Страница 16 из 18
– Айна… а вы здесь работаете?
– А…, – она не сразу нашлась, что ответить. – Я тут… помогаю.
– Отцу Марку? – уточнил уполномоченный.
– Да.
– А вы ему, случайно, не жена… Ну, или, может быть… близкая подруга?
– Ой, да нет… что вы…, – смущается женщина. – Я просто прихожанка. Помогаю отцу Марку, чем могу. Уборка или ещё что-то такое… простое.
«Что-то простое… Простая прихожанка, у которой есть ключи от дверей». Ему кажется, что она если и не врёт… то точно лукавит.
– А где же сам отец Марк? Он сегодня будет? – продолжает Горохов.
– Нет, ему пришлось уехать, – сразу сообщает Айна Кривонос.
– Ну прекрасно, – вдруг произносит уполномоченный, – значит, вы за него, и вы мне всё про ваши верования сможете рассказать. Я же для этого и пришёл.
– Я? – почему-то удивляется женщина. Она, кажется, смущена, а может быть… может быть… немного напугана. – Ой, да что я там смогу рассказать, я простая прихожанка.
– Жаль, – произносит уполномоченный. – Я почему-то подумал, что вы с отцом Марком близки, вы такая… приятная женщина, – он немного удивлён тем, как она выглядит. Волосы седые, но на её лице ни морщин, ни желваков проказы. И пальцы у неё в отличном состоянии, болезнь совсем не тронула суставы. Да и худой или измождённой она не кажется. Как говорится, дамочка в самом соку.
– Ой, ну что вы…, – она смущённо отмахивается и поясняет: – Мы просто работаем вместе.
– Ну, раз он вам даёт ключи от этого дворца…, – Горохов обводит рукой обставленный неплохой мебелью зал для собраний, – значит, он вам доверяет.
– Ну… наверное…, – как-то нехотя соглашается она.
– Вы, наверное, убираться пришли? – он проходит вдоль рядов стульев, отличных стульев. – Хотя что тут убирать? Вокруг и так необыкновенная чистота.
– Да нет, не убираться…, – нехотя соглашается женщина.
Но уполномоченный тут же переключается на другую тему:
– А когда уехал отец Марк?
– Так… э-э… сегодня, – не сразу отвечает Айна; она выбирает слова, тянет время, думает…
«Зачем? Наверное, сразу после того, как семейство Рябых сообщило ему, что какой-то следователь интересовался Мартой-Марией, так и решил уехать. Не факт, конечно, но очень на то похоже, и эту дамочку, «обыкновенную прихожанку» с таким же чистым лицом как у местных светских львиц – уборщицу! – прислал сюда зачем-то. Забыл что-то. И, кстати, что? Зачем она сюда пришла?».
Но задавать ей этот вопрос не стал, это он решил выяснить, но боялся, что женщина может соврать. И он продолжил:
– Так вы, кажется, сказали, что с отцом Марком и работаете вместе?
– Раньше работала, сейчас я не работаю, а раньше… Да, мы с ним работали в Портоуправлении, Четвёртый пирс. Отец Марк и сейчас там работает, – объяснила Айна.
– Но вчера он уехал, – закончил за неё уполномоченный.
– Да, – кивнула женщина.
– И куда – вы не знаете?
– Н-нет…, – она покачала головой.
«Врёт», – в этом Горохов не сомневался.
Бабёнка побаивалась его, для Андрея Николаевича это было очевидно.
«А с чего бы ей бояться представителей закона? Она о чём-то знает? Поэтому боится и врёт?».
– Что ж, – продолжает он, – жаль, очень хотел с ним поговорить. А когда он теперь вернётся?
– Сказал, что недели через две.
Он не стал задавать ей вопрос, который интересовал его больше всего, и попрощался:
– Хорошо, через две недели я обязательно зайду к нему. До свидания.
– До свидания, – Айна Кривонос едва могла скрыть радость, что он уходит, проводила его и поторопилась закрыть за ним дверь.
Но дамочка явно не понимала, с кем имеет дело, иначе бы не спешила радоваться. Горохов надел респиратор и пошёл по темной улице, прошёл подальше от освещённого места под фонарём; он полагал, что на доме отца Марка есть камера, и поэтому хотел выйти из зоны контроля. В ста метрах от дома он остановился в темноте, привалился к влажной стене и приготовился ждать. Уполномоченный полагал, что ждать ему придётся недолго. И оказался прав. Минут через десять после его ухода дверь дома приоткрылась, и на улицу выглянула женская голова в платке. И конечно же, женщина стала рассматривать улицу, на которой в это время народа было не так уж и мало. Она явно искала глазами его и, не найдя, наконец осмелилась выйти наружу. Пока женщина доставала ключи, пока закрывала дверь, Горохов не ждал, а скорым шагом, едва ли не бегом, поспешил к ней, и когда она, уже заперев дверь, хотела уходить, он снова схватил её под локоть.
– А-а! – закричала женщина так громко, что идущие невдалеке по улице мужчина и женщина обернулись к ним. Но уполномоченный помахал им рукой: всё в порядке.
И заговорил, уже обращаясь к женщине:
– Извините, забыл сразу спросить, дырявая голова, вот пришлось возвращаться.
– Возвращаться…, – зачем-то повторила она и попыталась что-то поправить под комбинезоном.
– А что это у вас там? – уполномоченный не постеснялся залезть женщине под одежду и сразу нащупал кое-что… – О, а когда вы сюда пришли, этого не было.
– Нет, что это вы…, – воскликнула она и стала сопротивляться, – это вам не нужно.
Женщина вцепилась в вещь, прижала к себе; она оказалась на удивление упрямой, и уполномоченному пришлось по-настоящему приложить силу чтобы вытащить у неё из-под одежды толстую тетрадь. Но даже теперь она не отпускала её и повторяла как заведённая:
– Это вам не нужно… Зачем вы…, – она даже сопела от усилий. – Это вам не нужно…
– Да хватит уже, – Горохов вырвал наконец тетрадь из её рук и отпихнул её в сторону. – Чего вы так разгорячились?
Тут, под светом домового фонаря, он хорошо видел её. И ему показалось, что рука Айны дёрнулась, чуть поднялась и замерла. Горохов поднял палец как предупреждение.
– Даже не думайте об этом! – и чтобы у неё и вправду не было таких мыслей, он снова быстро залез к ней под комбинезон и вытащил оттуда пистолет. Спрятал его себе в карман. – Думаю, что так нам обоим будет спокойнее.
Рядом с ними остановились два мужичка; им явно было интересно, что тут происходит, и тогда уполномоченный произнёс, обращаясь к женщине:
– Сама пойдёшь или мне наручники на тебя надеть?
И, не дождавшись ответа, схватил её под руку и поволок к своему квадроциклу. Мужики выяснять, что происходит, не стали. И она при этом почти не сопротивлялась. Он довёл её до своего транспортного средства, усадил в кресло пассажира и захлопнул дверцу; только после этого зеваки пошли по своим делам. А он, усевшись на водительское место и показав на тетрадь, спросил у женщины:
– Что здесь?
Он мог, конечно, раскрыть тетрадь, начать листать её, сам бы попытался разобраться, но он неплохо помнил теорию допроса и знал, что после задержания подозреваемый находится в подавленном состоянии и стрессе, то есть наиболее уязвим для давления, поэтому в первые минуты он скорее всего не будет запираться и начнёт говорить.
– Я не знаю, – произнесла Айна Кривонос, не снимая респиратора.
И тогда Горохов довольно бесцеремонно и быстро стянул с неё маску, причём женщина от этого его движения вздрогнула, а он повторил вопрос, повысив голос:
– Что здесь?
– Финансовая отчётность, – поспешно ответила она. – Бухгалтерия.
– Почему она у вас? – он так и не раскрывал тетрадь и держал её перед лицом Айны.
– Отец Марк перед отъездом просил забрать её.
– Вас? Вы же уборщица? Или вы всё-таки его бухгалтер?
– Нет, – она затрясла головой, – я просто его помощница.
– Просто помощница? – не верил Горохов. Он вдруг отбросил тетрадь на панель у руля и схватил женщину за руку, стащил с неё перчатку и ощупал пальцы. Потом уже совсем бесцеремонно начал ощупывать её лицо, словно искал что-то под кожей, а она всё это терпела, даже не пытаясь избежать его неприятных прикосновений. А Горохов, закончив со своим поисками, вдруг спросил у неё весьма миролюбиво:
– Судя по всему, вы очень небедная женщина?
– Что? Я? – она удивилась и покачала головой. – Нет.