Страница 41 из 155
Остальные поволжские катакомбно-подбойные могилы первого типа относятся ко времени не ранее второй половины IV в. до н. э.
Второй тип катакомбных могил представлен могилами, у которых входная яма (дромос) и камера расположены по продольной оси могилы, т. е. катакомба служит продолжением входной ямы и устроена под ее короткой стеной. Наиболее ранняя могила этого типа пока известна лишь по раскопкам В.П. Шилова у с. Ново-Никольское на левом берегу Волги (рис. 52, 7). Могила ориентирована в широтном направлении; дно ее дромоса постепенно снижается и переходит в дно катакомбы, сооруженной в узком западном конце дромоса; продольная ось длинной катакомбы несколько отклоняется к юго-западу; на дне ее погребен воин, обращенный головой на запад, а ногами — к устью катакомбы.
Катакомбы этого типа, обнаруженные И.В. Синицыным у с. Калмыково на правом берегу р. Урал, южнее г. Уральск (курган 2, курган 3, погребение 2)[336] и нами в кургане 2 Мечетсайского могильника с меридиональной ориентировкой (рис. 20, 1), относятся к несколько более позднему времени развитой прохоровской культуры.
Катакомбы третьего типа имеют длинный, меридионально расположенный дромос, в узком конце которого и перпендикулярно ему сооружена камера. Пока нам известны всего две могилы этого типа: обе относятся к V в. до н. э. и обнаружены нами на р. Илек. Одна из них открыта в кургане 2 Мечетсайского могильника вместе с катакомбой первого типа (рис. 20, 3), что позволяет связать их с одним семейно-родовым коллективом. Ее дромос, ориентированный с северо-запада на юго-восток, был завален крупными камнями и плитами, а вход в просторную почти овальную камеру заложен хворостом. На дне катакомбы была погребена женщина головой на юго-запад, т. е. перпендикулярно продольной оси дромоса.
Вероятно, так же была устроена большая, ограбленная и разрушенная катакомба в кургане 6 могильника Пятимары I (могила 3, рис. 29, 1; 30, 2). Ее длинный и широкий дромос, ориентированный в широтном направлении, в западном конце заканчивался камерой, которая обвалилась. Пол дромоса имел уклон к камере и был отделен от нее ступенькой. Эта ступенька позволила определить форму камеры на дне и ее направление. Она имела прямоугольную форму и была ориентирована в меридиональном направлении. Ее длина соответствовала ширине дромоса, т. е., по-видимому, погребенный (кости человека были нарушены и по большой части выброшены) лежал головой на юг.
Вопрос о происхождении савроматских катакомб, как, впрочем, и скифских, остается открытым. По имеющимся данным можно считать, что они появились раньше в Приуралье, чем в Поволжье. Может быть, они возникли в среде савроматов степного Приуралья? Сама идея сооружения подземной камеры со входом могла родиться под влиянием больших грунтовых прямоугольных могил с деревянным перекрытием и специально устроенным входом-дромосом, который позволял последовательно, совершать захоронения родственников в одном и том же погребальном помещении. Подобная могила нам известна в мечетсайском кургане, где обнаружены савроматские катакомбы всех трех типов (рис. 20, 1, 2). Это основная могила кургана; она была прямоугольной формы, ее перекрывал плоский накатник из бревен. К западному углу могилы примыкал длинный дромос, также перекрытый деревом. Он шел от подножья первоначальной насыпи кургана с уклоном в сторону погребального помещения и был отделен от него вертикально стоящими плитами. Через этот дромос в могиле последовательно, совершили три захоронения, судя по различной толщине темной утоптанной земли под тремя костяками, лежавшими на дне погребального помещения (рис. 20, 2).
Второй вариант подобного же устройства могилы представляет центральная могила IV в. до н. э. с диагональным положением погребенного в кургане 2 соседнего могильника группы Близнецы (рис. 45, 5). Вход грушевидной в плане формы был устроен с северной стороны большой квадратной могилы.
Описанные могилы, особенно мечетсайская, очень похожи на катакомбы третьего типа. Ведь в принципе это одно и то же — подземная камера, соединенная с дромосом; только вместо земляного сводчатого потолка ее перекрывали деревянным потолком, и понятно почему: большую катакомбу было трудно и опасно рыть в грунте.
Итак, можно думать, что катакомбы второго и третьего типов могли возникнуть у савроматов Приуралья самостоятельно. Устройство полуподбойчиков практиковалось савроматами при сооружении грунтовых могил различных форм, о чем я уже писал выше. Это также могло привести к самостоятельному сооружению катакомб первого типа или к тому, что они легко восприняли идею сооружения подбойных могил этой формы со стороны.
Несмотря на различную степень изученности савроматских памятников отдельных районов Поволжья и Приуралья, соотношение могил различных форм показывает (рис. 54), что погребальный обряд савроматов степного Поволжья отличался от погребального обряда в Приуралье. В самом Поволжье приблизительно одна и та же картина вырисовывается в степях Калмыкии и в бассейне р. Ахтуба, а в Приуралье — в бассейнах среднего течения р. Урал, рек Илек и Орь. Челябинская группа отличается от них бо́льшим процентом могил на древнем горизонте, а также полным отсутствием круглых грунтовых могил и катакомб.
§ 3. Оборудование погребальных помещений и надмогильные сооружения
Различные виды оборудования погребальных помещений и надмогильных сооружений обычно не связаны с какой-либо определенной формой могилы.
На дно могил клали подстилки из органического материала. Зачастую они бывают полностью истлевшими, и исследователи далеко не всегда могут их заметить. Иногда заметен лишь темный тлен, возможно, сгнивших кошмы, войлока, ткани и пр. Дно могилы устилали корой (лубом) и деревом, по тлену которого не всегда можно определить, что это было, — плахи, доски или кора. Однако чаще всего дно покрывали травой (кугой, осокой или камышом), хворостом и корой. Это прослежено и в Поволжье, и в Приуралье. В кургане у с. Покровка на р. Илек дно могилы было смазано глиной и покрыто толстым слоем «белой пыли», которая, вероятнее всего, представляет собой тлен от травы, имеющий в могилах обычно белую окраску.
В некоторых могилах у стен сохранился древесный тлен, свидетельствующий о практике обшивки стен могил деревом. Не всегда по тлену можно точно установить характер такой обшивки, но в ряде случаев удалось проследить, что стены были обложены корой, тонкими дощечками, камышом, ветвями тальника или осокоря. Хворост, трава и камни использовались для закладки могил сверху еще до сооружения деревянного перекрытия, если его вообще устраивали. Этот же материал, включая сюда изредка каменные плиты, доски, колья и кругляки, шел на закрытие входа в катакомбу или подбой. Закладка или засыпка могилы камнями чаще всего встречалась в могилах Южного Приуралья (рис. 53), и в этих случаях, как правило, деревянного перекрытия нет. Вероятно, почти все могилы имели плоское деревянное перекрытие, остатки которого прослежены во многих могилах. В ряде случаев в могилах не сохранилось древесного тлена, но такие признаки, как раскрытый рот у некоторых костяков, рыхлость могильной засыпки, говорят о том, что довольно продолжительное время в могиле имелась пустота, обусловленная наличием перекрытия. Сохранившиеся остатки перекрытия состоят из плах, бревенчатого накатника, досок, нетолстых кругляков, лежащих обычно поперек могилы, редко — вдоль, иногда в два слоя — вдоль и поперек могилы. Как правило, деревянные плахи, бревна клали на края могил, которые служили им основной опорой. Встречены и более легкие перекрытия из коры, хвороста, веток лозы или ивы, березы и тополя, камыша и травы.
Более сложные плоские перекрытия обнаружены в богатых больших могилах (рис. 53). Плоская крыша над могилой в Блюменфельдском кургане А 12 состояла из деревянных плах, покрытых корой; сверху этот деревянный потолок был засыпан тонким слоем земли, а затем покрыт травой. В другой могиле, у с. Харьковка (курган Б 4), на деревянном перекрытии сохранились куски тонкой глиняной обмазки. Для таких крыш применяли и деревянные подпорки, но довольно редко. Мне известно всего три случая столбовой конструкции перекрытий (рис. 53, 4, 8, 17).
336
Синицын И.В. Археологические исследования Заволжского отряда (1951–1953 гг.), стр. 148–153, рис. 50, 3 и 52, 1.