Страница 69 из 76
Амбары были высотой до 1,5 сажени и имели деревянный, дощатый пол. Они состояли из прямоугольных, подчас почти квадратных клетей, соединенных с внешней стороны одной общей стеной (рис. 16). В юго-западной стене[960] амбары были в основном одиночными, т. е. состояли из одной клети; в других же стенах были амбары, имевшие от 2 до 7 делений. Снабженные дверями внутрь крепости, клети между собой не сообщались. Разрывы между одиночными амбарами и амбарами из нескольких секций не превышали размеров одной клети. Одиночный амбар был простым срубом. Ячейки больших амбаров не были самостоятельными срубами, плотно примыкавшими друг к другу (это было бы изображено на чертеже); они являлись лишь отсеками, образованными поперечными перегородками, врубленными в длинные бревенчатые стены.
Таким образом, Кольские городовые стены начала XVIII в., построенные «амбарами», состояли как бы из отдельных городней и отрезков тарас. Сочетание этих двух конструкций было, по-видимому, индивидуальной особенностью Кольского «города». Он строился значительно позже Олонецкого, Сумского и Якутского острогов XVII в., стены которых были целиком рублены тарасами[961]. Кольские же строители использовали оба традиционных типа деревянных крепостных оград. Однако городни и тарасы они оставили полыми, без засыпки, превратив их во внутренние помещения для хранения припасов или товаров[962]. Это было не новостью, а традицией. Под склады были отведены, например, нижние этажи стен Кирилло-Белозерского монастыря 1653–1682 гг., состоявшие из отдельных, изолированных квадратных помещений, снабженных на случай осады пушечными бойницами. Такое использование крепостных стен было началом отмирания боевой роли военно-оборонительных сооружений и как бы перерождением их в гостиные дворы.
Внешние стены крепости, к которым изнутри примыкали амбары, состояли из двух параллельных бревенчатых стенок с промежутком в ¾ сажени (см. рис. 16). «Передняя стена рублена с промежутки двойная в перерубах», — так охарактеризовал эту конструкцию в 1745 г. артиллерии поручик Данила Чюровской[963]. Пространство между этими стенками было заполнено на ⅓ высоты камнями и землей (рис. 17).
Двойная конструкция городовых стен с заполнением широко бытовала в русской деревянной крепостной архитектуре. Аналогичное устройство имели, например, стены Сумского острога[964]; в 2 стены «до кровли» был сделан «город рубленой» в Опочке, стены и башни которого строились в 1654 г. взамен сгоревшего в 1648 г. острога[965]. В «две стены» был срублен и сосновый кремль Мурома, частично существовавший еще в первой половине XVIII в.[966] Применялась такая конструкция стен и в деревянной промышленной архитектуре древней Руси. Примером этого могут служить соляные склады XVII в., стоявшие на берегу Камы близ города Усолье Пермской области[967]. Однако в них подобное устройство не имело заполнения и предназначалось для погашения силы распора, который образовывался во время загрузки складов.
Выше засыпки передние стены амбаров Кольского «города» были снабжены боевыми окнами, прорезанными через каждую сажень и имевшими вид горизонтальных щелей[968]. По-видимому, эти окна напоминали собой прорези в стенах Николо-Карельского монастыря (1691–1692 гг.) и предназначались для мушкетной стрельбы.
Над амбарами на мостовом настиле шел боевой ход высотой в 1 сажень, прикрытый с наружной стороны той же двойной стеной (см. рис. 17). Над ней нависали обламы, державшиеся, по-видимому, на кронштейнах из бревен, выпущенных из толщи двойной стены. При ширине всей крепостной стены в 2 сажени размер боевого хода в сажень с аршином был вполне достаточным для того, чтобы защитники «города» могли свободно размещаться на стенах и не мешать друг другу при стрельбе через обламы. Очевидно, на этом ярусе стен должна была сосредоточиваться большая часть защитников Колы. Поверх него шла сплошная, слегка нависавшая с обеих сторон двускатная кровля, прикрывавшая боевой ход от дождя и снега. Конек кровли был поднят над уровнем земли внутри крепости почти на 3,5 сажени.
Дополнить характеристику стен Кольского «города» дает возможность подробное описание прясла северо-восточной стены между Егорьевской и Водяной башнями, сделанное Д. И. Унковским сразу же после ее постройки в 1703 г. «А рублена та городовая стена, — писал он, — в две стены. А мера той стены длиною меж башен с речную сторону в таможенную трехаршинную сажень, 39 сажен 2 аршина вышиною. У Егорьевской башни от слани до обламов 2 сажени с аршином и четвертью аршина, а на число до обламов 17 рядов. Обламы до кровли 5 рядов, а мерою 2 аршина без пяти верхов. А у Водяной башни вышина от слани до обламов 2 сажени с аршином и со штью верхами. А на число до обламов 18 рядов. Обламы таковы ж, что у Егорьевской башни… В тои во всеи стене построено 33 бойницы мушкетерных. В городе та стена по мере длиною 59 сажен, вышина до кровли 3 сажени без четверти аршина. А на число вверх бревен 22 ряду. А под стеною положено еланью старого прежнего острогу. А в городе от стены под стенным мостом построено вместо тарасов или быков 12 анбаров. В анбарах на мосты положен прежней острожной лес, на стены в мосты положен новый лес. А прежнего острожного мосту положено два прясла мерою 4 сажени без полуторных аршин. Крыта та стена в два тесу. Да для взходу на стену сделано две лествицы. А шырина на стене по мосту промеж стенами сажень с аршином»[969].
Примечательно, что длина этой стены, отмеченная в приведенном описании и указанная самими строителями[970], почти точно соответствует длине этой стены на чертеже «План города Кола». Подобное соответствие характерно и для юго-западной стены, построенной в 1704 г. между Ерзовской и Чепучинной башнями[971]. Это еще раз говорит о том, что на чертежах Ф. Неелова и А. Поспелова изображена крепость, выстроенная в Коле в начале XVIII в. взамен прежнего острога.
Башни Кольской крепости были рублены неправильными шестериками и так же, как амбары стен, имели двойные стенки. При этом в 2 стены были срублены только наружные грани шестериков; грани, обращенные внутрь крепости, двойных стенок не имели[972] (см. рис. 15). Исключение составляла лишь Никольская башня восточного угла «города», целиком рубленная в одну стену (рис. 18). Возможно, что она осталась еще от деревянного острога XVII в. как наиболее крепкая.
960
Здесь, как и ранее ориентация по странам света дана в соответствии с рассматриваемыми чертежами.
961
К. Молчанов. Ук. соч., стр. 250; ДАИ, т. III, стр. 225–231; Н. В. Султанов. Ук. соч., стр. 74.
962
Тарасы Якутского острога также не имели внутренней засыпки (Н. В. Султанов. Ук. соч. стр. 80 и табл. XI, рис. 2). Однако они не назывались амбарами.
963
ЦГВИА, ф. 3, оп. 1, № 37, л. 11.
964
К. Молчанов. Ук. соч., стр. 250.
965
Сборник МАМЮ, т. 6, № 101, стр. 436.
966
ЦГВИА, ф. 349, оп. 1, № 15, л. 2 об.
967
Cм. И. В. Маковецкий. Памятники древней промышленной архитектуры в Прикамье. Краткие сообщения Института истории искусств Академии наук СССР, 1955, № 4–5, рисунок на стр. 138.
968
Рейнеке. Ук. соч., стр. 7.
969
См. приложение 4.
970
См. приложение 5.
971
Ср. цифровые данные приложения 5 с чертежом «План города Кола».
972
Такой же конструкции были и рубленные восьмериком башни города Кеми (И. Грабарь. Ук. соч., т. I, стр. 501–503).