Двуногое всесилие

На кухню вползают два костлявых зомби женского пола, лысое и рыжее. Пока первое, очумело мотая головой, пытается стащить кусок вареной свинины из-под носа бдительной Викусика, второе пытается ошпарить себя из чайника. Ну Довлатова-то понятно, обычная смертная неосапиантка, а вот как Лариса Ивановна, будучи «чистой», так умоталась — это загадка всех загадок. Разгадывать я её не буду, потому как сам агент внешний, а в местной кухне не шарю. Какая тут санта-барбара творится — не знаю и знать не хочу.

— Витя, ты же сегодня выходной? — вкрадчивым, как удар воровской финкой по ребро, голосом спрашивает Кладышева на всю, мать её, кухню.

Если твоя женщина — ушибленная на весь мозжечок мазохистка, то время от времени она обязательно будет стимулировать у тебя желание наказать её по полной. Если, при этом, она еще и регенератор, способный выдержать (и получить удовольствие!) от вещей, выходящих за рамки… ну, буквально всего, то, поздравляю, товарищ — твоя жизнь никогда не будет скучной.

Объясняю для тех, кто не понял — Витя единственный, кто способен в разумные сроки выбраться с такой глубины. Супербункер под Стакомском недоделан, тут нет сквозного лифта от верха и до низа, даже у китайцев, у которых мы сейчас квартируем. Соответственно, Витя Изотов на выходном — это раб лампы, способный выполнить все ваши сокровенные желания, от киселя в брикетах до сливок в треугольничках…

Попытка притвориться мертвым ничего не дала — подскакавшая ко мне бодрым слоником Викусик наклонилась, обдавая мои органы чувств неповторимым ароматом хорошо поработавшей гигантской девчатины, а затем переспросила полным истовой надежды голосочком:

— Витя, ты правда сегодня… свободен? Правда-правда⁈

Всё, приехали. Сливайте воду. Отступать некуда. Врать бессмысленно. В правый, еще не до конца проснувшийся глаз, мне уже смотрит еще жующая Онахон (или Охахон?) сожравшая всю печенюшку в одно жало. Умоляюще, причем. Мать вашу, ну чего вам не хватает? Жратвы полно, вода чистая как слеза младенца, река в двух минутах отсюда, фильтры новейшие, табака полно, кофе, чай, крупы, мясо — всё есть!

— У него первый выходной за три месяца, а вы ему даже проснуться не даете⁈ — сварливый старческий голос показался мне лучшим звуком на этой грешной земле, — У вас совесть есть, людоедки⁈

— Пока он там на воздусях пребывает, мы тут вкалываем, как сучки грешные… — бурчание Ларисы Ивановны (ох и бесится же девчонка, когда я её так вслух называю!) тут же призвало гнев Цао Сюин на её рыжую голову.

Тут еще вдобавок заглянувшая в казан Кладышева поняла, что кто-то невидимый и лысый нехило так уже отожрал мяса, тут же подняв вой и начав воинственно размахивать половником. Последний попал по моей кружке, опрокидывая достаточно тяжелую вещь ребрышком донца на мизинчик товарища Виктории Антоновны Ползуновой, в быту Викусика. Тонко всхлипнув, девушка резко нагнулась пожалеть ударенное, вжухнув лбом по пролетающей мимо Охахон. Узбекская фея не могла не подчиниться законам физики, но и не проиграла им вчистую, поэтому, вместо удара об пол, отправилась в стремительный полёт, закончившийся точно в паху её любимого мужа, вновь заходящего на кухню в уже одетом состоянии. Паша, вымученно выдохнув вообще весь воздух, обнял руками ударенное и мирно ссыпался на пол. Тут же раздались звуки задыхающейся женщины — кто-то невидимый подавился куском ворованного мяса…

Я приложил руку к лицу. Может, улететь отсюда сегодня за покупками — действительно хорошая идея?

Во всяком случае, пора смываться, пока не получил по шапке от набирающей злобность старой китайской бабушки, видящей бардак и собирающейся с ним бороться. Хотя, положа руку на сердце, в происходящем виноваты как раз азиатские товарищи, обустраивавшие эту базу. Их философия проста — достаточно минимума, поэтому все личные комнаты, выделенные нашему стаду, представляют из себя узкие и неинтересные спальные места. Я-то для себя эту проблему сразу решил, устроив спальную комнату, а вот остальным такое не по душе. Поэтому-то у нас тут постоянный бардак — люди тусят на кухне, в комнате отдыха, да даже в душевой, бывает, возню устраивают. Такие дела.

Удрать, переступив через бездыханное тело ушибленного женой Пашки, вышло без особых проблем. Саму жену, скрипуче охающую, я прихватил с собой, чтобы на неё, бедную, не наступили. И понёс, как любой ответственный гражданин, в лазарет. Его у нас как такового не было, эту роль выполняла Палатенцо, так что пришлось навестить наш компьютерный центр, работающий двадцать четыре часа в сутки.

— Вот, — продемонстрировал я восседающему на канделябре призраку ушибленную девчонку, тут же рассказав, как было дело.

— Симулирует, — бросив один взгляд, поставила диагноз моя невеста, — Они сегодня должны работать в квадрате Пи-два.

— Йууууля! — тут же ожило обожравшееся существо у меня в руках, — Ну ты чее… ай… Витя, отпусти! Сейчас завтрак полезет! Уже лезет! Айй!!

— Я тут Симулянт! — строго оповестил я наглую прожорливую «фею», — И больше никто! Работать! Солнце еще в зените!

Вот что тут скажешь? Не любят эти узбечки работать, совершенно. Да и сам Пашка тот еще подкаблучник, вполне согласный пахать один, лишь бы дома его ждали. Никакой социальной ответственности. Если бы не баба Цао, то они бы у меня отжали спальню, поставили бы там телевизор и не выходили оттуда столько, сколько смогут. Разлагают наш коллектив на уровне с Довлатовой, как она к этим разгильдяям еще четвертой не вписалась. Но бывшего агента Кремля понять можно, у неё два режима, рас*издяйский и боевой. А эти-то?

— Оставь её мне, — Юлька ловко поймала тут же сникшую девушку, — Тебя полковник Ли ждет. Точнее, он ждёт меня, но раз ты свободен, то куда лучше справишься.

На мой тяжелый вздох развернулись даже призраки, сидящие за клавиатурами на своих рабочих местах. Выходной? Кто-то пошутил, придумывая это слово.

Мы здесь, глубоко под землей, далеко не одни. Отделенный сектор да, это наше, но кроме? Еще два таких же, целиком и полностью забитых китайскими товарищами. Мы здесь, вместе с ними, творим будущее, а еще, по глубокому и очень горячему убеждению некоторых личностей, запуганных мной до мокрых трусов — государственную измену. Потому как прикрываемся большим китайским «другом» от не менее больших советских «друзей», а значит — неподконтрольны и опасны.

Как я недавно говорил одной дурацкой Машке — совсем не важно, что бананов хватает на всех и будет хватать в дальнейшем. Важен лишь тот, кто их распределяет. У китайцев с этим вопросом проблем почти нет, они еще не стали набравшей чудовищную инерцию индустриальной машиной, обеспечивающей дешевыми товарами почти весь земной шарик. Они сейчас — не нация, строящая по инерции целые города, стоящие потом пустыми, а те, кто чрезвычайно нуждаются в качественном социальном регулировании и обучении. Трансформация «деревня-город» у них сейчас идёт плавнее, через «деревня-студенческий городок-город», поэтому Система, способная помочь обучению молодежи, вызвала острейший интерес восточной Партии.

В общих чертах, три сектора нашей подземной базы работают каждый в своем направлении. Основное подразделение китайских товарищей разрабатывает их версию «Великой Китайской Системы». Разумеется, под нашим недреманным оком и с нашими консультациями. Их недреманное око в лице жесткого как удар по яйцам биоробота, отзывающегося на «полковник Ли», точно также следит за нами. Мы же заняты именно международным вариантом, имеющим ряд дополнительных корректирующих настроек. Третье же подразделение, которым руководит, внезапно, Цао Янлинь, занимается созданием обучающей надстройки для искусственного интеллекта. «Великий Учитель».

—…в общих чертах работа идёт согласно плану, с опережением на четыре большие ступени, — продолжил я краткую сводку с фронта событий перед совершенно невозмутимым полковником и его тремя лейтенантами ассистентами, — По вашим подразделениям ничего не скажу, но общие элементы Системы готовы к запуску на уровне всего государства.