Страница 33 из 38
В каждой более или менее крупной коллекции резных камней обязательно представлены так называемые «гностические геммы». Иногда в эту группу вводят рассмотренные выше медицинские филактерии и любовные амулеты, вообще любые геммы с надписями, символами и изображениями, имевшими в глазах древних магический характер. Повод к подобному смешению дали сами древние, так как одни и те же имена богов и демонов гностических сект нередко читаются в магических формулах на медицинских филактериях и амулетах, куда они, видимо, добавлялись для усиления их действия. В то же время в первые века н.э., в эпоху религиозного синкретизма, в период отмирания старых и поисков новых культов, чисто гностические формулы можно встретить рядом с изображениями традиционных олимпийских богов. Таким образом, между надписями, обнаруживающими элементы учения гностиков, и изображениями, которые они сопровождают, на первый взгляд нет ничего общего.
Геммы, по традиции носящие названия «гностических», было бы вернее именовать магическими амулетами, так как изучение позднеантичных магических папирусов Египта обнаружило тесную связь этой многочисленной группы резных камней с идеями и практикой современной им магии. Их исполняли в городах Египта и Сирии, а возможно, и в других центрах Римской империи. Это были скорее талисманы, которые должны были защитить и обеспечить здоровье их владельцам, чем памятники, целью которых было пропагандировать сложные герметические доктрины гностиков.
Эти геммы не рассматривались в качестве печатей, это подчеркивается тем, что надписи читаются верно лишь на оригинале, а не в оттиске. Для их изготовления избирались предпочтительно определенные минералы, здесь уже не игравшие никакой эстетической роли, а несшие магическую нагрузку. Около трети гемм вырезано на гематите, камне, никогда не употреблявшемся в греко-римской глиптике, но очень часто — в древнейшей ассиро-вавилонской и египетской. Таким образом, эта «магическая» группа позднеантичных гемм связывается с древневосточной традицией. Больше пятой доли магических гемм вырезано на яшме разных цветов с предпочтением гелиотропа или [127] «кровавого камня». Стиль резьбы этих гемм чаще всего невысокого качества. Если их сравнивать с непрерывной античной традицией, то можно назвать их стиль «упадочным» или «деградировавшим», как это обычно и делается. Но для задач, присущих этому виду резьбы, обращенной к самым широким слоям общества, характерна лаконичная ясность и какая-то подчеркнутая экспрессивность изображений.
Изобразительные элементы, так же как языковые, носят синкретический характер — наряду с таинственным именем «Абрасакс», в цифровом значении дававшем число 365 (по гностическим спекуляциям — количество небес), много семитских терминов — «Иао» (Яхве), «Адонай», «Саваоф», «Семесилам» (Солнце мира), «Орориуф» (Светоч света), «Абланатаналба» (Отец, приди к нам!), фраза, которая могла читаться одинаково слева направо и наоборот и т.д.
Один из самых популярных образов на позднеантичных магических амулетах — демон, змееногий, как античные гиганты, но с головой петуха, одетый в кирасу римского легионера. В руках его щит Марса и хлыст Гелиоса. На щите или рядом с демоном чаще всего добавлены имена Иао и Абрасакс. Это — солярное божество. Макробий сообщает: «Отец Дионис и Солнце обозначаются именем Иао»[7]. На одном из амулетов в эрмитажном собрании петушиная голова демона поднята вверх, словно он поет, а на обороте в виде крыла «птеригомы» начертаны ряды из семи греческих гласных, символизирующих планеты. Таким же предпочтением пользуется львиноголовая змея в нимбе — Хнубис, как он называется в надписях. Солярный характер этого божества, отождествляемого с египетским богом созидателем Хнумом, не вызывает сомнений. В одном из магических папирусов Хнубис характеризован как «древний природный огонь».
Религия Солнца в позднеантичную эпоху, принявшая на какое-то время монотеистический характер, подкрепляемая астрологией и магией, кажется, дает основное содержание «магических амулетов». Так, не удивительно, что популярностью в ней пользуются боги старого египетского пантеона, среди которых Гор, изображаемый то на лотосе, то в солнечной ладье в окружении бабуинов, то в виде сокола или скарабея.
На одной гемме из Северного Причерноморья Гор, восседающий на троне, сопровождается именем иудейского [128] бога Саваофа. В синкретических культах римского времени боги Востока нередко отождествляются с их паредрами в эллинско-римском пантеоне. Изида-Гигиея предстает со змеей, Изида-Фортуна — с рогом изобилия и рулем. На гемме из Ольвии Анубис изображен с жезлом — кадуцеем Гермеса. В «Метаморфозах» Апулея Изида вещает герою романа: «Фригийцы зовут меня Пессинунтской матерью богов..., критские стрелки — Дианой Диктинской..., сицилийцы — Стигийской Прозерпиной, ... те — Гекатой, эти — Рамнузией (Немезидой)»[8]. В надписях этого времени Изида характеризуется следующим образом: «все, что существует — в ней». Изображение Сераписа на геммах часто сопровождается восклицанием: «единственный Зевс — Серапис!» На гемме из Пантикапея бюст Сераписа словно парит над фигурой Зевесова орла. Справа и слева изображены звезда и полумесяц. С этими же символами Серапис предстает на гемме из Ольвии, на обороте которой читается имя гностического божества: «Абрасакс». Эти астральные символы говорят о космическом характере божества.
И в слиянии этих восточных богов с высшими божествами эллинского пантеона, и в том космическом характере, которые придавали им астральные символы, можно увидеть одну тенденцию: проявление характерных для эпохи поисков универсальных монотеистических культов, своего рода соперников культа императора и предшественников христианского монотеизма. В одной из речей императора Юлиана, посвященных Солнцу, мы читаем: «Серапис — единственный Зевс, Аид и Гелиос!» А в стихотворном оракуле, сохраненном Макробием, Серапис предстает как всеобщее, космическое божество:
Изображение Озириса в виде мумии на одной из керченских гемм сопровождается эпитетом солярного бога: .Семесилам» (Солнце мира). На эрмитажных амулетах рядом с Сераписом и Изидой на солнечной ладье можно видеть Гермеса, Фортуну, Персефону. Порой космический характер придается и старым божествам греко-римского пантеона. Изображения Артемиды Эфесской, как нового универсального божества, на геммах в Эрмитаже и ГИМ окружены астральными символами. На амулете, хранящемся [129] в Париже, подобное изображение сопровождает надпись: «созидательница всего живого». А рядом с Гелиосом на квадриге на одной из эрмитажных гемм мы читаем формулу: «Иао, Абрасакс, помоги!»
Митра, сам и его символы — лев и астральные знаки, лев, пожирающий скелет, часто изображаются на этих амулетах, тесно связанных с солярным культом поздней античности.
Как показывают археологические находки, сделанные в городах Северного Причерноморья, магические геммы довольно часты в этом районе античного мира. Вообще наши сведения об их происхождении неполны. Лишь немногие из сотен «гностических» амулетов, хранящихся в крупнейших коллекциях мира, найдены в ходе документированных археологических раскопок. Чрезвычайно важные вопросы об ареале распространения подобных памятников, о местонахождении мастерских, о локальных отличиях их изделий и т.п. могут быть поставлены и разрешены только после публикации региональных находок.
Астрологические и метафизические доктрины гностических сект поздней античности, с одной стороны, сливаются в этом материале с образной символикой древнейших религий Востока — вавилонской, персидской, египетской, иудейской, а с другой стороны — с элементами народных верований, наговоров примитивной магии.
7
Макробий. Сатурналии, I, 18.
8
Апулей. Метаморфозы, XII, 5.
9
Геммы Гос. Музея Грузии, т. V. Тбилиси, 1974, № 102.