Страница 50 из 60
– Ваше величество, спасибо, что согласились помочь мне.
– Я буду рада, если это действительно поможет, – тепло отозвалась королева, протягивая руку. Леннард взял ее, чуть сжал в знак признательности – и Василина увидела, как во взгляде этого поразительно спокойного мужчины полыхнула отчаянная надежда и неуверенность. Присмотрелась, все еще с трудом используя умение видеть ауры, и едва не вздохнула от сочувствия: воздушное сияние потомка Целителя было куда меньше и слабее, чем у его отца. Если сравнить с аурами Талии и ее дочери Антиопы или Хань Ши со старшим сыном – то отличие было разительным. Так, наверное, могли отличаться силы мамы и Каролинки.
Леннард пожал руку Байдека, мужчины обменялись положенными вежливыми приветствиями, и наконец собравшиеся приступили к делу. Мариан, немного хмурясь (к его чести, уловить это напряжение могла только супруга), вынул из чехла принесенный с собой тонкий серебряный нож. Василина потянулась к нему, но муж покачал головой.
– Лучше сядь.
Она послушно опустилась в кресло, и под внимательными взглядами присутствующих Инландеров Мариан склонился, взял ее ладонь и, закаменев лицом, сделал быстрый и неглубокий разрез.
Королева едва слышно выдохнула, сжала зубы и протянула руку Леннарду.
– Сколько глотков? – Наследник аккуратно принял наполняющуюся кровью ладонь. Подумал и уселся прямо на пол рядом с креслом. Луциус не моргнул и глазом, лишь скрестил руки и прислонился к столу.
– Сколько понадобится, – мягко проговорила Василина. – Не меньше… семи? – Она взглянула на мужа.
– Десяти, – ответил Мариан и улыбнулся ей.
Если бы кто-то посмел в эти минуты заглянуть в кабинет его величества, то увидел бы незабываемую картину. Слегка бледная королева Рудлога, откинувшаяся на спинку кресла. Принц Леннард у ее ног, невозмутимо пьющий кровь из протянутой ладони – красное текло по его рукам, капало на грудь. Напряженный принц-консорт Байдек, внимательно следящий за супругой. И уставший, задумчивый король Луциус, в сомнении поджимающий губы.
Сомнения рассеялись, когда он залечивал рану Василины, а Леннард аккуратно протирал лицо и руки салфеткой.
– Луциус, посмотри! – волнуясь, будто это был ее сын, попросила королева. Инландер обернулся и просветлел лицом. Аура наследника на глазах наливалась силой и пусть медленно, но увеличивалась, пульсируя, а в сердцевине ее, словно подогревая белое сияние, крутился, сплетаясь и играя языками и лентами пламени, крошечный огненный шар.
А вечером во дворец Рудлогов вернулась Алинка, розовощекая и уставшая после катания на санях. Заглянула в покои к старшей сестре, не нашла ее и потопала в детскую.
Там стояли бедлам и визг. Няню во второй половине дня, как обычно в выходные, если не бывало мероприятий, отпустили отдохнуть вместе с помощницами, и королевская семья превратилась в совершенно обычную многодетную и шумную.
Василина, домашняя и немного растрепанная, сидела на укрытом цветастым ковром полу и придерживала за ручки Мартинку, которая улыбалась во все восемь зубиков и пританцовывала, приседая и повизгивая. Со спины родительницу обнимал младший сын, Андрюшка, смеясь и дуя ей в ухо, и королева мотала головой, а старший, Василь, лазил по спортивной стенке и ежеминутно кричал:
– Мама, папа, посмотрите, как я умею!
– А подтянуться десять раз можешь? – спрашивал у него Байдек, и белобрысый Василь с готовностью лез выше, повисал на перекладине и начинал быстро-быстро подтягиваться.
– Не до конца! – тоненько и вредно кричал Андрей, ревнуя.
– Ты и так не можешь! – дразнил его старший брат.
Алинка посмотрела на все это – и вдруг вспомнила свое детство, когда они с Пол были еще малявками и так же сходили с ума в этих покоях. И ей стало неловко отрывать сестру в такую минуту.
– Альина! – к ней помчался Андрюшка. – Ласкажи интелесное!
Он не выговаривал пока букву «р» и очень переживал из-за этого. Зато в свои четыре года уже читал, очень любил слушать Алинку и задавать ей бесконечные «почему».
– Сейчас, только с мамой твоей поговорю. – Пятая Рудлог взяла племянника за руку и повела к Василине. Старшая сестра дунула на упавшую на лицо прядь, подставила щеку для поцелуя. Она была совсем расслабленной, улыбающейся, и Алинку опять кольнула совесть.
– Что такое, Алиш? – ласково спросила Василина.
Алина тоже уселась на пол, пощекотала Мартинке спинку. Та взвизгнула, захохотала.
– Помнишь, мне приснился кошмар и я проснуться не могла, Вась? – выпалила пятая Рудлог поспешно, чтобы не передумать. – Мне сегодня опять такой приснился. Хорошо, Матвей облил холодной водой, а то никак не получалось открыть глаза. Я боюсь, что это неспроста.
Королева посерьезнела, взглянула на мужа. Тот подошел ближе.
– Я вообще думала, что это опять демоны рядом находятся, насылают морок, но ведь мне снятся такие сны и во дворце, и вне его, – от волнения Алина перешла почти на докладной язык. – Так что вряд ли. Я не понимаю, что происходит, и боюсь, Вась, – продолжила она жалобно.
Сейчас, рядом с носящимися детьми, внимательным Марианом и сочувственно вздыхающей сестрой, все увиденное казалось нереальным, а ее волнения – глупыми и не стоящими внимания.
– А помимо снов происходят еще какие-то настораживающие вещи? – поинтересовался Байдек. Алинка покачала головой.
– Нет. И это только со мной, я спрашивала у тех, кто был с нами на курорте. Может, и правда усталость, а? – с надеждой спросила она, глядя то на Василину, то на Мариана.
– Возможно. – Королева усадила Мартину к себе спиной и погладила младшую сестру по колену.
– Но проверить надо, – хмуро добавил Байдек, и Василина кивнула. – Исключить версию о том, что где-то около тебя крутится еще один активный темный. Сообщу Тандаджи, пусть работает. Проверим, и хорошо, если не подтвердится. А пока лучше бы тебе побыть дома.
– Один экзамен! – воскликнула Алинка, умоляюще глядя на Мариана снизу вверх. Голос ее задрожал. – Мне только сдать его, и все! Появиться и уйти! Я поэтому и не хотела говорить, – закончила она потерянно.
– Усилим охрану, и сдашь, – пошел навстречу Байдек, с сомнением качая головой. Пятая принцесса с благодарностью шмыгнула носом.
– Малышка. – Василина так и продолжала поглаживать ее по коленке. – Чтобы ты не боялась, можно оставлять у тебя в гостиной горничную на ночь. И с утра обязать ее тебя будить. А если вдруг не сможет – распоряжусь, чтобы тут же звала меня. Хорошо?
– Да, – обрадовалась Алинка. – Спасибо, Вась. Мне так будет гораздо спокойнее.
– Нет, – простонал барон фон Съедентент, открыв глаза и обнаружив рядом с кроватью Алекса. – Данилыч, скажи, что ты мне снишься!
– Сказать я могу что угодно, – насмешливо ответил Свидерский и поставил на столик чашку кофе. Вторая осталась у него в руке. – Вставай, разнеженное существо, по недоразумению родившееся не ленивцем. Я звонил тебе, но ты не отвечал.
– А, это был ты, – злобненько пробурчал блакориец, пошарил под подушкой и вытащил оттуда телефон. – Выключил, – сказал он с удивлением. – Надо же, и не помню.
– Если ты проваляешься тут еще пять минут, пропустишь удовольствие от побудки Макса, – применил Алекс запрещенный прием. – Он тоже не отвечает на звонки.
Барон заинтересованно приподнялся и тут же рухнул обратно.
– Спорим, он уже встал и варит свои зелья, зловеще похихикивая? Может, ты обойдешься им, мой жестокосердный друг? – Мартин протянул руку за кофе, припал к чашке, пытаясь разлепить глаза. Посмотрел на часы – семь утра. – Так, – сказал он почти разумно, – а с чего праздник-то, Алекс? Зачем тебе мы?
– Вот это правильный вопрос, – удовлетворенно кивнул Свидерский. Сел в кресло, отпил из своей кружки. – Одна из камер Макса наконец-то засекла провал. Он еще растет, на удивление устойчивый, и, к счастью, никакая дрянь из него не лезет. Мне сообщили из центра наблюдений, а я решил поднять вас. Если не схлопнулся еще, то попробуем его закрыть, потренируемся. Понадобится на будущее, судя по тому, как растет их число.