Страница 36 из 155
К ранним погребениям прохоровской культуры относится основное погребение 9 в кургане 6 у с. Заплавное. Как и в сусловском кургане 5, здесь была вырыта широкая прямоугольная могила меридионального направления, в которой покойник лежал головой на юг. Могила была ограблена, но в ее засыпке и курганной насыпи найдены черепки двух или трех лепных сосудов. Один из них имел савроматский облик; это грубый толстостенный сосуд, неровного обжига, с выпуклыми боками и отогнутым венчиком, под которым идет ряд клиновидных насечек. Другой сосуд целиком восстановлен. Он представляет собой очень редкий для Поволжья экземпляр раннепрохоровских сосудов с уплощенным дном, определенно восточного происхождения: у него шаровидное тулово, узкое цилиндрическое горло, отделенное от тулова двумя широкими желобками (рис. 52, 6). О ранней дате этого погребения говорит и курганная стратиграфия. В курган были впущены также раннепрохоровские погребения 2, 4, 8 и 9, оставленные очевидно, одной семейной группой, сохранявшей традиции савроматской эпохи. Это узкие могилы с широтной ориентировкой, где покойники лежали головами на восток и юго-восток. Время этой группы могил определяют находки бронзовых наконечников стрел и железного крючка от колчана с отверстием на основании (рис. 52, 4а, б). Они аналогичны трехлопастным стрелам с выступающей втулкой и колчанному крючку из кургана 1 раннего IV в. до н. э. у пос. Благословенский (рис. 37, 1а, е).
В детском диагональном погребении 11 кургана 1 могильника Быково II найден круглодонный сосуд южноуральского типа (рис. 51, 8). Он аналогичен сосуду из погребения IV в. до н. э. в урочище Маячная гора (рис. 68, 2). Оба они украшены под венчиком рядом ямок, что является признаком архаической савроматской керамики. Быковское погребение, в котором ребенок лежал в вытянутом положении головой на север, относится к наиболее ранним в Поволжье диагональным погребениям[304]. Необычная ориентировка покойника неудивительна в Поволжье для IV в. до н. э., если мы вспомним, что такая же ориентировка наблюдается в это время в челябинских курганах, в могильнике на р. Жаксы-Каргала под Актюбинском и в одном из курганов на р. Чеган под г. Уральск.
Среди большого количества подбойно-катакомбных могил прохоровской культуры на территории Заволжья с уверенностью можно отнести к IV в. до н. э. три могилы. Такова подбойная могила основного погребения в кургане 1 северо-восточной группы у станции Сайхин Западно-Казахстанской обл. С воином, погребенным в подбое в вытянутом положении на спине головой на юго-запад, в могилу были положены массивный железный меч с коротким серповидным навершием и брусковидным «переломленным» перекрестьем (рис. 51, 2б) и два бронзовых трехлопастных наконечника стрел с треугольной головкой и выступающей втулкой (рис. 51, 2а). Такие наконечники обычны для IV в. до н. э. Сайхинский меч — единственный заволжский экземпляр раннепрохоровских мечей Южного Приуралья. Впускные погребения кургана 1, совершенные в простых прямоугольных ямах, относятся к прохоровской культуре, среди них два погребения (4 и 5) древнее других, так как они нарушены могилой той же культуры, и, вероятно, по времени близки основной могиле[305].
Вторая подбойная могила обнаружена в кургане I, 5 у с. Фриденберг (Мирное), где основной могилой было, как правильно отметая П.Д. Рау, погребение савроматского воина с мечом V в. до н. э.[306] Погребальная камера, вырытая в южной стене входной ямы, ориентирована, как и входная яма, по старой традиции в широтном направлении. Костяк женщины, вооруженной копьем и стрелами (рис. 51, 3а, б), был нарушен в результате ограбления. О женском захоронении свидетельствуют найденные в могиле костяная ложка (рис. 51, 3в) и костяное шильце. Костяная ложка с выемками, отделяющими ручку от головки, сохраняет старую савроматскую форму, известную, например, в Ново-Кумакском могильнике[307]. Набор бронзовых стрел, среди которых преобладают трехлопастные наконечники с треугольной головкой и выступающей втулкой, типичен для IV в. до н. э.
Наконец, наиболее ярким памятником Поволжья ранней, но уже сложившейся прохоровской культуры является катакомбная впускная могила 3 в кургане 3 у с. Ново-Никольское, исследованная В.П. Шиловым в 1954 г. В нее ведет длинный дромос, дно которого постепенно спускается и переходит в камеру, вырытую по длинной оси дромоса, лишь чуть отклоняясь в сторону от нее (рис. 52, 7). В могиле погребен воин на спине головой на запад, ноги его раздвинуты и слегка согнуты в коленях. Его колчан содержит 108 бронзовых и не менее 60 железных стрел (рис. 52, 8 в-д). Среди бронзовых наконечников разнообразных типов полно представлены стрелы IV и III вв. до н. э., причем преобладают характерные для IV в. до н. э. Выделяются и легкие трехлопастные стрелы с узкой головкой блюменфельдского типа, но преимущественно меньшего размера. Втульчатые железные наконечники стрел соответствуют стрелам из кургана 1 у хут. Карнауховский (рис. 50, 7а). Они же известны в большом количестве в воронежских курганах IV в. до н. э., а железные плоские черешковые стрелы с серповидными шипами (рис. 52, 8в) аналогичны стрелам мастюгинских курганов второй половины IV — начала III в. до н. э. Примечательно, что среди большого количества железных стрел нет трехлопастных или трехгранных черешковых наконечников, обычно входящих в состав сарматских колчанов III–II вв. до н. э. вместе с поздними вариантами бронзовых наконечников стрел. В целом комплекс стрел из кургана 3 у с. Ново-Никольское датируется IV в. до н. э.
Бронзовые полусферические ворворки от портупеи меча и костяные ворворки от колчана (рис. 52, 8а, б) аналогичны ворворкам из погребений IV в. до н. э. групп «Три брата», Пятимары и Лапасина (рис. 43, 1в, 2в; 44, 1б; 50, 4а). Однако в Приуралье колчаны с подобным набором стрел обычно находят в сочетании с мечом переходной формы с коротким, слегка изогнутым брусковидным навершием и согнутым под тупым углом перекрестьем. Здесь же длинный меч с прямым перекрестьем представляет обычную форму мечей прохоровской культуры.
Кроме того, в могиле воина найдена железная пряжка с боковым неподвижным язычком, появившаяся в Поволжье в IV в. до н. э., но особенно характерная для III–II вв. до н. э.[308]
В итоге мы приходим к выводу, что Новоникольская катакомба должна быть датирована, вероятнее всего, второй половиной IV в. до н. э. Новоникольская катакомба играет в Поволжье ту же роль, что Прохоровские курганы в Приуралье. Комплекс ее вещей служит эталоном для выделения в Поволжье хронологической подгруппы погребений, относящихся в целом ко второй половине IV–III в. до н. э., причем Новоникольский комплекс открывает эту подгруппу, находясь в ее начале.
В заключение хронологического анализа савроматских и наиболее ранних памятников прохоровской культуры приведу следующую сводку. В моем распоряжении было 473 погребения и случайные находки из курганов. Из них дробному хронологическому членению подверглось 388 памятников: 55 — переходной эпохи, 96 — конца VII–VI в. до н. э., 128 — конца VI–V в. до н. э. и 109 — конца V–IV в. до н. э. Остальные 85 учтенных мною погребений савроматского типа, большинство которых расположено на территории Поволжья, не имеют данных для уточнения их датировки и могут быть отнесены лишь в целом к савроматскому времени в пределах с конца VII по IV в. до н. э.
Глава третья
Погребальный обряд савроматов
Погребальный обряд савроматов, развитие которого можно проследить на основе разработанной в предыдущей главе хронологии, является одним из самых важных источников по истории савроматских племен. Старые археологи — такие, как, например, Ф.Д. Нефедов, И.А. Кастанье, Н.С. Назаров, — впервые открыли в заволжских и оренбургских степях первоклассные погребальные комплексы савроматов. Однако несовершенство методики раскопок привело к тому, что многие детали обряда ускользнули от внимания этих исследователей.
304
Смирнов К.Ф. Быковские курганы. — МИА, № 78, 1960, стр. 222, рис. 20 и стр. 224, 225.
305
Синицын И.В. Археологические исследования Заволжского отряда (1951–1953 гг.), стр. 144–146.
306
Rau P. Die Gräber der frühen Eisenzeit… стр. 80, 81.
307
Мошкова М.Г. Ново-Кумакский курганный могильник…, стр. 235, рис. 7, 5.
308
Мошкова М.Г. Раннесарматские бронзовые пряжки. — МИА, № 78, 1960, стр. 293–298.