Страница 3 из 149
В настоящем томе рассматриваются энеолитические комплексы, сложившиеся в зоне южных земледельческо-скотоводческих культур, где они выделяются особенно четко. Отдельная глава посвящена общей характеристике энеолита степной зоны, тогда как детальное рассмотрение конкретных археологических комплексов (древнеямных, кемиобинских, афанасьевских и др.) будет предпринято в другом выпуске «Археологии СССР». Такое выделение энеолита ярко выражено в самих комплексах как устойчивых сочетаниях типов археологических объектов, изучаемых археологией как особой наукой, что соответствует реальному развитию древних племен и народов, материальным воплощением культуры которых они являются. Сами по себе медные изделия еще мало о чем говорят, как и специфический набор типов иных категорий, но именно их сочетание и характеризует энеолитические комплексы. При этом могут быть отмечены два основных их вида. В одном случае энеолитический период, выделяемый средствами археологии и являющийся археологическим понятием, соответствует большой исторической эпохе, в другом — энеолит — понятие, почти исключительно относящееся к сфере археологической систематики. В настоящем томе рассматриваются энеолитические комплексы первого вида, распространенные на юге СССР и отразившие важнейшую эпоху в истории племен и народов нашей страны — пору расцвета земледельческо-скотоводческих культур. Эти южные энеолитические культуры тесно связаны с древнейшими очагами земледелия и скотоводства, сформировавшимися на Ближнем Востоке. Именно эти ближневосточные связи наряду с местными предпосылками к переходу к производящим формам экономики определили качественный скачок в развитии племен юга СССР. Одновременно наблюдается и значительная зависимость от ближневосточных культурных эталонов некоторых объектов материальной культуры. В соответствии с конкретными направлениями линий взаимодействий это влияние ближневосточных эталонов в каждом из центров различно. Например, в Северном Причерноморье оно вообще проявляется лишь через посредство балканских комплексов и культур, но именно оно составляет одну из общих черт в развитии трех энеолитических центров юга СССР.
Следует иметь в виду то немаловажное обстоятельство, что изученность энеолитических комплексов юга СССР далеко не одинакова. Раньше всех, еще в конце XIX в., начато исследование памятников трипольского типа в Северном Причерноморье. Сейчас здесь выявлены сотни поселений, раскопаны десятки объектов, накоплены громадные коллекции и имеется обширная литература. Близкие по культуре, а иногда и просто идентичные им памятники распространены в Болгарии и Румынии и привлекаются для дополнительных характеристик. Поэтому энеолитическим памятникам Северного Причерноморья посвящен в данном томе наиболее значительный раздел. Хотя первые раскопки энеолитических памятников Средней Азии были произведены едва ли не одновременно с трипольскими, их систематическое и планомерное исследование развернулось лишь в 50-х годах. Занимаемая ими территория несоизмеримо мала по сравнению с Северным Причерноморьем, да и число их более ограниченно. Еще более коротка история исследования энеолитических памятников Кавказа. Относимые к их числу комплексы выявлены в ходе полевых работ 60-70-х годов. Все это, естественно, сказывается и на вопросах археологической систематики. Так, если в Средней Азии четко выделяется оседло-земледельческий неолит — джейтунская культура, то в Закавказье такое членение менее ясно и по существу неолитические и энеолитические раннеземледельческие комплексы рассматриваются нерасчлененно. Менее ясна здесь и культурная группировка памятников. Степень изученности определила и подход авторов к организации предлагаемого материала. В тех случаях, когда типологические связи, позволяющие говорить о надежном выделении культур и локальных вариантов, слабо разработаны, памятники рассматриваются по территориальным группам. В других случаях использована группировка по типологическим признакам с использованием традиционной триады понятий: культурная общность, культура, локальный вариант. В ряде случаев обширность материалов как будто позволяет использовать более гибкую понятийную сетку, в большей мере учитывающую конкретно-историческую ситуацию (см., например, Дергачев В.А., 1978), но в целом традиционная триада остается вполне надежным исследовательским инструментом.
Том подготовлен авторским коллективом в составе В.М. Массона (введение, часть I, гл. 6 части III с использованием материалов Е.К. Черныш, заключение), Р.М. Мунчаева (часть II), Е.К. Черныш (главы 1–7 части III, гл. 1 и 6 в соавторстве с В.М. Массоном) и Н.Я. Мерперта (часть IV).
Часть первая
Энеолит Средней Азии
Глава первая
История изучения, основания периодизации, хронологии и типологии
Энеолитические комплексы Средней Азии, как и соответствующие им комплексы других регионов, характеризуют определенную историческую эпоху в жизни оседлых земледельческо-скотоводческих племен, нашедшую прямое отражение в специфическом наборе объектов материальной культуры, рассматриваемых на уровне археологической науки как археологические типы.
В Средней Азии энеолитические памятники изучались еще в конце XIX в. (Комаров А.В., 1888; Джуракулов М.Д., 1964; 1966), но широкую известность получили лишь после раскопок американской экспедиции на холмах Анау и их фундаментальной публикации (Pumpelly R., 1908; Бишони Р., 1977). Несмотря на низкий методический и методологический уровень, эти материалы долгое время оставались для мировой науки основным источником по изучению энеолитических комплексов Средней Азии (Кобранов Е.А., 1927; Итина М.А., 1951). В 30-е годы ашхабадскими археологами были проведены значительные работы по выявлению новых памятников (Марущенко А.А., 1939; 1949), но раскопки их практически не производились, а материалы не были опубликованы. Решающий перелом произошел в результате развертывания работ Южно-Туркменистанской археологической комплексной экспедиции (ЮТАКЭ) АН Туркменской ССР (Литвинский Б.А., 1952; Массон М.Е., 1955б), особенно с 1952 г., когда энеолитические комплексы исследовались специальным отрядом экспедиции под руководством Б.А. Куфтина (Куфтин Б.А., 1954; 1956). Систематическое исследование энеолитических памятников было продолжено в 1955–1963 гг. совместными усилиями ЮТАКЭ и ЛОИА АН СССР под руководством В.М. Массона (Массон В.М., 1957а; 1957б; 1957в; 1959в; 1962а; 1964а) при участии И.Н. Хлопина и В.И. Сарианиди (Лисицына Г.Н., Массон В.М., Сарианиди В.И., Хлопин И.Н., 1965). Материалы, полученные в ходе этих работ, опубликованы в двух томах Трудов ЮТАКЭ (т. VII, 1956; т. X, 1961), а энеолитическим комплексам специально посвящены четыре выпуска «Свода археологических источников» (Массон В.М., 1962в; Хлопин И.Н., 1963а; 1969; Сарианиди В.И., 1965б). Новые материалы опубликованы также в зарубежных изданиях (Masson M.E., Masson V.M., 1957; Masson V.M., 1961; 1972; Masson V.M., Sarianidi V.I., 1972). В дальнейшем основное внимание этого коллектива было перенесено на изучение памятников эпохи бронзы, а наиболее ранние энеолитические комплексы продолжали исследоваться ашхабадскими археологами (Бердыев О.К., 1967; 1969; 1972а; 1972б; 1974; 1976). Слои Намазга II шурфовались на Елендепе (Щетенко А.Я., 1968а); энеолитические напластования в небольшом объеме раскапывались и на Алтындепе (Массон В.М., 1977б).
В отличие от Южного Туркменистана, где ярко и разносторонне представлены памятники энеолита, в других районах Средней Азии выделение собственно энеолитических комплексов связано со значительными трудностями. Так, в рамках неолитической кельтеминарской культуры на поздних этапах ее развития появляются свидетельства использования ее носителями медных изделий, но комплекс в целом, и, прежде всего, кремневые орудия, полностью сохраняют архаический, неолитический облик. Поэтому кельтеминарский и близкие ему комплексы рассматриваются в томе «Неолит СССР» настоящего издания.