Страница 15 из 83
А Лёха обернулся ко мне… Внимательно рассмотрел меня, и внезапно спросил:
— Ты кто?
— Я — Саня. А ты, выходит, Лёха?…
Прищурившись, как Ленин на буржуазию, на секунду задумавшись, он задал мне довольно таки странный вопрос:
— Как ты думаешь… Это «муха» в машину прилетела?
Несмотря на то, что вопрос мне задавал незнакомый парнишка не старше четырнадцати лет от роду, я понял, что задать такой вопрос мог только тот Лёха, с которым нас совсем недавно пытались убить в одном из дворов в центре Москвы. А может даже и убили… Да. Скорее всего, нас с ним убили. И вот стоит напротив меня мальчишка и ждёт от меня ответа.
— Скорее всего нет. «Муха» не дала бы такого эффекта. Было что-то посильнее… А потом я видел, как тебя добил выстрелом в голову мудак в балаклаве…
— А я видел, как тебе в башку целился другой мудак из маски-шоу. — со смехом сказал он.
— Выходит…
— Выходит, что не врут фантасты по поводу переселения душ…
— Расскажи мне подробно, что ты видишь перед собой? — спросило его я.
— Мальчишку лет четырнадцати…
— Я тоже самое вижу…
Тем временем рыжего уже выволакивали на берег. Нас на плоту было только двое…
— А почему ты меня там под водой оттолкнул от себя.
— Потому что ты меня чуть не утопил…
— Это был ещё не я…
— Я когда пришёл в себя, то сам тонул, а ты меня утаскивал под воду всё глубже и глубже, вцепившись в руку. Я оттолкнул и вынырнул. Отдышался и снова нырнул. Ты уже утонул. Я тебя вытащил и откачал на плоту. Ты проблевался. А потом пошёл бить этого рыжего…
— Знаешь, а я когда очнулся увидел лишь, что меня какой-то пацан отталкивает, а я тону… А потом только плот и всё…
— Выходит, что эти двое пацанов утонули, а мы заняли их место.
— Выходит что так…
— Как я выгляжу? — снова спросил я.
— Рост метр шестьдесят. Славянская внешность. Светло-русые волосы. Лоб высокий. Серо голубые глаза… Уши не лопоухие. Нос прямой. Телосложение худощавое… Но жилистый…
— Ты не поверишь, я вижу то же самое… С точностью до описанных тобою деталей.
— Мы что? Братья? Или очень похожи?
— Те трое были разные. Рыжий, толстый и чернявый. Чернявый похож на армянского мальчика.
— Или еврейского… Да, нет… скорее армянин…
— Вот-вот. А мы как близнецы…
— Поплыли к берегу… Давай пока промолчим обо всём. Амнезию разыгрывать нет смысла. Думаю, что они нам сами всё расскажут, где мы и кто мы…
— Давай для начала выясним… мы братья или просто похожи.
— Давай…
— Слушай, Лёш! Я сейчас устрою небольшой скандальчик, что бы их спровоцировать. Так они нам быстрее всё нужное разболтают. Если что, ты пока молчи и делай суровый вид. Можешь даже снова этому рыжему врезать, как следует. Похоже, что ему это не помешает.
— Да не вопрос. Я тут недавно, а кулаки уже чешутся…
— Не переборщи! #Онижедети…
Лёха усмехнулся. Улыбочка у него получилась какой-то зловещей.
И мы стали по очереди загребать доской, направляя плот к берегу. Нормальных вёсел не было, конечно же…
А на берегу вообще получилось шоу. Рыжий с ходу попытался наехать на Лёху, но снова получив по морде, скулил, валяясь на травке, зажимая разбитый нос.
— До свадьбы заживёт! — пообещал ему я. — Если ты доживёшь до свой свадьбы, конечно…
Выяснить особо много не удалось. Из этих малолетних оболтусов хреновые получились информаторы. Так что вся информация, полученная мною уместится всего в нескольких предложениях.
Сейчас лето одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртого года. Мы с Лёхой родные братья. Да к тому же — близнецы. Родителей и других ближайших родственников у нас нет. Мы живём и учимся в школе-интернате. Фамилия со слов этих мальчишек у нас с братом немного странная — Тихий.
То, что мы в Москве, я уже и сам понял. Мы стояли на берегу Новоспасского пруда, а прямо перед нами на высоком холме раскинулся Новоспасский монастырь… Правда, купола его были облезлые, а креста на колокольне не было. Да и вся колокольня была облеплена лесами. Похоже, что там идёт ремонт или реставрация…
В своё время я работал недалеко от этого района. Так что местность эта мне вполне знакома. К тому же слева за забором располагалась та самая школа-интернат, в которой мы и жили теперь.
Осталось разобраться, куда делись наши родители. А если они куда-то делись, то не осталось ли нам от них хоть какое-то жильё. А то перспектива учиться и дальше в этом практически закрытом учреждении что-то не прельщает ни фига.
Но от наших нынешних собеседников больше никаких подробностей узнать не удастся. Поэтому дальнейший разговор с ними бесполезен.
Вся одежда мокрая. Хорошо ещё, что на дворе сейчас лето. Судя по всему самое начало… Солнце уже жарит, в вода ещё холодновата для купания. Невдалеке какие-то старые тётки уже загорают. Но кроме нас, идиотов, никто не купается…
Мы с братом разделись до трусов. Своё шмотьё развесили на кустах для просушки. Трое ребят расположились чуть поодаль. Они тоже свои штаны с рубашками на кустах пристроили. Но сидели отдельно от нас. Похоже, что жёсткие беседы с применением физической силы в виде тычков и лёгких ударов, произвели на них определённое впечатление… Как бы потом нам это боком не вышло.
— Как думаешь, Лёш, ближе к вечеру нам предъявят за то, что мы не за хрен собачий слегка побили этих «славных мальчиков»? — спросил я у Лёхи в полголоса.
— Судя по всему, да. Я ещё не разобрался толком, и похоже, хоть нас тут и двое, но мы занимаем не самое высокое место в местной иерархии. А рыжий и повыше меня, и покрупнее будет. Ладно сейчас… Он был испуган тем. что чуть не убил меня, да и тебя тоже… А к вечеру он оклемается и решит с нами поквитаться. Мы же его при пацанах побили, а значит, что практически унизили, или вовсе опустили… Он этого не простит. Старшаков подтянет для разборок или сам с дружками начнёт базары базарить… Хрен его знает. Но какую-нибудь бяку обязательно запланирует. И скорее всего это будет сегодня вечером. Откладывать такое на потом ему нельзя — это всё равно, что признать своё поражение.
— И что будем делать? Ну не калечить же парней…
— Боюсь, что придётся. По сколько нам сейчас лет? Тринадцать? Или уже четырнадцать? Помнишь же, что с четырнадцати можно и на нары загреметь.
— И до четырнадцати можно. В СССР вроде были ещё и закрытые спецшколы для малолеток.
— Чего-то неохота…
— Сам не хочу. Поэтому будем бить больно, но аккуратно…