Страгглеры

Гамма впечатлений от перехода была столь богатой, что не сразу почувствовала боль в ступнях, только сняв заскорузлые от пещерной грязи ботинки и носки, увидела на ногах кровь. Андрей готовился принять следующего человека, а она достала из накладного кармана «транса» небольшую пластинку из «пенки» и, усевшись на неё, заклеила стёртые места лейкопластырем. Несмотря на боль, Алька с удивлением отметила, что настроение приподнятое.

– Что-то остальные копаются, – ворчал Андрей, заглядывая в туннель. Он прислушался и радостно сообщил:

– Слышишь? Сейчас появится.

Словно в ответ на его слова из отверстия в стене показался рюкзак и Андрей помог выбраться Пашке и остальным членам группы.

Светка постоянно негромко ворчала:

– Как здесь замечательно и великолепно! Просто дух захватывает!

– Или молчи, или возвращайся, – резко одернул её Андрей.

Света обиженно засопела.

Немного отдохнув, освещая путь фонариками, переговариваясь, медленно шли они за Андреем. Коридор наконец-то расширился. Искатели сокровищ вошли в большой грот и остановились. Своды пещеры были огромны и так далеко уходили вверх, что свет от фонариков не достигал потолка, теряясь в дымящейся тьме.

После относительно долгого нахождения под землёй Алька с удивлением отметила, что может различать разные оттенки темноты. Она решила провести эксперимент: отключила фонарик и осмотрелась. Через несколько минут смогла различить на фоне чёрной стены черный проход туннеля, из которого они вышли. Замешкавшись у входа в зал, девушка не сразу заметила, что её спутники ушли довольно далеко, их голоса еле слышались. Испугавшись, включила фонарик и бросилась догонять группу. Лишь когда впереди замелькали огоньки, остановилась, перевела дыхание и огляделась. Правую сторону зала украшали странного вида сосульки, в которых преломлялся свет фонарей. Альке показалось, что они похожи на пальцы рук великана.

– Вот это высота! – восхищенно произнес Андрей, безуспешно пытаясь определить размеры грота.

Даже яркий сноп лучей семи фонарей не мог его полностью осветить. Пещера была сказочно хороша. Из ближайшей трещины выползал ручей и растекался прозрачным стремительным покрывалом.

Пашка, заметив ручеек, обрадовался и сказал:

– Если пойдем следом за ним, он приведет нас к речке.

Но его никто не слушал.

– Как бы узнать величину этой комнатки? – спросил Вадим. Он поднял несколько небольших камней, швыряя их как можно дальше и выше.

Его примеру последовали остальные. Камни падали, а удары о стены и потолок никто не слышал. Всем стало не по себе. Из боязни потеряться в огромном тёмном подземелье, размеры которого невозможно представить, они сбились в кучу.

– Впечатляет! – восхищенно выдохнул Пашка. – Только я никак не пойму: нигде не купался, а мокрый, как мышь?

– А я думал, что только я мокрый, – признался Вадим.

– Чему удивляешься? Все мокрые. В пещере градусов десять по Цельсию и сто процентная влажность. Пот не испаряется. Можем вспомнить своё далёкое детство, – усмехнулся Андрей.

Они шли вдоль прихотливо извивающегося ручья, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться. Повсюду стояли невысокие глиняные холмики, походившие, по удачному сравнению Павла, на макет горной цепи, сделанный каким-то гигантом, помешанным на географии. Вдоль ручья шли долго, пока тот не привел их в следующий зал.

Люди остановились, остолбенев от восхищения, потеряв на время способность говорить. Глазам ошеломленных путников предстала совершенно неописуемая и нереальная по красоте картина: с невидимого потолка свисали сталактиты, а на зеленовато-сером каменном полу переливались всеми цветами радуги кристаллические образования.

Чуть поодаль сталактитовые стержни разрывали русло расширившегося ручья, образуя над темно-зеленой водой красно-белое свисающее «кружево». При искусственном освещении наросты и наплывы на стенах приобрели причудливый окрас и форму, а умиротворяющая мелодия журчащего ручейка делала это место поистине волшебным. С течением времени вода отложила в русле пласты желтоватого кальцита, отутюжила до округлой формы часть глыб; некоторые камни напоминали мозговые извилины.

– Подземная планета Солярис! – воскликнула Нина.

– Такое ощущение, что за поворотом нас ждёт Харон, чтобы перевезти на своей лодке через Ахерон в царство мрачного Аида, как поёт группа «Крематорий», – усмехнулся Вадик.

– Не болтай глупости, – одернул его Андрей.

– В кои-то веки пришёл на ум каламбур, а ты, Рыжий, рот мне затыкаешь. Не будь суеверным, всё будет тип-топ, – беспечно отмахнулся Вадим.

– Когда выйдем, тогда поговорим и о суевериях, и об Аиде.

– Я и так прекрасно разбираюсь в греческой мифологии, что нового ты мне можешь сказать? – сердито спросил Вадим.

– Хотя бы то, что суровый Харон, согласно так хорошо известных тебе греческих мифов, перевозит души умерших через воды священного леденящего Стикса, водами которого клянутся боги, а не через Ахерон, вернее Ахеронт, именно так называется эта река, – не выдержал Андрей.

Вадим раздраженным голосом произнес:

– Что же ты остановился? Поделись с нами своими знаниями мифологической географии подземного мира.

– Пожалуйста, – спокойным голосом ответил Андрей. – Древние греки считали, что в подземном мире пять рек: Стикс – река ужаса, Ахеронт – река печали, Коцит – река плача, Флегетон – река огня и Лета – река забвения.

– Умник! Все-то ты, Рыжий, знаешь!

– А про тебя, Волк, можно сказать: балет от оперы он отличал не сразу! – не выдержал Андрей.

Но тут вмешалась Алька:

– Лучше Подымова вам все равно не сказать: Жизнь – много, и мало, /оглянись на ее начало. Что ты хотела и что узнала? /Харон на той стороне у причала. Ну, что вы кипятитесь, чайники? Лучше посмотрите, как вокруг красиво!

– Один умник ещё терпим, а от двух хочется лезть на стену, – прошипел Вадик, отходя в сторону.

Пройдя еще несколько метров, они перестали разговаривать друг с другом. Все с восхищением разглядывали выхваченные фонариками белые искрящиеся игольчатые кристаллы, которые густо покрывали пол и стены пещеры.

– Бриллиантовый коридор! – восторженно прошептал Андрей, когда они медленно шли по фантастически убранному подземному «дворцу».

Со звуком, похожим на звон стеклянных колокольчиков, стали ломаться кристаллы. Было жаль наступать на такую красоту. Ребята пошли след в след. Пол пещеры, словно покрытый ковром из хрупких белоснежных кристаллов, похожих на недавно выпавший снег, плавно погружался во тьму, сохраняя вытоптанную полоску.

Алька не находила слов. Потрясающей красоты натечные каскады, играя пеной струящейся по ним воды, замирали в синей прозрачности ручья, отражая невиданные каменные цветы, украшавшие мрачный зал с теряющимися в зеленом сумраке сводами. Под сверкающий перезвон капели тянули вычурные головы – башни – сталагмиты и хрупкие прозрачные иглы кальцитовых друз. Алька чувствовала, что тупеет от этого великолепия, скорее всего, мозг утратил способность воспринимать увиденное.

Путешественники потеряли счет времени, но каждый раз, когда им казалось, что сильнее восхищаться и удивляться нельзя, появлялось нечто новое, заставляющее забыть об уже увиденных природных шедеврах.

В зале, где каменные стены были покрыты образованиями сине-зеленого цвета вперемешку с кремово-желтым водопадом сталактитов, Павел, закончивший художественную школу, не выдержал и пробормотал:

– Какое безумное сочетание цветов, а как потрясающе выглядит! Природе можно всё, а вот, если я попробую изобразить что-то похожее, меня сочтут за абстракциониста и скажут, что подобного в жизни не бывает.

Они не заметили исчезновение говорливого ручейка, бывшего их проводником. Первым на это обратил внимание Вадим.

– Заяц, не повезло тебе с рыбалкой – ручей-то исчез.

– А что там впереди?

– Ты меня спрашиваешь? Откуда мне знать, я здесь не был.

– Тогда поищем, куда девался ручей?