Неистовая принцесса

Сталь зазвенела о сталь, и ее рука почувствовала силу его удара. Она отступила назад и парировала удар снизу. Фаллон отбила меч и тогда, когда Аларик нацелился ей в горло.

Он нападал, она отступала. Он не давал ей ни мгновения передышки. Его удары обрушивались один за другим с поразительной быстротой, если учесть размеры и тяжесть его меча.

— Сдаетесь, mаdemoiselle? — На его губах появилась насмешливая улыбка.

— Нет, никогда! Негоже дочери саксонского короля сдаваться какому-то норманну! Никогда, сэр!

— Вот как? — негромко сказал он, и она отпрянула назад, вскрикнув от неожиданности, когда он острием своего меча мгновенно, одним касанием пропорол кожу лат, не оставив ни малейшей царапины на ее теле, а в разрезе показалась тонкая нижняя рубашка.

Фаллон инстинктивно прижала рубашку к телу. Издав проклятье, она с излишней горячностью бросилась на Аларика. Мечи сцепились, их лица оказались рядом, и она почувствовала тепло его дыхания на щеке, когда он заговорил.

— Гнев может оказать дурную услугу, миледи. Никогда не следует терять самообладания.

— Вы должны вести честную игру!

— В бой, Фаллон, вступают для того, чтобы убить.

Она отпрянула от него. Одну руку она прижала к груди, вторая сжимала меч. Защищаясь от его следующего выпада, она перестала придерживать разорванную одежду. Атаку его она отбила, но перед взглядом, ловившим обнажившееся тело, оказалась бессильна. Он был беспощаден. Она парировала удары, а он нападал, нападал, нападал…

Воздух со свистом вырвался из ее груди, она понимала, что долго не выдержит. Фаллон закусила губу и взглянула в пустоту за его спиной.

— Отец, не надо! — вдруг воскликнула она. — Это всего лишь игра!

Как и рассчитала Фаллон, Аларик обернулся, чтобы встретить удар, который мог обрушиться на него. Он быстро понял, что сзади никого не было, но Фаллон уже приставила меч к его горлу.

Она увидела его обиженное лицо и, довольная, засмеялась.

— Mаdemoiselle, кажется, вы говорили о честной игре.

— В бою не может быть честной игры, monsieur! — напомнила она ему, невинно хлопая ресницами. — Разве не этому вы только что учили меня?

Он кивнул и поморщился, когда острие меча коснулось его горла. Застыл, прищурился и внезапно резко повернулся, ускользнув от острия, и одновременно ударил мечом по ее мечу с такой силой, что он, описав огромную дугу, отлетел шагов на десять.

С проклятьем Фаллон бросилась за выбитым из рук оружием. Однако она не успела добежать до цели. Аларик набросился на Фаллон, и оба покатились по мягкой, поросшей травой земле. Фаллон протянула руку к мечу, но Аларик не дал ей коснуться оружия. Он навалился сверху, уперевшись локтями в землю, в то время как его мускулистые ноги не давали ей возможности даже пошевелиться.

Она злобно взглянула на него и встретила довольную улыбку. Отчаянно ругаясь, она сделала попытку выскользнуть. Когда Фаллон снова посмотрела на него, улыбки уже не было. Лицо сделалось жестким и суровым. Аларик поднялся, продолжая держать ее за руки, и помог ей встать.

— Идите к себе и переоденьтесь, — сердито сказал он.

Вздрогнув от его голоса, она осмотрела себя. Ее рубашка разорвалась еще сильнее, и через прореху проглядывало тело. Румянец запылал на ее щеках при воспоминании об их последней встрече. Ей вспомнились его прикосновения, шершавость его мозолистой ладони, сила его рук и жар, который объял все ее члены.

— Ах! — вскрикнула она, резко отодвигаясь от него. Подняв руку, она с силой ударила его по щеке. Фаллон закусила губу, увидев следы пощечины. Он мог бы остановить меня, подумала она, чувствуя, как страх заползает в ее сердце, когда она поймала его холодный, беспощадный взгляд.

Но он лишь склонился в поклоне.

— Как всегда, почитаю за удовольствие, принцесса! — проговорил он.

Он повернулся и широким шагом пошел прочь. Фаллон провожала его взглядом, горячо прося Бога, чтобы та лихорадка, в которую он вверг ее, побыстрее улеглась. Она настолько ненавидела этого человека, что ее кидало в дрожь при мысли о нем. Ничего в жизни ей так не хотелось, как одолеть его.

— Нормандский ублюдок! — процедила она сквозь зубы. Он не имеет права находиться здесь, да еще вести себя так самоуверенно. Его герцог днем и ночью мечтает о кровопролитии и войне.

Ее начинало трясти даже тогда, когда она задумалась о цели его визита. Вечером, когда Фаллон приняла ванну и одевалась к ужину, она обнаружила, что все еще дрожит. Она помолилась о том, чтобы Бог немедленно отправил несносного норманна на другую сторону Английского канала.

К сожалению, Бог счел нужным оставить Аларика разделить с ними ужин. Делон находился в дальнем конце стола, однако Фаллон ощущала на себе его взгляд. Аларик и Гарольд вели между собой беседу, которая была подернута дымкой печали. Они хорошо понимали друг друга, говорили взвешенно, откровенно и дружелюбно, но никто из них не мог повлиять на обстоятельства.

— Аларик, — сказал Гарольд, отламывая ломоть хлеба. — Вы знаете, что я не сам надел на себя корону. Эдуард высказался, совет старейшин проголосовал, и меня провозгласили королем. Я никого не пытался свергать. Я король согласно английскому закону и согласно атому закону останусь им.

Фаллон посмотрела на Аларика. Он сидел, опустив голову, зная наперед, что услышит.

— Вильгельм спрашивает, намерены ли вы сдержать обещание и жениться на его дочери.

Фаллон громко ахнула. Отец бросил на нее суровый взгляд, и Аларик обернулся в ее сторону, выгнув дугой бровь. Фаллон насупилась и потянулась к кубку, который стоял между ними. Его пальцы коснулись кубка одновременно с ее рукой. Их взгляды скрестились, а в это время Гарольд стал объяснять Аларику:

— Вильгельм должен знать, что разговор о женитьбе возник из-за малозначащего комплимента в адрес милого и хорошо воспитанного ребенка. Тем не менее как герцог я был бы рад породниться с домом Вильгельма. Но английский король не может брать иностранку в жены без согласия витенагемота. Не могу я также выполнить обязательства перед своими детьми. Моя жизнь более не принадлежит лично мне.

Фаллон ошеломленно посмотрела на отца. Он мельком взглянул на нее и опустил глаза. Аларик еще долго не отводил взгляда от Фаллон, прежде чем повернуться к Гарольду.

— Да, Гарольд, я отлично понимаю ваше положение. В то же время понимаю и Вильгельма.

— И вы будете служить ему, — сказал Гарольд.

— Да.

Фаллон схватила кубок с элем и осушила до дна. Она с тоской посмотрела в зал и встретилась со страдальческим взглядом Делона.

— Увы! — сказал Аларик. — У девушки есть сердце… Скажите, а тот юный блондин с бородой, которого вы так ловко одолели в поединке, — он теперь для вас потерян как возлюбленный?

— Потерян?

— Ставки изменились, миледи. Вас называют принцессой, но вы только пешка в политической игре.

— Вы ошибаетесь, — холодно сказала она. — Я не стану пешкой.

— Ну да, леди никогда не покорится. — Он поднял кубок. — Вы пойдете своим путем… А что станет с тем молодым человеком, который сохнет по вас? Поверьте, мне его искренне жаль, миледи!

— Жаль?

— Мне жаль любого человека, который вас любит, Фаллон. — Он знаком показал слуге, чтобы тот наполнил кубок, глотнул из него и передал кубок Фаллон. Пальцы у нее дрожали, и она не решалась дотронуться до кубка, боясь, что Аларик это заметит. Он взял ее руку, обвил ее пальцы вокруг кубка и приложил край сосуда к ее губам. — Да, Фаллон, — тихо добавил он. — Мне жаль того глупца, кто полюбит вас, потому что вы пламя, которое горит слишком ярко, и одновременно лед, который способен остудить сердце. Вы дикарка, которую прежде необходимо укротить. Этот деликатный молодой человек — не для вас. Вам нужен не юноша, но муж, миледи. Нужен человек, которого не введут в заблуждение ваши уловки.

Она откинулась назад и загадочно улыбнулась.

— Может быть, вы считаете себя таким человеком?

Он ответил не сразу. Его взгляд настолько откровенно скользнул по ее фигуре, что у нее перехватило дыхание.