Страница 78 из 228
Что касается скота и шкур, то кочевники, очевидно, в состоянии были полностью удовлетворить спрос на эти товары. По мнению Б.Н. Гракова, среди экспортируемых в Грецию шкур немалое место занимала пушнина, которую скифские купцы привозили в результате продажи ольвийских товаров фиссагетам и ииркам, жившим в местах, богатых пушниной, где-то в Приуралье. Торговый путь из Ольвии до Южного Урала, по которому проходили скифские купцы, общавшиеся с местным населением при помощи семи переводчиков, описан Геродотом (IV, 24) и подтверждается находками зеркал ольвийского производства вплоть до г. Орска (Граков Б.М., 1947а, с. 28–37). Этот торговый путь существовал до IV в. до н. э.
Как сказано выше, рыболовство в большинстве районов Скифии не имело заметного развития, поэтому и экспорт рыбы не мог иметь сколько-нибудь значительные размеры. Вероятно, лишь из Елизаветовского городища на Боспор шла рыба, которая в изобилии водилась в дельте Дона.
Греко-варварская торговля, огромная по объему и очень интенсивная в IV в. до н. э., на протяжении всего рассматриваемого периода оставалась по типу натуральным обменом. Находки античных монет, преимущественно бронзовых, зафиксированы только на Елизаветовском (10 экз.) и Каменском (около 20 экз.) городищах. Б.Н. Граков предполагает, что они использовались для обращения с заезжими греками и греков с местными мастерами и мелкими торговцами. В толщу варварского населения монеты не проникали. Их нет в кладах, а случаи находок в погребениях очень редки, да и использованы они как подвески в составе ожерелий, т. е. не исполняли функции денег. Вместе с тем широкий размах торгового обмена, особенно в IV в. до н. э., дает основание для предположения о существовании у скифов какого-то эквивалента, заменявшего деньги и использовавшегося в торговых сделках. Б.Н. Граков предполагал, что основным мерилом ценности у скифов служил скот, главным образом кони и быки. Его могли использовать прежде всего для оптового обмена, как внешнего, так и внутреннего. В качестве «разменной монеты» скифы, возможно, применяли стрелы с древками или только бронзовые их наконечники (Граков Б.Н., 1968, с. 101–115).
Кроме античных товаров, к скифам поступали товары из других центров производства. Для VII–V вв. до н. э. заметен импорт изделий передневосточного стиля из Закавказья, а для IV–III вв. до н. э. — из фракийских мастерских, особенно в виде украшений конского снаряжения для лошадей скифской аристократии (Мозолевский Б.Н., 1975, с. 166–179; Манцевич А.П., 1980, с. 267–293). Однако по сравнению с античными товарами весь другой импорт представляется мизерным, что говорит об отсутствии сколько-нибудь регулярных торговых связей как с Передней Азией, так и с Фракией.
Источниками для реконструкции скифской религии являются краткие свидетельства античных авторов, в том числе касающиеся скифской мифологии, данные погребального обряда, предметы культа, а также остатки культовых сооружений, произведения скифо-античного искусства. Лучше всего освещен в источниках период V–IV вв. до н. э.
Скифская религия относится к числу индоиранских. По уровню своего развития она принадлежала, как и большинство религий доклассовых обществ и обществ эпохи раннего государства, к политеистическим религиям: почиталось множество божеств, из которых одно признавалось главным. Наиболее ценные сведения о скифских божествах и обрядах сообщает Геродот (IV, 5-11, 36, 59–63, 67–73, 76 и т. д.). Скифскую религию времен Геродота можно характеризовать как племенную с тенденцией к созданию национально-государственной религии. Выделился общескифский пантеон высших богов, возглавляемый триадой Табити-Папай-Апи. По словам Геродота, скифы более всего почитали Табити (Гестию). Это почитание огня как священной стихии, свойственное всем индоевропейским и в особенности индоиранским народам. Царь являлся сакральным главой общества, поэтому общественная роль культа царского очага как общего религиозного центра была очень велика. Клятва «царскими гестиями», т. е. божествами царского очага, считалась наиболее священной, и ее нарушение каралось смертью (Геродот, IV, 68). Некоторые исследователи видят изображение Табити в характерных для скифского искусства сценах «приобщения божеству» — сидящая богиня с зеркалом в руке и перед ней стоящий мужчина с ритоном (табл. 45, 18; Городцов В.А., 1926, с. 20, 21; Раевский Д.С., 1977, с. 95 сл.).
Папай (Зевс) считался супругом Апи (Геи) и прародителем скифов. Это божество скорее всего олицетворяло небо (Абаев В.И., 1949, с. 242; 1962, с. 449; Раевский Д.С., 1977, с. 46–48). В мифах ему были присущи космогонические функции верховного творца мира и людей. Изображение Папая можно видеть в известном навершии из урочища Лысая гора близ Днепропетровска (Артамонов М.И., 1961, с. 75; Граков Б.Н., 1971а, с. 83). Фрагмент такого же навершия найден в насыпи разрушенного кургана у с. Марьинское Днепропетровской обл. в 1963 г.
Апи (Гею) исследователи единодушно признают олицетворением земли и воды (влажной земли) как одного из основных порождающих начал. Ее брачный союз с Папаем — союз неба и земли, представленный почти во всех индоевропейских космогониях. Божества земли можно видеть в изображениях так называемых змееногих богинь, туловище которых заканчивается двумя змеями или вырастает из растительных побегов (табл. 34, 7).
Сложным является образ Аргимпасы (Афродиты Урании). Не исключена возможность местного северопричерноморского происхождения этого божества (Артамонов М.И., 1961, с. 63, 64), но черты восточного божества в ее культе несомненны (Толстой И.И., Кондаков Н.П., 1889, с. 44; Ростовцев М.И., 1925, с. 107; Жебелев С.А., 1953, с. 53). Заимствование черт культа восточного божества произошло, очевидно, во время пребывания скифов в странах Передней Азии. Уже в VII в. до н. э. среди инвентаря скифских курганов на Северном Кавказе появляются изображения женского божества (Келермесский курган, курган у хут. Красное Знамя), иконография которого сложилась в Передней Азии под влиянием образов Иштар, Восточной Артемиды и аналогичных им божеств. Это божество было наиболее антропоморфным из всех скифских богинь. В скифском пантеоне Аргимпаса олицетворяла, по-видимому, функции плодородия, в основном человеческого и животного. Подобные божества имели обычно и военные функции. В IV в. до н. э. известны изображения этого божества в виде Владычицы зверей с протомами животных по бокам (Любимовка, Толстая Могила, Мастюгино, Александропольский курган; табл. 34, 8). Именно она скорее всего предстает и в упоминавшихся сценах «приобщения» как владычица умерших, великое божество жизни и смерти.
Гойтосир (Аполлон) — наименее ясное божество скифского пантеона. Некоторые исследователи считают его исходя из имени божеством ветра, бури и грозы (Абаев В.И., 1962, с. 450; 1965, с. 112; Алексеев А.Ю., 1980, с. 4). Большинство же реконструируют Гойтосира на основе сопоставления с культами иранского Митры и греческого Аполлона как солнечное космическое божество (Толстой И.И., Кондаков Н.П., 1899, с. 44; Артамонов М.И., 1961, с. 78; Кузьмина Е.Е., 1977, с. 100). Можно предполагать такие функции божества, как охранитель скота, лучник, победитель чудовищ, волшебник. Возможно, именно Гойтосир изображен в сцене «волшебной охоты» на золотой ажурной пластине из кургана у с. Гюновка Запорожской обл.
Геродот не приводит скифского имени Геракла: очевидно, он близок по своим функциям греческому Гераклу. Подобные образы богов или героев — победителей чудовищ, устроителей мира были очень популярны в мифологии и культах народов того времени. В скифских курганах довольно часто встречаются как античные изображения Геракла (бляшки с изображением его головы), так и варварские трактовки этого образа — герой, сражающийся с чудовищами (Граков Б.Н., 1950).