Страница 14 из 62
Он вспомнил драгоценности князя, которые ему пришлось сдать в ломбард. Всего один бриллиантовый камешек стоил в сотни раз больше, чем эта квартира со всем своим убранством.
Внезапно в дверь постучали. Савин вздрогнул от неожиданности и замер. Стук настойчиво повторился. В его голове пронеслась мысль о том, что на Веру могли донести и его сейчас снова арестуют. Схватив со стола металлический подсвечник и зажав его в кулаке, словно молоток, корнет пошёл к двери.
Снаружи послышался хриплый голос:
— Почта! Откройте.
Савин облегчённо выдохнул, но, прежде чем отпереть, спрятал подсвечник за спиной.
На пороге стоял пожилой почтальон в форменной фуражке и мундире с двумя рядами блестящих пуговиц. На плече у него висела битком набитая сумка. Устало вытерев усы, почтальон протянул Савину конверт.
— Вам телеграмма из Петербурга.
Корнет вежливо принял почту и посмотрел на штемпель. Сколько же раз ему приходилось доставлять почту великому князю! Вспомнилась восхитительная встреча с Фанни, расписной конверт с приглашением, который он принёс ей в спальню…
Как только почтальон удалился, Савин запер дверь и прижался к ней ухом.
— Вроде тихо, — пробормотал он и поспешил с телеграммой на кухню.
Почему-то серый казённый конверт вызывал у него неясную тревогу.
«Что это за телеграмма, от кого? — думал он, нервно расхаживая по комнате. — Может быть, насчёт меня?»
Он попытался приоткрыть конверт, но тот был плотно заклеен. Савин осмотрелся и заметил на столе кофейник. Из него, по всей видимости, недавно пила кофе Вера. Приоткрыв крышечку, Савин ощутил бодрящий аромат. Горячий пар был очень кстати. Приподняв телеграмму над кофейником, Савин подождал немного, затем потянул за край и с лёгкостью открыл его.
Внутри действительно оказалось сообщение из Петербурга. На узкой карточке была наклеена телеграфная лента в несколько строчек. Савин прочёл их и застыл на месте.
«Этого человека не знаем тчк он не наш тчк не слушайте его зпт прогоните тчк главный редактор».
Значит, чутьё не подвело! Главный редактор — это, конечно, конспиративное название главного центра революционеров. Дрожа от волнения, Савин схватил со стола хлебный нож и проворно поддел телеграфную ленту. Она тут же отклеилась. Корнет молнией бросился в гостиную, схватил с письменного стола ножницы и клей. Нужно вырезать из телеграммы несколько слов и склеить оставшиеся куски ленты, чтобы образовался совсем иной текст:
«Этого человека знаем тчк слушайте его тчк он главный тчк редактор».
Внимательно осмотрев результат, корнет остался доволен. Ему не раз прежде доводилось делать подобные трюки, и он чувствовал некий азарт от своего умения быстро находить выход из щекотливого положения.
Савин жадно отхлебнул глоток воды, положил телеграмму обратно в конверт и, облизав край, аккуратно заклеил. Отнёс клей и ножницы назад, на стол Веры. Теперь нужно уничтожить остатки телеграфной ленты, лучше всего — сжечь на свече. Но тут раздался лязг ключа в дверном замке. Вера вернулась!
От неожиданности Николай вздрогнул и случайно опрокинул стакан с водой. На столе образовалась лужа. Савин мгновенно выхватил из неё скомканные кусочки телеграфной ленты и закинул их в рот. Когда Вера вошла в кухню, он приветливо воскликнул:
— А, вот и вы, Вера Ивановна! Я как раз собирался кофейку попить. Налить вам?
— Что это? — с подозрением спросила Вера, бросив взгляд на слегка промокший конверт.
Она сняла плащ и поправила косынку, из-под которой небрежно спадали густые чёрные кудри.
Савин пожал плечами и спокойно ответил:
— Телеграмму принесли. Видимо, ответ из центра.
Девушка торопливо вскрыла ножом конверт, небрежно разорвав его на две части. Она бегло посмотрела на текст и прочитала вслух:
— Этого человека знаем. Слушайте его. Он главный.
Не поверив своим глазам, Вера снова и снова перечитывала телеграмму. Затем удивлённо посмотрела на Савина, который с улыбкой наблюдал за нею.
— Выходит, теперь всё наоборот — вы у меня под присмотром, — насмешливо проговорил Николай.
С видом победителя корнет налил себе кофе. Вера была в замешательстве, не зная, как себя вести с неизвестно откуда взявшимся «начальником». Тем временем Савин быстро прожевал остатки телеграфной ленты и проглотил их, запив остывшим кофе.
«Самый невкусный кофе в моей жизни», — мысленно отметил он.
— Не понимаю. Почему меня сместили? Я что-то не так сделала? — разочарованно проговорила девушка.
Сев на стул, она уныло облокотилась на стол. Странный приказ центра лишил её прежней уверенности и силы.
— Просто у меня опыта больше, — допивая кофе, бесстрастно пояснил Савин.
Он повернулся к Вере, всем видом изображая дружескую заботу.
— Но не переживайте, я мягкий руководитель. Итак, где партийная касса? Центр дал мне важное поручение, нужны средства.
Вера вскочила, словно её ошпарили, испуганно посмотрела на Савина, быстро подошла к входной двери и заперла её на два оборота ключа. Вернувшись в комнату, девушка отогнула потёртый коврик на полу, потом подняла одну из половиц. Открылся узкий тайник. Вера достала пачку купюр, завёрнутых в тряпку, и протянула корнету.
На глаз оценив бюджет революционеров, Савин понял, что денег в нём немного — от силы рублей триста.
— И это всё? — недовольно спросил он.
Вера сжалась, но потом ответила с лёгкой неприязнью:
— У нас тут не монетный двор, денег не печатаем.
Корнет сгрёб купюры одной рукой и переложил в карман.
— Значит, так, — заговорил он, подражая повелительному тону великого князя. — Вот моё первое распоряжение! Увеличить членские взносы и собрать на нужды революции…
Он ходил по комнате туда-сюда, заставляя Веру следить за его перемещением, затем остановился напротив неё и закончил:
— …Десять тысяч рублей. Для начала.
Вера изумлённо вскинула брови.
— Откуда же мы их возьмём? — воскликнула она. — Банк, что ли, ограбим? И вообще, зачем нам столько?
Савин резко повернулся и так ударил ладонью по столу, что на нём зазвенели чашки.
— Это пока не ваше дело! Вы слышали мой приказ?
Властно посматривая на Веру, Николай выкрикивал, не давая девушке возможности возразить:
— Я теперь главный. А вы подчиняетесь! И если я сказал собрать десять тысяч, значит надо их собрать! Любой ценой!
Корнет угрожающе склонился над хрупкой девушкой. Она смотрела на него с гневом и возмущением. Никто из собратьев-революционеров никогда не отдавал ей приказы таким тоном.
Девушке до сих пор не верилось, что её мнение больше ничего не значит, что бразды правления перешли к этому нагловатому типу. Вера сжала губы, чтобы не заплакать. Не находя слов, она по-детски хлопала глазами. В них было столько искренней обиды, что Савин невольно отвернулся.
«У меня нет другого выхода. Я спасаю свою жизнь, — мысленно сказал он себе, заглушая голос совести. — А она переживёт… она сильная».
3.
Примеряя в тамбовском ателье изумительный, сшитый по последней моде костюм, Савин с удовольствием смотрелся в огромное зеркало в золотой раме. В новом наряде он стал похож на знатного дворянина, приехавшего с визитом в провинцию. Он тщательно копировал манеры великого князя, да и роли других знаменитых аристократов мог сыграть без труда. Пожилой портной с нескрываемым восхищением смотрел на клиента, который непринуждённо извлёк из портмоне пачку крупных купюр и заплатил, не требуя сдачи.
Савин был счастлив. Но валявшаяся на полу скромная одежда, полученная от Веры, напоминала ему, кем он был совсем недавно — беглым арестантом, преступником. Савин с раздражением отпихнул ногой убогие тряпки. Не ему, человеку с редкими талантами, носить такое!
В обувной мастерской он присмотрел пару дорогих сапог, сшитых на европейский манер. Корнет придавал обуви огромное значение. Он считал, что хорошие сапоги подчёркивают респектабельность хозяина, служат своего рода визитной карточкой в обществе. Приказчик обувного магазина тоже получил несколько рублёвых купюр и угодливо улыбнулся щедрому покупателю, не жалевшему денег на красоту.