Страница 156 из 170
Основные работы по неолиту Якутии проводились на нескольких многослойных и хорошо стратифицированных памятниках, что позволило создать периодизацию, опирающуюся на серии радиокарбоновых дат. Здесь выделены две культуры — сыалахская (IV–III тыс. до н. э.) и сменяющая ее белькачинская (III тыс. до н. э.) Полагают, что население сыалахской культуры пришло в Якутию из Забайкалья и распространилось на большой территории, вплоть до р. Анадырь на северо-востоке. В этом случае наблюдаются высокие адаптивные способности населения, проникшего в высокие широты. Изучены наземные жилища в виде шалашей или чумов, некоторые имели углубленное основание и выстеленный берестой пол. Стоянки были сезонными и состояли из нескольких жилищ, иногда они перемещались на одном месте на разные террасы в зависимости от уровня реки. Все говорит о существовании сравнительно больших коллективов, занимавшихся охотой и рыболовством. По остаткам фауны установлено, что люди охотились на северного оленя и крупную лесную дичь в пограничье леса и тундры. Население последующей белькачинской культуры вело примерно такой же образ жизни и часто занимало стоянками те же места. Предполагается и генетическая преемственность культур.
В Среднем и Нижнем течении Амура исследованы такие неолитические поселения как Вознесеновское, Сучу, Кондон, что позволило изучить разные стороны жизни населения, устройство поселений и жилищ, материальную культуру и предметы искусства, выделить культуры и наметить этнокультурную общность названную кондонской. Существование последней некоторые исследователи подвергают сомнению.
В Приморье в неолите выделяются две культуры — руднинская (вторая половина VI–III тыс. до н. э.) и зайсановская (III тыс. до н. э.) Основными памятниками руднинской культуры являются поселения Тетюхе (Рудная Пристань) и Чертовы Ворота. В Тетюхе изучены жилища, керамика, орудия труда. На поселении Чертовы Ворота кроме керамики и орудий собраны многочисленные украшения, в том числе привозные, из Тихоокеанского региона, что демонстрирует отдаленные обменные связи населения. Здесь найдены также пять погребений, датируемых V тыс. до н. э. По антропологическим данным В.П. Алексеев определил население как северо-азиатских монголоидов байкальского типа, близкого тунгусо-манчжурским народам. Возможно, Приморье и Дальний Восток были местом формирования байкальского типа, позднее распространившегося в таежных регионах Сибири. Хотя археологические материалы руднинской культуры имеют аналогии с древностями Нижнего Амура, как бы маркируя продвижение населения в северном направлении, предположение об исходной территории байкальского типа нельзя считать решенным.
Зайсановская культура занимает юг Приморья, представлена рядом поселений с большим числом жилищ и стоянками. С этой культурой связывают существование дальневосточного очага земледелия в неолите-бронзе. Палеоклиматические условия и геоботанический фон действительно были благоприятны для возникновения производящего хозяйства, однако, большинство исследователей считает, что прямых доказательств занятий земледелием нет, по крайней мере в неолите.
Как видим, эпоха неолита была важным историческим этапом. Именно в это время человеком были освоены все пригодные для обитания регионы Северной Евразии, сложились культуры со своими определенными территориями, обозначились большие этнокультурные общности, сохранившие свое значение в последующих исторических преобразованиях. Неолит был временем многих достижений в экономике. По южным окраинам рассматриваемой территории постепенно и под воздействием соседних культур складывались очаги производящего хозяйства. В остальных регионах заметно совершенствование орудий труда в основных сферах деятельности человека — улучшается охотничье вооружение, появляются лыжи и сани, лодки и весла, сложные рыболовные снасти, совершенствуются конструкции жилищ, высокого уровня достигает искусство, особенно наскальные рисунки и мелкая пластика. Получают дальнейшее развитие прогрессивные начинания, наметившиеся в предшествующие эпохи каменного века.
Литература
Абрамова Т.А., Турманина В.И., 1982. Палеогеографическая обстановка Северного Прикаспия в последнем тысячелетии // Палеогеография Каспийского и Аральского морей в кайнозое. М.
Авизова А.К., 1985. Комплексное изучение каменной индустрии стоянки Айдабол 20 (Северо-западный Устюрт) // Тез. докл. всесоюз. археолог. конф. «Достижения советской археологии в XI пятилетке». Баку.
Авизова А.К., 1986. Неолит Устюрта: (в свете экспериментально-трасологических исследований орудий труда): Автореф. дис. … канд. ист. наук. Л.
Авизова А.К., Бижанов Е.Б., 1981. Изучение памятников каменного века на Устюрте в 1980 г. // Вестник ККФАН. № 4.
Агеева Е.И., Максимова А.Г., 1959. Отчет Павлодарской археологической экспедиции 1955 г. // ТИИАЭ. Т. 7.
Акишев К.А., 1976. Находки неолита в Западной Бетпак-Дале // Изв. АНК. № 2.
Акимова М.С., 1953. Новые палеоантропологические находки эпохи неолита лесной полосы европейской части СССР// КСИЭ. Вып. 18.
Алексеев В.П., 1991. К палеоантропологии неолитического населения Приморья // Неолит юга Дальнего Востока: Древнее поселение в пещере Чертовы Ворота. М.
Алексеев В.П., Мамонова Н.Н., 1979. К палеоантропологии эпохи неолита верховьев Лены // СЭ. № 5.
Алихова А.Е., 1959. Жилище на Саконовской неолитической стоянке // КСИИМК. Вып. 75.
Алпысбаев Х.А., 1969. Неолитическая стоянка в пещере Караунгур // Изв. АНК. № 2.
Алпысбаев Х.А., 1972а. Предварительные итоги изучения памятников каменного века в пещерах Южного Казахстана в 1969–1970 гг. // УСА. Вып. 1.
Алпысбаев Х.А., 1972б. Разведка памятников каменного века Казахстана в 1971 г. // УСА. Вып. 2.
Алпысбаев Х.А., 1977. Мезолитические стоянки Южного Казахстана // Археологические исследования в Отраре. Алма-Ата.
Алпысбаев Х.А., Чалая Л.А., Черников С.С., 1977. Неолит. //История Казахской ССР. Алма-Ата. Т. 1.
Амирханов Х.А., 1987. Чохское поселение. М.
Андреев Г.И. 1970. Каменные изображения из Туры // СА. № 4.
Андреев Г.И., Фомин Ю.М., 1964. Археологические разведки по среднему течению р. Подкаменная Тунгуска // КСИА. Вып. 101.
Андреев Г.И., Фомин Ю.М., 1966. Новые археологические памятники на р. Подкаменная Тунгуска // КСИА. Вып. 106.
Андреева Ж.В., 1994. Проблемы периодизации // Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. М.
Андрианов Б.В., Кесь А.С., 1974. На землях древнего орошения в низовьях Сырдарьи // АО 1973. М.
Аникович М.В., 1969. О культурной принадлежности неолитических памятников Верхнего Приобья // Материалы конф. «Этногенез народов Северной Азии». Новосибирск. Вып. 1.
Арсланов Х.А., 1978. О поправках к радиоуглеродному возрасту // Геохимия. М. Вып. 8.
Арсланов Х.А., 1987. Радиоуглерод: геохимия и геохронология. Л.
Артеменко И.И., 1964. Неолитическое поселение в уроч. Сосонка // КСИА. Вып. 101.
Артеменко И.И., Тюрина И.М., 1966. Неолитическое поселение в урочище Стрелица // КСИА. Вып. 106.
Аскаров А.А., 1962. Культура Заман-Баба в низовьях Зеравшана // ОНУз. № VII.
Бадер О.Н., 1953. Очерки шестилетних работ Камской археологической экспедиции (1947–1972) // УЗПГУ. Т. IX. Вып. 3.
Бадер О.Н., 1963. Древнейшая история Прикамья: Докл. по опубл. работам, представленным на соискание уч. степени д-ра ист. наук. М.
Бадер О.Н., 1970. Уральский неолит // МИА. № 166: Каменный век на территории СССР.
Бадер О.Н., 1973. Неолитическое погребение в гроте у каменного Кольца на Урале и его аналоги // Проблемы археологии Урала и Сибири. М.
Бадер О.Н., Воеводский М.В., 1935. Стоянки Балахнинской низины // ГАИМК. Вып. 106.