Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 25



Но, если имперцев, что были в своём, живом теле, что могло чувствовать – это реально волновало, то тех, кто был лишён тела по тем или иным причинам – это реально раздражало…, даже более того – злило. Но, нейро-био-химическая стимуляционная система, по воле старшего, быстро справлялась с неугодными, в данный момент – эмоциями киборгов. А вот вполне себе натуральное тело Хроноса Рахмагарра, не могло похвастаться такими способностями киборгов. Оно, как и всё живое, очень чувствительно реагировало на окружающую обстановку и личные эмоции. Но вот что насчёт – «последних», то они были не самые положительные и доброжелательные.

И тут грянул словно гром – голос…

Но не кто даже не дрогнул устами. Голос был искажён, синтезирован. Никто, и никогда, не должен был знать «великих судей». Ни – как они выглядят, ни – как их зовут, ни – сколько им лет – ничего, никогда, никому.

– Твоё возмущение, мы ещё можем объяснить, – донёсся строгий голос верховного судьи. Но все они оставались неподвижны, «подобно гранитным статуям». – Но зачем – ты, привёл сюда своё войско? Кто, как не ты – знает, что нашим прихожанам – здесь, абсолютно, ничего, не может угрожать.

– Вот именно так, я, до крайнего случая, и думал, судья, – с подозрительно-озлобленным лицом, ответил Рахмагарр. – Но теперь, я буду немного умнее, – и, не сменяя явно напряжённой стойки. Взирая едва из-под бровей; голос, слегка погрубел; речь, стала смелее. – Всё поменялось судья. Я крайне удивлён, что ты этого не понял, – (молчание. Судья, его терпеливо слушает). – Зачем – ты, призвал меня сюда? Ответь же мне судья.

(Повисла гробовая тишина) …

Думал ли в этот момент верховный судья, или же тянул время, для нас, это так и останется загадкой. Но, его неожиданный ответ застал врасплох всех до единого:

– Скажи мне, брат мой. Как тебе больше нравиться: «призвал», или же – «пригласил»?

– Я не понимаю тебя судья…, – ещё более напряжённее ответил Рахмагарр.

– Ну, подумай хорошенько, – голос судьи, оставался всё так же холоден и беспристрастен.

Военноначальник явно и тяжко, но аккуратно вздохнул…

– Мы, больше не ваши прислужники, и отказываемся подчиняться вам, – хронос Рахмагарр, хоть и с усилием, но всё ещё сохранял хладнокровие.

Следующее, удивило всех без исключения, в абсолюте! И даже более того, вызвало еле заметное замешательство. А случилось то, что верховный судья – тяжко вздохнул…, после, слегка опустил голову, снисходительно покачивая ей…

– О великие…, – толи тяжко, толи обречённо и на тяжком выдохе произнёс судья. – Как же тяжко мне, слышать эти слова…, от тебя, брат мой, – (снова сопереживающий вздо).

(Снова повисло томное молчание) …

– Зачем тебе всё это? – маска снова посмотрела в лицо гостя. – Ты вынесешь – это? – фигура снова распрямилась, – Что ты будешь делать дальше? Как как будешь жить?

Но, судье, отвечала лишь одинокая – тишина…

– Ты, брат мой. Когда-нибудь – думал, кто тебе самый страшный враг? – (снова томное молчание). – Это ты. Сам себе, – и опять, молчание, которое уже прямо-таки выворачивало наизнанку прославленного война и главу «брата среднего», Рахмагарра. – Ты, великий воин, когда-нибудь – задумывался, а что же – ты, будешь делать, – (томное молчание), – если твой враг, по щелчку пальца – исчезнет. Навсегда. Безвозвратно.

– Это не достижимая мечта каждого человека. И тебе это прекрасно известно, судья, – котёл терпенья Рахмагарра, уже начинал бурлить и грозился взорваться. – Зачем ты призвал меня сюда? Зачем, попусту тратишь моё время? – он уже еле скрывал своё раздражение.

Верховный судья, лишь понимающе, тихонечко кивал…



– Да, конечно. Я тебя понимаю брат, – (молчание). – Но, не стоит всех ровнять под одну гребёнку. Если таков – ты, – закачал в отрицании он головой, – не значит, что таковы – все. Ты, без своего врага – ничто. Ты, сгинешь ровно тогда, когда сложит кости – враг твой. Враг твой – твоя цель. А цель твоя, и есть – жизнь. И это – не рушимо, брат мой. Это и есть плоть человека. И – это, понял – я, не сразу, – закивал он, словно соглашаясь сам с собой, – но, только после того, как созрел.

(Снова повисла гнетущая тишина) …

Даже не из-за того, что Рахмагарру не было что ответить. А из-за того, что он пытался расшифровать посланный ему бесценный, и притом бесплатный – месседж…

– И заметь, – указал он, – я не призвал тебя, а пригласил. Ты же держишь на меня обиду, что я тебя якобы – призвал, подобно подчинённому. И ты не прав…, – закачал судья правым перстом. – Мы все – одной крови, брат мой бесценный. Мы все – дети одной матери. Мы все – из одной колыбели. И теперь вопрос: как – я, могу – тебе, что-либо приказывать? Как?! Можно воспользоваться своим братом. Как?! Можно воспользоваться им, словно ослом. Как?! Можно… Прогнать родного брата…, – явно голос его начал снисходить до жестокого. – Как?.. Можно его – убить…, – строго, и даже недвусмысленно жестоко, закончил судья. А неповторимый голос, лишь разукрасил и без того жуткую картину, но уже в багровые цвета.

Верховный судья, настолько ловко и намертво прижал военноначальника к стене собственного стыда, что «последний», даже не секунды воистину растерялся. Рахмагарр, узрел над его персоной, безжалостно вознесённое, самое страшное оружие – кислотный клинок стыда. Главное, и самое страшное оружие разума человека, то есть – его совести. Величайший воин, и уже Хронос – понял, что совесть бьёт со всей силы, прямо в сердце, и не когда не промахивается. Понимал он и то, что после всего, что он сотворил по «горячке», ответный удар – неизбежен… И остаётся лишь – уповать наудачу. И вот только сейчас, в эти секунды, он понял – кто такие, эти таинственные – «великие судьи». Так же он понял, что он совершил, и то, что пути назад уже нет. И тут, он, очень горько пожалел, что, как не пытались, но так и не смогли изобрести машину времени. В то же время, он воистину восхитился тем, как обычный человек, кем и являлись «великие судьи», обладая неимоверным интеллектом и душевным умиротворением – могут, без особого труда, буквально – раздавить…, уничтожить морально, хоть и малый, но целый отряд высококлассных воинов, вместе с их не менее легендарным предводителем.

Вот именно этот момент, в зале великого суда, и стал нежданным хуком справой, в висок.

Хроноса Рахмагарра, буквально заклинило «подобно резко сломавшемуся механизму»…

Вот именно так, выглядит безжалостный удар совести, «клинком стыда»…

Называй это уже как хочешь: «карма», «обратка», но – суть уже не изменить.

А вот «реакция», или процесс «гибели» – у всех разный:

Человек застыл…

После – побледнел…

Сердце его не начало колотиться быстрее, нет… Оно хотело буквально – остановиться, от растекающегося по всему телу, жгучего криогенным холодом – стыда, плавно перерождающегося в ужас…

Ноги дрогнули…

Но что-то внутри, «тот» самый огонь! Кое-как…, еле-еле…, удержал немеющее тело в горизонтальном положении. Собственное – «Я», то самое пламя, начало бороться за общее выживание. Тело, внутренние органы, мозг – превратились в пылающее поле боя. В полыхающий ад, в котором, в ожесточённой схватке не на жизнь, а насмерть, подобно двум церберам, сцепились пламенное – «Я», и – совесть…

Теперь приостановись…

И снова – подумай, над словом – «реакция»…

У каждого она своя. Кто-то как овечка – в ступор, и упал. А вот кто-то, тут же оскаливается, и уже готов вцепиться в глотку надвигающиеся угрозы, подобно загнанному в тупик волку. Но, великий судья сразу понял кто пред ним. Это, далеко не овца. «Это» – самый страшный волчара… Обожжённый пламенем. Пуганый, алыми ссаными тряпками. Стреляный, свинцовой дробью. Облаянный, всеми бранными словами матёрых, двуногих «собак». Но, и самый этот самый – жестокий «волк», не ведал, на кого воистину он, разинул свой окровавленный оскал.

Великий судья, чувствовал: как испуг превращается в стыд; стыд, в липкий, всё пожирающий – ужас; ужас, в не контролируемую ярость…