г. (ibidem, табл. XXI: Очакова нет, Dassow — между Бугом и Днепром, недалеко от устьев); 5) на карте неизвестного автора, которая, по заключению Кордта, составлена на основании карты Г. Меркатора 1554 года, но сама в заголовке называет своими источниками путешествия Дженкинсона и Герберштейна (ibid., вторая серия, вып. 1, Киев, 1909, табл. V, Dassou — при впадении Буга в море).