Неистовый рыцарь

— Поехали! — скомандовал он.

Рука Роберта хлопнула по крупу ее коня, и тот взял с места в карьер.

Наступила ночь. Полная луна сияла высоко в небе. Лондонские улицы, даже в обычно оживленном центре города, сейчас были пустынны и темны, и только желтые круги света, отбрасываемые редкими уличными фонарями, тускло мерцали на них. Всадники завернули за угол. Перед ними вдруг бросилась врассыпную целая армия крыс, и лошадь Аллоры испуганно осадила назад, поднявшись на дыбы. Аллора тоже испугалась, но овладела собой и, когда отец окликнул ее, была уже готова продолжать путь.

Роберт, как поняла Аллора, хорошо изучил маршрут, и они, быстро миновав городские улицы, выехали за город, не встретив на пути никого из людей короля Вильгельма.

Они остановились под сенью вековых дубов, и Аллора поспешила подъехать к отцу и Дэвиду, чтобы узнать, что произошло с Элайзией.

— Отец…

— Девочка, мне пришлось ее стукнуть по голове рукояткой меча — только и всего. Она скоро очнется, я тебе обещаю.

— И за это придется дорого заплатить, — прошептала Аллора.

— У меня не было выбора, — сказал Айон. — Даже если бы я успел выскочить из окна, прежде чем она меня увидела, она заметила бы твое отсутствие и подняла тревогу.

Роберт, вклинившись между ними, поднял на дыбы своего коня.

— Сейчас у нас нет времени на разговоры и на твои упреки, племянница! — сурово сказал он. — Мы должны под покровом темноты уехать как можно дальше на север. В путь!

— Подождите минутку! — возмущенно перебила его Аллора и, пришпорив каблучками лошадь, заставила дядюшку освободить ей дорогу. Она подъехала к Дэвиду, который держал на руках все еще бледную как смерть Элайзию.

— Дэвид…

— Она дышит, Аллора, клянусь тебе. И сердце у нее бьется спокойно. Она скоро очнется, так что давайте продолжать путь.

Аллора кивнула, уверенная, что Дэвид говорит ей правду. Как и то, что отпустить Элайзию сейчас они не могут. Пока. Они должны миновать пригородные районы. Однако ей было больно видеть Элайзию в положении пленницы, потому что от всех членов семьи Брета она видела только доброту и ласку и была уверена, что Элайзия оказалась там, где оказалась, только потому, что услышала, что брат уехал, а Аллора лежит больная.

— Вперед! — скомандовал Мон, приподнявшись в стременах и взмахнув мечом. — В путь!

Они помчались во весь опор. Теперь Аллора была уверена, что они летели вперед, спасая свои жизни.

Глава 13

Всадники скакали на север, и Аллора не знала, далеко ли им удалось умчаться. Они не останавливались, пока не забрезжил рассвет. По оценке Роберта, с которой согласился и Дэвид, они находились примерно в тридцати милях от города.

Наконец сделали остановку возле небольшой речки, свернув в сторону от основной старой римской дороги. Аллора, все еще ощущая жжение в горле, с жадностью напилась воды. Элайзия лежала у источника, словно принцесса из легенды: длинные волосы распущены, глаза закрыты, прекрасное лицо так бледно, что Аллора встревожилась. Опустившись на колени возле нее, она приложила ухо к груди золовки, прислушиваясь к глубокому ритмичному дыханию.

— Она настоящая красавица, — сказал Дэвид, подойдя к ней сзади. — Интересно, ее брат — твой муж — очень похож на нее?

Страдальческий тон Дэвида заставил Аллору вскинуть на него глаза. Ей стало безумно жаль его. Они были почти обручены, ни у кого не было сомнений в том, что молодые поженятся, — ведь Айон Кэнедис был не из тех отцов, кто по собственному усмотрению выдает дочек за богачей, чтобы приумножить свои богатства. Дэвид — лорд с пограничных земель, один из них, а в их среде только это и имело значение.

К тому же он достойный, добрый человек, осуждающий войну как средство разрешения споров, но в случае необходимости он всегда участвовал в сражениях — без лишних слов и проявляя большую силу духа. И он служит под началом ее дядюшки.

— Дэвид, то, что произошло, от меня не зависело, — тихо сказала Аллора, глядя мимо него туда, где под большим дубом ее отец и Роберт разговаривали с сэром Кристианом и Дунканом. — Дядюшке грозила смертная казнь…

— Я все понимаю, Аллора, — с чувством произнес Дэвид. — В том, что произошло, нет твоей вины, любовь моя. Однако в моем сердце осталась рана, и она кровоточит, оплакивая нас обоих.

Аллора опустила голову, почувствовав смятение. Она давно искренне любила Дэвида. Но как ни странно, теперь, за короткий промежуток времени, все коренным образом изменилось. Она все еще любила его, но уже не могла забыть чувство, охватившее ее, когда она сидела перед камином, глядя на огонь, в объятиях мужа — сурового норманна.

— Ах, как трогательно! — вдруг услышала она и вздрогнула от неожиданности. Это наконец очнулась Элайзия. Ее широко распахнутые серые глаза, словно два кинжала, вонзились в Аллору, лицо выражало ярость.

— Элайзия! — воскликнула Аллора, решив сказать золовке, что сожалеет о том, что произошло, и что ее освободят при первой же возможности. Элайзия не пожелала ее выслушать. Презрительно отвергнув протянутую Аллорой руку, она быстро встала с земли.

— А мы еще старались, чтобы ты почувствовала, как тебе рады! — возмущенно воскликнула она. — Подумать только! Я оказалась здесь лишь потому, что пожалела тебя, узнав, как ты больна. Теперь вся твоя стая диких пограничных волков будет наверняка повешена. И тебя могут повесить!

— Успокойтесь, леди, иначе мне придется заткнуть вам рот кляпом, — предупредил Дэвид, сразу бросившийся на защиту Аллоры.

Но Аллора не желала, чтобы ее защищали.

— Тебя освободят при первой возможности, Элайзия. Никто не собирался похищать тебя, ты сама это знаешь. С тобой вынуждены были так поступить. И мы освободим тебя, как только уедем на достаточно большое расстояние.

— А может быть, и не освободим, — услышала Аллора голос Дункана у себя за спиной.

Она круто обернулась и взглянула на него.

— Что такое ты говоришь?

— Дочь графа д’Анлу! Сестра великого графа Уэйкфилда! Из нее может получиться отличная заложница! Она еще пригодится нам, чтобы выторговать кое-какие уступки на переговорах.

— Как ты смеешь, Дункан! — в гневе воскликнула Аллора. — Она не имеет к этому никакого отношения!

— А какое отношение имела ты, племянница, к хитроумным планам Вильгельма — раздался возбужденный голос Роберта, подошедшего сзади.

— Заткнись! — рассвирепела она на дядюшку, круто повернувшись к нему лицом. — Это ты втянул меня в свою авантюру и обманул, как и всех других. Я могла поплатиться…

— Ошибаешься, леди! — быстро перебил ее Роберт. И она поняла, что отец ничего не знает о том, что в снотворное, предназначенное для Брета, был добавлен яд. Но ведь она и без того была уверена в том, что отец не одобрил бы ничего подобного.

А теперь, судя по всему, дядюшка решил любыми средствами добиться своей цели и оправдал бы любой поступок, если тот служил ее достижению.

— Ах ты, мерзавец! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— Аллора! — прикрикнул ошеломленный отец. — И вы все! Я глава семьи, пока я жив. У нас нет времени на пререкания, надо ехать дальше. — Он поклонился Элайзии: — Миледи, я искренне сожалею о том, что причинил вам зло, и глубоко опечален тем, что ваш брат оказался втянутым в мерзкие планы Вильгельма, жаждущего захватить наш остров. Но, леди, ради спасения жизни всех нас мы пока не сможем вас отпустить… А теперь слушайте меня все: мы снова отправляемся в путь. И как только окажемся дома, урегулируем этот печальный инцидент.

Все разговоры смолкли. Замолчали Роберт и Аллора, настороженно поглядывая друг на друга. Молчала Элайзия, у которой лицо выражало такую ненависть, что, будь ее воля, она немедленно прикончила бы их всех собственными руками.

Айон повернулся и направился к своему коню. Остальные последовали его примеру. Аллора вскочила в седло.

— Я не поеду с этим варваром! — запротестовала Элайзия.

Аллора насторожилась, подумав, что ей придется освободить своего коня и самой ехать вместе с Дэвидом. Но, взглянув на него, она увидела, что он покачал головой, как бы предупреждая: этого делать не надо.