Страница 12 из 17
Луг и Балор сошлись в бою. От поношений Луга ярость охватила Балора, и он приказал своим воинам:
– Поднимайте мне веко, пока не увижу я того, кто смеет поносить меня.
Воины исполнили его приказание, но Луг метнул в него свое красное копье и попал ему в глаз, так что оказался он на затылке и поразил трижды девять фоморов. Если бы Луг не выбил Балору глаз, он бы в одно мгновение сжег всю Ирландию. А потом Луг отрубил Балору голову.
Индех, сын Де Домнанна, упал, и его затоптали до смерти. Кровь пошла у него горлом, и он призвал к себе своего барда Леата Гласа, но бард не в силах был исцелить смертельно раненного героя.
Потом явилась на поле боя Морриган, и сиды с новыми силами бросились на врагов. Как она обещала, она принесла Дагде кровь Индеха.
После этого сиды с легкостью отогнали фоморов к берегу моря. Луг и его воины преследовали их, пока Луг не встал лицом к лицу с Бресом, сыном Элата, и не было рядом с ним защищавших его воинов.
Брес сказал так:
– Лучше тебе пощадить меня, потому что, если ты не убьешь меня теперь, коровы Ирландии никогда не перестанут давать молоко.
– Мне надо испросить совета у мудрецов Ирландии, – ответил ему Луг.
Луг повторил слова Бреса, сына Элата, Маэлтайну Мор-Бретаху Справедливому-В-Суждениях, и он сказал так:
– Не щади его ради этого, потому что нет у него власти над их потомством, хотя есть у него власть над нынешним стадом.
– Если ты пощадишь меня, – во второй раз взмолился Брес, – мужи Ирландии будут собирать урожай четыре раза в году.
Но Маэлтайн сказал так:
– Весна для вспашки и посева, начало лета – для вызревания зерен, начало осени – для уборки урожая, а зима – чтобы есть его.
– И это тебя не спасет, – сказал Луг, возвратившись к Бресу.
Но все же ему не хотелось убивать доблестного мужа, поэтому он спросил:
– Когда ирландцам лучше всего пахать, сеять и убирать урожай?
– Пусть они пашут во вторник, и сеют во вторник, и урожай снимают тоже во вторник, – ответил Брес.
Луг поблагодарил его и отпустил на все четыре стороны.
Во время этой битвы Огма нашел Орну, меч Тетры, короля фоморов, вытащил его из ножен и почистил его. И тогда меч рассказал ему обо всем, что было им совершено, потому что в старину мечи и это умели.
Луг, Дагда и Огма преследовали фоморов, потому что они украли у Дагды арфу, которую звали Уайтне. Когда они примчались в дом пиров, то увидели там Бреса и его отца Элата, а на стене в зале висела арфа, которой Дагда запретил петь, пока он сам не снимет свой запрет. Иногда ее называли еще Дур-да-Бла, что значит «дуб двух цветений», а иногда – Койр-кетар-куин, что значит «четырехсторонняя музыка».
Едва Дагда отыскал глазами свою арфу, как он сказал:
– Приходи, лето, приходи, зима, устами арф, молочными сосками и бочками вина.
Арфа тотчас спрыгнула со стены и метнулась к Дагде, убив по дороге девять человек.
И Дагда сыграл на ней трижды: мелодию сна, мелодию плача и мелодию смеха. Когда он играл мелодию плача, жены плакали, не в силах сдержать слезы, а когда играл мелодию смеха, все жены и дети смеялись, а когда он заиграл мелодию сна, все заснули, и три мужа живыми и невредимыми выбрались из стана фоморов. И тогда Дагда позвал телку, которую получил в плату от Бреса за строительство крепости. Она позвала своего теленка, и на ее зов все ирландское стадо, которое фоморы увели как дань, вернулось на свои луга.
Се, друид Нуады Среброрукого, был ранен в битве и пошел на юг и шел до тех пор, пока не оказался в Карн Коррслебе. Там он присел отдохнуть, измученный ранами, страхом и долгой дорогой, и увидел вдалеке прекрасный луг со множеством цветов, и ему во что бы то ни стало захотелось дойти до него. Он собрал последние силы и побрел к нему, а когда ступил на него, то упал и умер. Там его похоронили, а потом разлилось озеро и затопило весь луг, и теперь это озеро называют Лох-Се.
Из всего воинства фоморов остались в Ирландии всего четыре мужа, которые бродили по стране и портили зерно, и молоко, и дары садов и моря, пока в ночь Самайн их не прогнали с ирландской земли Морриган и Энгус Ог. С тех пор фоморам строго-настрого запрещено ступать на ирландский берег.
Когда сражение закончилось и тела погибших воинов были похоронены, Морриган и горам и рекам поведала о великой победе:
– Мир везде от земли до неба, мир от неба до земли, мир на поднебесной земле! Пусть вечно живут победившие в битве!
Никто не знал, сколько полегло мужей, потому что нельзя сосчитать звезды на небе, снежинки в снегопаде, росинки на траве, или траву под ногами скота, или коней сына Лира в штормовом море.
Луг стал королем над всеми сидами, и свой главный дом он построил в Насе.
Пока он был королем, его приемная мать Таилте, дочь Маг Мор, умерла. А перед смертью она наказала Дуаху Черному, который построил Дом Заложников в Таре, расчистить лес Куан, чтобы на ее могилу могли приходить все, кто пожелает. Дуах позвал мужей Ирландии корчевать лес и подлесок, и через месяц от леса не осталось и следа.
Луг похоронил Таилте на равнине Мидхе и насыпал над могилой каменный холм, который сохранился и поныне. Он приказал жечь огни и оплакивать свою приемную мать, а еще постановил каждое лето устраивать в память о ней празднества со всякими играми. И это место он назвал ее именем – Таилтен.
А родная мать Луга, прекрасная высокая Этне, после битвы на Маг Туиред приехала в Тару, и он отдал ее в жены Тадгу, сыну Нуады, которому она родила Муирне, мать Финна, и Туирен, мать Брана.
4. Тайный дом Луга
Долго правил Луг, а потом королем Ирландии выбрали Дагду.
Луг покинул Ирландию, и говорили, будто он умер в Уснехе, где сходятся пять ирландских королевств и где в первый раз ирландцы зажгли огонь. Миде, сын Брата, сделал это для сыновей Немеда. Он горел шесть лет, и в каждом очаге Ирландии – искра того огня.
Однако Луга видели в Ирландии в то время, когда родился Кухулин и когда Конхобар и воины Алой Ветви преследовали белых птиц до реки Бойнн. Еще он возвращался и три дня сторожил сон Кухулина во время войны из-за быка из Куальнге.
В третий раз его видел Конн Ста Сражений, и вот как это было.
Когда Конн жил в Таре, он на рассвете ходил в Королевскую Рат, а с ним три его друида – Маол, Блок и Буис – и три барда – Этайн, Корб и Кесарн. Каждый день он поднимался на гору оглядеть со всех сторон Ирландию, чтобы ни один сид не явился в нее незамеченным. В тот день он стоял на камне, который возьми и заскрежещи так, что его услышали не только в Таре, но и в Брегии.
Конн спросил своего главного друида, что это с камнем и почему он скрежещет или кричит так, что его слышно чуть ли не во всей Ирландии. Друид попросил пятьдесят три дня отсрочки, а через пятьдесят три дня Конн вновь задал ему свой вопрос, и друид сказал так:
– Этот камень называют Лиа Файл. Его принесли из Фалиаса, и в Таре он останется навсегда. Но, пока живут в Таре короли, здесь должно быть место для празднеств с играми, и если в последний день празднества не приедет сюда король, то тяжелый будет год для Ирландии. А когда скрежетал камень под твоими ногами, то сколько раз он скрежетал, столько еще будет королей из твоего народа в Ирландии. Только не спрашивай у меня их имена.
Пока они так разговаривали, тьма опустилась на землю и с нею пришел такой густой туман, что никто не знал, в какую сторону идти. Тем временем послышался приближающийся стук копыт.
– Горе нам, – вскричал Конн, – если нас увезут в чужую страну!
Всадник бросил три копья, и второе было быстрее первого, а третье быстрее второго.
– Никто не смеет бросать копья в Конна из Тары! – возмутились друиды.
Бросив три копья, всадник подскакал поближе, почтительно поздоровался с Конном и пригласил быть гостем в его доме. Конн с друидами и бардами отправились в путь и – долго ли, коротко ли – оказались на прекрасном лугу, на котором возвышалась королевская гора, возле входа росло золотое дерево, а внутри горы был просторный дом с крышей из белой бронзы. Они вошли в дом и увидели всадника, который сидел на королевском возвышении, и в Таре не было мужа краше его.