Корнет Савин

— Хорошо, что второй этаж был. А внизу открытая коляска проезжала. Прямо в неё угодил и на ней же почти до самого дома доехал.

Хватов хохотал, представляя, как Савин свалился со второго этажа банка в чужую коляску, насмерть перепугав извозчика и пассажира.

— А что ж они сразу не выкинули тебя, старина? Не позвали городового?

Савин изобразил на лице одновременно страдание и мольбу.

— Сострил вот эдакую рожу и стал умолять: «Прошу, помогите! Любовь всей моей жизни выдали за старого негодяя! Я явился к ней с тайным визитом, а тут пришёл злобный супруг. Пришлось прыгать из окна!» Они, конечно, пожалели.

— И даже не заметили, что любовь всей твоей жизни обитает в банке?

— Слишком напугались, чтоб сообразить.

Хватов вновь зашёлся смехом. Но Савин вдруг стал серьёзным и недовольно сказал:

— Если б ты мне нормальные бумаги сделал, Павка, всё прошло бы гладко. А ты мне подсунул какие-то филькины грамоты.

Хватов держался за живот, пытаясь не смеяться, но новый приступ хохота сотрясал его помимо воли. Стоило только представить, как Савин в своём английском сюртучке цвета перца с солью, отутюженных брюках и лакированных ботинках летит из окна в коляску…

— Не обессудь. На какие денег хватило, — отдышавшись, наконец проговорил Хватов. — Хороший документ стоит как золотые часы. А я совсем пустой. Надо как-то пополнить наши капиталы.

Савин налил себе шампанского, отпил глоток и призадумался. Через минуту на лице его отобразилась искра воодушевления, и он с прищуром посмотрел на Хватова.

— Может, ещё раз попробовать? Но на этот раз вдвоём пойдём, подыграешь мне.

Николай пристально смотрел на друга, ожидая его реакции. Хватов в ответ озадаченно моргал. Мысленно он представил себе, как они оба летят со второго этажа банка в коляску, и снова залился безудержным смехом.

— Да перестань ты гоготать! Я серьёзно.

Савин терпеть не мог глупых шуток, когда речь шла о деньгах. Заметив недовольство друга, Хватов успокоился и принял деловой вид.

— Слушай, а не опасно ли повторять это так, сразу? — спросил он. — Банкир наверняка в полицию доложил. А фараоны по всем банкам предупреждение разошлют.

— Значит, кучером рядиться и трясти мелочь с седоков тебе не опасно. А как серьёзное дело, сразу на попятную? — съязвил Савин.

Хватов почесал затылок и задумался, подыскивая нужные слова, чтобы не обидеть друга. Он понимал, что Савин рвётся пойти ва-банк, но не мог потакать его настроениям. Никакие деньги не стоят того, чтобы лезть в клетку со львами.

— Шалости с каретами — это же не корысти ради, а для увеселения души, — беззаботно ответил Хватов. — Давай лучше снова разыграем кого-нибудь!

Он налил шампанского себе и другу. Игристое вино зашипело в бокалах, словно сообщая о радостном событии. Савин невольно вспомнил о красавице Сюзанне. Ему безумно захотелось увидеть её снова. Но для этого нужно поддерживать свой статус богатого судовладельца, а значит требуются деньги, чёрт возьми!

— Кого разыграем? — недоумённо спросил корнет.

Хватов, довольный тем, что удалось отвлечь друга от мыслей о новом визите в банк, приплясывал от нетерпения, становясь то на носки, то на пятки.

— Да хоть приятеля твоего, Путилина! — весело воскликнул он. — Неужто не хочешь свинью ему подложить?

Хватов попал в точку. Савин впал в раздумье, вспомнив, как Путилин поздно ночью явился в московскую гостиницу Савелия Ярцева. С ним была молодая девица, явно из тех, кого называют дамами полусвета.

— Да, хотелось бы насыпать соли на хвост этой скотине. Но думаю, его сейчас нет в Петербурге.

В памяти корнета невольно всплывали события из его московской эпопеи — огромный выигрыш в казино, жаркие поцелуи несравненной Фанни, дуэль с её престарелым мужем. Горло перехватило от нахлынувших эмоций. Прерывисто вздохнув, Николай вытер испарину со лба.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросил Хватов.

— Из первоисточника, — процедил сквозь зубы Савин.

Корнет подробно рассказал другу о своей случайной встрече с Путилиным в Москве. Хватов слушал с огромным интересом. Если полицейский следователь крутит шашни с дамочкой на стороне, это отличный повод для шантажа.

— А может, он с женой был? — предположил Хватов.

Савин покачал головой.

— Нет, непохоже. Слишком юна. И одета не как замужняя мадам.

Он помнил, что на спутнице следователя был короткий жакет, расшитый бисером, платье с турнюром и светлая шляпка с лентами, завязанными бантом под подбородком. Похожий наряд был у Фанни… при мысли об этом Савин стиснул зубы. До сих пор его не оставляла боль, причинённая неверной возлюбленной. Но Николай понимал, что доведись ему снова встретить Фанни, он бы сразу её простил.

— А если дочка? — снова спросил Хватов.

— Сомневаюсь, — пожал плечами Савин. — Была бы дочка, с ними приехала бы горничная. Так у приличных людей заведено. А тут — вдвоём, под покровом ночи…

— Ах он кобелина! Волокита! Дон Жуан, — радостно воскликнул Хватов. — Ты подумай, Колька, какие тут открываются возможности!

Савин мигом догадался, к чему клонит друг. Поиздеваться над следователем — неплохая идея, а ещё лучше — тянуть с него деньги в обмен на молчание. Несколько минут он лихорадочно думал, крутя в голове всевозможные комбинации.

— Слушай, а ты знаешь адрес Путилина в Петербурге? — очнувшись от забытья, спросил Николай.

Хватов небрежно махнул рукой:

— Нет. Но выведать недолго.

Корнет нетерпеливо потёр руки и согнулся вперёд, словно готовясь сорваться с места. Его так и распирало от искрившейся внутри идеи.

— Сделай одолжение, выведай поскорее, старина! Есть у меня задумка, как нашего проказника подколоть, пока он в Москве веселится.

Хватов с восторгом смотрел на друга. Его всегда восхищало умение Савина выдумывать дерзкие каверзы. Улыбаясь, друзья подняли бокалы и чокнулись за успех новой авантюры.

6.

Квартира Ивана Путилина блистала чистотой. Его жена Татьяна Константиновна, высокая стареющая женщина с сутулой спиной, неустанно заставляла горничную и кухарку мыть, скрести, подметать. В это утро прислуга была отправлена на задний двор чистить столовое серебро. Поэтому Татьяна Константиновна сама отперла дверь в ответ на настойчивый стук. На пороге стоял неизвестный господин в сюртуке из добротного сукна. В одной руке он держал складной цилиндр, в другой — чемоданчик, обтянутый коричневой шагренью.

— Добрый день, госпожа Путилина! Простите великодушно за беспокойство. Я журналист Стопановский, помощник редактора газеты. Да вот извольте прочесть сопроводительное письмо…

Госпожа Путилина нацепила на нос пенсне и уставилась в бумагу. Короткий текст, написанный обычным канцелярским языком, сообщал, что предъявитель сего письма, г-н Стопановский Михаил Михайлович, состоит на должности помощника редактора газеты «Петербургский листок». Внизу стояла размашистая подпись и большая фиолетовая печать.

— Понятно. Чем могу служить? — растерянно спросила Татьяна Константиновна.

Нежданный гость пригладил свои густые каштановые усы и всплеснул руками:

— Наша газета заинтересована в вашем супруге, мадам! Начальник сыскной полиции — чрезвычайно популярная личность в Санкт-Петербурге…

Корнет Савин чувствовал себя в полной безопасности под париком, накладными усами и искусно наложенным гримом. Он артистически изображал публициста, охваченного творческим порывом. Говорил бойко, восторженно, нисколько не переигрывая при этом. Немало он повидал в своей жизни газетных писак, поэтому не мог сфальшивить.

Татьяна Константиновна была женщина застенчивая, домашняя, и сильно смущалась резвого журналиста.

— Иван Дмитриевич в отъезде, — озадаченно проговорила она. — И он мне ничего об этом не говорил.

Пользуясь растерянностью госпожи Путилиной, Савин убрал сопроводительное письмо в карман. Пригнувшись к даме, он приложил палец к губам и с улыбкой прошептал ей на ухо:

— Это специальное задание, секретное. Позволите войти?