Страница 50 из 83
— Без разницы… Ты его об стену ушатал… У тебя было, как минимум несколько секунд, чтобы ударом в кадык вырубить его, а потом завладеть табельным ПМ. Пара ударов по голове пистолетом. И капитан надолго вне игры. Возвращается сержант. Выстрел. Минус два. Занимаешь удобное положения контролируя вход. Заходит двое…
— Трое…
— Какая разница… пока они глазами хлопают. Ты их как в тире в упор расстреливаешь. Собираешь оружие и боеприпасы. Переодеваешься и уходишь…
— Я не мог этого сделать. Ты был в больнице, и я не знал, что с тобой. Наши данные у ментов были. И у нас не было другого выхода, как переходить на нелегальное положение. А братьям-близнецам это сделать сложнее. Мы слишком заметные.
— Это точно… Двое из ларца — одинаковы с лица.
— Есть только несколько вариантов. Один из нас маскируется. Изменение причёски, например. Цвет волос или стрижка налысо. Парик — это для кино. Сейчас трудно найти парик похожий на настоящий…
— Одежда… Если использовать разную по цвету, то…
— Не просто одежду разного цвета. Нужна одежда разного стиля. Один в строгом костюме, другой в спортивном. Типа того…
— Или разделиться, чтобы никто не видел нас вместе.
— Помнишь, какую ошибку делали тупые герои тупых американских ужастиков? Они расходились в разные стороны, а потом их убивали по одному.
— Да, видел я… Но они не были близнецами. Да и опыта такого, как у нас с тобой у них не было.
— Согласен.
— Саш. Я думаю, что первое время надо вести себя так, как вели бы себя братья Тихие, попав из «ужасного» детдома в человеческие условия… Восхищаться щедростью кураторов, принимать как должное заботу и отвечать послушанием. Мы же сироты, а нас тут пригрели, одели…
— Главное палку не перегнуть в этом. Фальшивая благодарность так же видна, как и фальшивая улыбка.
— Придётся постараться. Хотя бы первое время… Но через какое-то время, я бы организовал где-нибудь берлогу. Так… На всякий случай.
— Как говорил поручик Ржевский: Случаи разные бывают.
— Это, когда он, собираясь на бал-маскарад, задницу вазелином смазал?
— Да…
— И ведь он был чертовски прав…
Блин… Неужели мы с Лёхой, одетые в одинаковую одежду представляем магнит для идиотов. Ну ещё бы… Такие одинаковые… А ещё и одежда новенькая и чистенькая. Ну, сразу же видно — маменькины сынки, домашние мальчики.
— Эй, одинаковые! Закурить есть?
— Не курим… — отвечаю я, а сам заслоняю Лёшку и шепчу ему: — Не лезь!
Перед нами стоят три типичных гопника. Может наши ровесники, может чуть постарше.
— А если найду? — звучит издевательский голос.
Думать некогда. Пробиваю в солнышко тому, кто ближе, а после сразу бью его же снизу вверх в челюсть. Минус один.
— Эй, убогие! Вам тоже прикурить дать, или одну на троих покурите?
— Ты чё сделал, козел?
— Следи за базаром, сявка! За козла я тебя на перо посажу и моргать заставлю.
Я сплюнул на землю перед собой. Двое оставшихся на ногах гопников смотрели на меня, как на явление Христа народу. В их мозгах явно заскрипели все шарики и ролики. Картина получалась очень нереальной. Это всё равно, что худенькая девочка с белыми бантиками и скрипичным футляром в руке, закурила бы сигарету на автобусной остановке и послала бы матерно бабушку, которая бы посмела сделать ей замечание.
— Чё молчишь? — глядя в упор на одного из «сявок» спросил я. — Язык проглотил?
— Ты кто? — наконец-то выдавил он из себя.
— Я — Саша Тихий. А ты кто? Под кем ходишь? Или ты баклан залётный?
«Залётный баклан» хотел что-то мекнуть, но кажется подавился буквами…
— Забирайте своего обмылка и валите на хрен!
Гопники не замедлили исчезнуть, подхватив своего дружка, который только-только начал приходить в себя, хлопая глазами…
— Ты чего за пургу им прогнал?
— Лёха! Я за тебя испугался. Тебе же только вчера швы сняли.
— Да нормально уже всё. Я бы вписался… Но ты их как кроликов одним базаром развёл. Красава!
— Ну, а что было делать? Их трое…
— А на фига ты настоящим именем назвался?
— А кем мне надо было назваться? Сильвестром? Или Япончиком? Саша Тихий — звучит солидно. Впрочем, как и Лёша Тихий.
— В кино пойдём?
— Неохота… Знаешь, я очень соскучился по Анечке.
— Она тебя что? Околдовала?
— Типа того… Помнишь в «Маленьком принце» была фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручили.»
— А ты её приручил?
— Нет. Ей было плохо и грустно. А я решил проявить к ней… Заботу, что ли… Не знаю, как это правильно назвать. Вроде как поделился с ней теплом своей души.
— Тебе не кажется, что это похоже на энергетический вампиризм?
— В смысле?
— Ну, как… Она вкусила твоего тепла, твоей энергии. Её понравилось и она желает ещё. Ну, а ты, как жертва вампира, жаждешь снова поделиться с ней. Это зависимость…
— Да, ну тебя с твоими теориями! У меня тут идея появилась одна… Ты же помнишь, что в эти годы хорошего шмотья особо не было, кроме как в «Берёзке».
— Мне по фигу в чём ходить…
— Мне тоже. Но я не хочу, чтобы мы были всегда одеты во всё одинаковое. Когда нам понадобиться кого-нибудь разыграть, то мы можем нарядиться в одно и то же. Но в другое время можно и разными побыть. Как ты считаешь?
— А конкретно, что ты предлагаешь?
— Во время перестройки я научился неплохо шить. Мы с одним товарищем даже на Рижском рынке продавали то, что сами шили.
— Не знал…
— Я тебе просто не рассказывал. А потом у меня был эпизод, когда я жил с одной женщиной. У неё дочка была. Так я такие шмотки классные делал…
— Ты прямо, как Пьер Карден и Слава Зайцев в одном лице.
— Не… Я всего лишь брал выкройки из «Бурды» за основу, а дальше фантазировал с деталями. Самое главное это найти фурнитуру… Молнии, кнопки, клёпки и так далее.
— А ткани?
— Иногда из обычных тканей можно такое сделать… Сразу никто и не поверит, что это самострок.
— Джинсу бы достать…
— Можно взять похожую ткань, а потом покрасить.
— В индиго?
— Не обязательно. Чёрные джинсы — тоже джинсы. А можно сделать прорыв в моде. Сшить брюки типа карго, с кучей карманов. Толстовку с капюшоном. Да много чего можно сделать… Опыт у меня есть. Осталось только найти швейную машинку, желательно электрическую… А если ещё и оверлок будет…
Я даже замечтался. У меня уже перед глазами разворачивались выкройки, перспективные модели одежды, которые я могу сделать…