Страница 8 из 155
Работа Б.Н. Гракова является почти единственной, посвященной разбору социальных изменений в сарматском обществе — от ярких пережитков матриархата в VI–IV вв. до н. э. до победы парной семьи с господством мужчины ко времени сложения аланского союза племен в первые века нашей эры.
В диссертации «Сарматские курганные погребения в степях Поволжья и Южного Приуралья»[101], посвященной культуре сарматов на двух последних этапах ее развития с I в. до н. э. по IV в. н. э., мне неоднократно приходилось обращаться к памятникам савроматского времени, находя в них основные истоки развития этой культуры. Я пытался проследить генетические связи сарматских племен, прежде всего, исторических аорсов и аланов, с савроматами по отдельным чертам погребального обряда: по формам могил, развитию культа очистительной силы огня и белого вещества (мела, извести), по сохранению таких деталей обряда, как широтная, преимущественно западная, ориентировка покойников, захоронение обезглавленных туш баранов и пр., характерных для савроматов и лишь спорадически появляющихся позднее. Эти же связи прослеживаются и в отдельных группах предметов материальной культуры — в развитии некоторых форм посуды, оружия, предметов туалета — определенно туземного происхождения и характерных только для сарматов.
В статье «Сарматские племена Северного Прикаспия» и в более поздних статьях по археологии и истории сарматов я попытался нарисовать общую картину развития сарматских племен и их объединений в Северном Прикаспии, начиная с первого, савроматского, этапа и до гуннского нашествия[102]. Намеченные Б.Н. Граковым и П.Д. Рау две локальные области савроматской культуры я связал с двумя племенными группами савроматов, послужившими основой для их дальнейшего развития и сложения племенных союзов аорсов, роксоланов, сираков и аланов. Мною был затронут вопрос о происхождении савроматов, генетическая связь которых с носителями андроновской культуры, известная по антропологическим данным, подтверждается рядом археологических наблюдений; подобные же связи намечаются между культурой савроматов и срубно-хвалынской культурой Поволжья.
К.В. Сальников, исследуя археологические памятники Южного Приуралья и Зауралья, также пришел к выводу, что «племена, оставившие вам степные курганы, а также городища в восточной части Зауралья развивались на базе андроновской культуры»[103]. Этот исследователь вначале считал население степей Приуралья и Зауралья теми скифами, о которых Геродот говорил, как об отделившихся от царских скифов[104]. Вскоре К.В. Сальников, признав однородность курганных захоронений и культуры в эпоху раннего железа в степях Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и даже Зауралья, отметил, что в скифское время уральские степи были заняты савроматами, которых он рассматривал как потомков местного населения эпохи бронзы (андроновской и срубно-хвалынской культур)[105].
Исследуй памятники лесостепной части Южного Зауралья в пределах Челябинской и Курганской областей, К.В. Сальников пришел к выводу, что в этих районах жили оседлые или полуоседлые племена, знакомые с земледелием, а по культуре родственные сарматам.
В лесостепном районе Зауралья по рекам Исеть, Миасс, Синара и Кораболка расположены десятки древних, еще слабо изученных городищ[106]. К.В. Сальников предполагает, что эти городища когда-то были заселены геродотовыми исседонами.
В своих работах о Хорезме С.П. Толстов вскользь касается вопросов о савроматах[107]. Он относит савроматов к группе ираноязычных народов Восточной Европы, Северного Прикаспия и северных районов Средней Азии. Еще в 1942 г., на Ташкентской сессии, посвященной вопросам этногенеза Средней Азии, С.П. Толстов в своем докладе указывал, что «на заре истории на территории Средней Азии» существовали уже «сложившиеся группы индоевропейских языков (североиранская или, вернее, скифо-сарматская ветвь)»[108], куда входили согдийцы, хорезмийцы, аланы и др.
В то время, исходя из марровских представлений о единстве глоттогонического процесса и его стадиальности, С.П. Толстов в другом докладе утверждал, что индоевропейская лингвистическая общность складывается на востоке в бронзовом веке «в процессе скрещения каспийско-яфетических и мунда-дравидийских элементов». На рубеже II и I тысячелетий до н. э. в процессе скрещивания этих палеоиндоевропейских языков между собой и с сохранившимися доиндоевропейскими языками в Приаралье (бассейн Нижней Аму- и Сыр-Дарьи) слагается индоиранская группа языков[109]. Из Приаралья, по С.П. Толстову, иранская группа языков распространяется не только на юг и юго-запад, но и на северо-запад (иранский элемент в скифском и сарматском языках, аланы).
В исследованиях о Хорезме С.П. Толстов говорит уже не об иранских элементах в сарматском языке, а о включении савроматов и сарматов в качестве северо-западной ветви в массагето-хорезмский круг ираноязычных народов[110]. Следы матриархальных отношений у массагетов и савроматов он считает одним из признаков близкого родства обоих племенных образований. Древней территорией савроматов, по С.П. Толстову, были, прежде всего, области между Аральским и Каспийским морями, а также более западные степные районы вплоть до Дона[111].
С.П. Толстов солидаризируется с точкой зрения М.И. Ростовцева[112], считая, что Средняя Азия, точнее Приаралье, была исходным центром сарматского движения на запад, а сами сарматы были массагетско-дахского происхождения. Правда, С.П. Толстов не согласен с отождествлением сарматов с саками, как считал М.И. Ростовцев[113]. Вместе с М.И. Ростовцевым С.П. Толстов видел причины движения сарматов в политических событиях в Средней Азии IV–II вв. до н. э., хотя признал чистым домыслом реконструкцию предпосылок движения по М.И. Ростовцеву, который рассматривал первое продвижение сарматов на запад (конец IV–III в. до н. э.) как результат ударов, нанесенных им на их родине Александром, и второе продвижение (II в. до н. э.) — как результат удара по приуральским сакам и сарматам со стороны юечжи, сдвинутых с места гуннами. С.П. Толстов отрицательно относится к утверждаемому М.И. Ростовцевым противопоставлению савроматов и сарматов как различных неродственных племен.
Он связывает расселение савроматов из приаральских степей на запад с геродотовой традицией о движении скифов из-за Аракса под давлением массагетов, в качестве западного авангарда которых, вероятно, шли савроматы[114]. Локализация отдельных савроматских групп в области Приаралья заслуживает большого внимания, особенно теперь, когда Хорезмской экспедицией Института этнографии под руководством С.П. Толстова открыты новые памятники савромато-сакского времени. Они могут ответить на вопрос, в какой степени древнее население приаральских областей связано с савроматами.
В то время, когда О.П. Толстов отстаивал ираноязычность сарматов и их восточные генетические связи, Л.А. Мацулевич продолжал развивать взгляды И.А. Джавахишвили о сарматах-яфетидах и об их кавказском происхождении[115].
Л.А. Мацулевич писал, что савроматы, или сарматы, с незапамятных времен жиля в степях к востоку от Дона. Сарматы Прикубанья и Придонья, по Л.А. Мацулевичу, составляли основное ядро собственно сарматского или савроматского прикавказского объединения. Его территория расширялась, охватывая Поволжье, Южное Приуралье и прилегающие районы Средней Азии. Исследователь настаивал на исконности этнонима «сармат» в «яфетической» кавказской среде, ссылаясь на исследования Н.Я. Марра и И.А. Джавахишвили и возражая С.П. Толстову, который искал раскрытие термина «сармат» в древней лингвистической среде Средней Азии. Л.А. Мацулевич предполагал, что распространение термина «сармат» в Приуралье — результат последующей сарматизации этого района; в противоположность С.П. Толстову он категорически отрицал среднеазиатское происхождение савроматов-сарматов.
101
Доклады и сообщения истфака МГУ, вып. V, 1947, стр. 75–82.
102
Смирнов К.Ф. Сарматские племена Северного Прикаспия. — КСИИМК, XXXIV, 1950, стр. 97-114; он же, Итоги и очередные задачи изучения сарматских племен и их культуры. — СА, XVII, 1953; он же, Вопросы изучения сарматских племен и их культуры в советской археологии. — ВССА.
103
Сальников К.В. Древнейшее население Челябинской области. Челябинск, 1948, стр. 47.
104
Там же, стр. 56, 57.
105
Сальников К.В. Древнейшие памятники история Урала.
106
Сальников К.В. Три года работы на городище Чудаки. — КСИИМК, V, 1940; он же, Городище Чудаки Челябинской области по раскопкам 1937 года. — СА, IX, 1947; он же, Древнейшее заселение Челябинской области; он же, Древнейшие памятники истории Урала.
107
Толстов С.П. Древний Хорезм. М., 1948; он же, По следам древнехорезмийской цивилизации. М.-Л., 1948.
108
Толстов С.П. Основные проблемы этногенеза Средней Азии. — СЭ, VI–VII, 1947, стр. 304.
109
Толстов С.П. Аральский узел этногенетического процесса. — Там же, стр. 309, 310.
110
Толстов С.П. Древний Хорезм, стр. 221.
111
Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации, стр. 102, карта 1.
112
Rostovtzeff M. The Animal Style in South Russia…, Princeton, 1929, стр. 45.
113
Rostowzew M. Scythien und der Bosporus. Berlin, 1931; он же, The Sarmatae and the Parthians. — САИ, v. XI, 1936, стр. 91-104.
114
Толстов С.П. Древний Хорезм, стр. 221.
115
Мацулевич Л.А. Аланская проблема и этногенез Средней Азии. — СЭ, VI–VII.