Страница 3 из 222
Установление относительной хронологии позволило создать и абсолютную хронологию археологических комплексов. В наиболее выигрышном положении были районы западной Грузии и Армении, в археологических комплексах которых имелись хорошо датируемые объекты. Для Колхиды это, в частности, импортные греческие вещи. На территории Армения ситуация облегчалась наличием урартских надписей, хорошей синхронизацией истории Урарту и Ассирии, устанавливаемой на базе не только памятников материальной культуры, но и многочисленных нарративных и эпиграфических источников. Однако до сего времени не разработана хронологическая шкала самого массового вида археологических материалов — урартской керамики. Для других районов Закавказья, естественно, база абсолютной хронология устанавливалась на основе сопоставлений с урартскими и отчасти скифскими материалами, а также с материалами из других переднеазиатских регионов, поступавших в Закавказье не непосредственно из районов своего производства, а через Урарту и другие промежуточные области (Погребова М.Н., 1977, с. 25). При этом, однако, перед исследователями иногда встают очень серьезные трудности, поскольку неизвестно время «нахождения в пути» вещи, используемой для датировки, а иногда я сами датирующие предметы могут оказаться объектом сложных дискуссий (Погребова М.Н., 1977, с. 25). Однако в целом относительная и абсолютная хронология памятников раннего железного века на территории Закавказья в настоящее время в основных чертах может считаться установленной, что позволяет наметить и основные черты эволюции материальной и духовной культуры, попытаться обрисовать (хотя бы в самых общих чертах) эволюцию общественных отношений.
Несколько лучше обстоит дело с датировкой археологических комплексов периода ранней и развитой государственности. Причиной этого является наличие достаточно широкого круга письменных источников, надписей, нумизматических находок, позволяющих датировать археологические комплексы. Однако и здесь существуют определенные трудности: основное число монет, найденных при раскопках, — иноземные и время обращения их на территории Закавказья не всегда может быть определено достаточно точно. Не решен еще вопрос о времени начала чеканки албанской монеты (подражания эллинистическим монетам) и об их хронологической классификаций, что затрудняет датировку комплексов Албании. Имеются определенные сложности и с интерпретацией письменных источников: например остаются дискуссионными вопросы об источниках того или иного античного автора и тем самым о точном соотнесении с памятниками сведений, сообщаемых данным автором. Такова ситуация с анализом сообщений Страбона об Иберии (Болтунова А.И., 1947; Лордкипанидзе О.Д., 1957, ср.: Ельницкий Л.А., 1964, с. 150; Новосельцев А.П., 1980, с. 21) и Албании (подробнее см.: Новосельцев А.П., 1980, с. 20–21). Тем не менее, в основных чертах абсолютная хронология археологических комплексов данного периода разработана. Лучше выявлена она для Колхиды и Армении, что позволяет рассматривать эволюцию материальной и духовной культуры этих областей подробнее, слабее — для Иберии и Албании, поэтому материалы данных областей описываются более суммарно.
Начало археологического изучения Закавказья относится к 30-м годам XIX в. Основное внимание тогда уделялось христианским древностям Армении и Грузии (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 6). Постепенно стал проявляться интерес к античным памятникам, а позднее — и к памятникам более раннего времени. В целом периодизация исследований археологических памятников рассматриваемой эпохи на территории Закавказья может быть представлена следующим образом. Первый этап продолжался до 1881 г., т. е. до времени проведения V Всероссийского археологического съезда в Тбилиси, второй — с 1881 г. до Великой Октябрьской социалистической революции и завершения гражданской войны в Закавказье; третий — время от установления Советской власти в Закавказье до окончания Великой Отечественной войны; четвертый — послевоенный период.
Первый этап может быть определен как первичное ознакомление с археологическими памятниками Закавказья. Были проведены археологические исследования, давшие материалы, которые в дальнейшем, по мере углубления знаний о прошлом региона сыграли очень большую роль, став опорными пунктами в создании картины эволюции материальной культуры Закавказья. Таковы, например, раскопки могильника в Армении около Дилижана («Редкин лагерь»), чрезвычайно важные для понимания самой начальной фазы раннего железного века. Большое значение имели и раскопки Ф. Байерном Самтаврского могильника. Организационным центром археологического изучения Закавказья в то время был Кавказский археологический комитет, в 1873 г. преобразованный в Общество любителей кавказской археологий. Основными недостатками первых исследований археологии Закавказья являлись ограниченность работ и малочисленность научно подготовленных кадров. Общество составляли любители-дилетанты, преимущественно из русской и местной аристократии и городского чиновничества (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 6).
Значительное влияние на развитие археологического изучения Закавказья оказал V Всероссийский археологический съезд. Уже в процессе подготовки к съезду был проведен ряд археологических исследований (А.С. Уваровым, А.Д. Ерицовым, И.С. Поляковым). Обширной и разнообразной была программа съезда. После 1881 г. устанавливаются тесные связи кавказских научных учреждений с Московским археологическим обществом, а затем и с Археологической комиссией. В 1901 г. в Тбилиси было учреждено Кавказское отделение Археологического общества. Кроме того, съезд популяризацией древних памятников Кавказа возбудил интерес к древностям в широких кругах кавказской интеллигенций (Пиотровский Б.Б., 1949, с. 7). В эти годы раскопки проводились в гораздо более широких масштабах, некоторыми из них руководили археологи-профессионалы. Однако по-прежнему большинство работ осуществлялось мало подготовленными людьми. Вместе с тем материалы, полученные в результате этих работ, в той или иной степени были вовлечены в научный оборот, впервые стали использоваться как исторический источник. И все же практически неразработанной оставалась относительная и абсолютная хронология археологических комплексов. Значительная часть территории Закавказья археологами практически не изучалась.
Планомерные археологические исследования начались здесь после установления Советской власти. Важными центрами их явились музеи и научно-исследовательские институты. Раскопки, как правило, стали проводить специалисты-профессионалы, число которых быстро росло. В Грузии основную работу первоначально проводил Государственный музей Грузии, затем подключились и местные краеведческие музеи (Зугдиди, Кутаиси, Поти). Новый импульс археологическому изучению республики дало создание в 1936 г. Грузинского филиала АН СССР (в 1941 г. преобразован в Академию наук Грузинской ССР). На территории Грузии работали многие высококвалифицированные археологи, среди которых необходимо отметить Б.А. Куфтина (Краткий очерк истории грузинской советской науки за 25 лет. Тбилиси, 1946; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 11; Апакидзе А.М., 1967).
В Армении основные работы в это время были сконцентрированы в Комитете охраны исторических памятников и в Государственном музее Армении. Особенно много было сделано тогда для изучения крепостей так называемой циклопической кладки, обнаруженных в ряде мест Армении. Важнейшую роль сыграли начавшиеся в 1939 г. систематические раскопки урартской крепости на холме Кармир-блур совместной экспедицией АН Армянской ССР и Государственного Эрмитажа под руководством Б.Б. Пиотровского (Кафадарян К.Г., 1945; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 11–12; Аракелян Б.Н., Мартиросян А.А., 1967).
В Азербайджане первоначально основная археологическая работа проводилась в Обществе обследования и изучения Азербайджана, в Азербайджанском комитете охраны памятников старины и искусства и в Государственном музее. В дальнейшем важнейшим центром ее стала Академия наук Азербайджанской ССР (Джафарзаде И.М., 1945; Пиотровский Б.Б., 1949, с. 12; Ваидов Р.М., Нариманов И.Г., 1967).