Рубеж. Эпидемия

– Боевики будут здесь через час, а может и раньше. «Гроза» волосы на жопе рвёт наверняка. От нашего подарка ему и американцы депиляцию сделают. Мы их подсократили слегка, думаю, человек двести точно к Аллаху отправили, – майор довольно улыбнулся.

– Слушай, Гоша, у тебя свои задачи, уходи со своими ребятами. Тухло здесь будет, пятой точкой чую, что нам кабздец, – выдвинул предложение Трофимов.

– Не ной, Леха, а то молоко скиснет, у нас каждый такой рейд, как последний. Мы с тобой, даже не возражай, – весело заявил Шилов.

– Лады, браток. Давай занимай позиции, лучше на правый фланг, а я пройдусь и людей посмотрю, поддержу пацанов, для многих сегодня будет первый и последний бой, – Трофимов пошел обходить своих бойцов. Я побежал на свою позицию. Боевики появились почти через два часа, они шли колонной, быстрым маршем, видимо не подозревая, что их ждет в ущелье.

– «Даже разведку не выслали», – подумал я, рассматривая их в прицел винтовки.

Определив ориентиры для стрельбы, взял упреждение на прицеле и приготовился. Страх накатил волной на меня, но я чувствовал, что его заменяет азарт предстоящего боя. И вот первые ряды «чехов», так в Чечне неофициально называют боевиков. Вошли в зону поражения, я начал присматривать первую цель, они шли плотной колонной. Одна за другой начали срабатывать «монки», ряды передних, словно бритвой срезали, колонна рассыпалась, кто-то залег. Началась жуткая кровавая мясорубка. Сработало несколько «лягух», со свистом разлетались металлические ролики, сея вокруг смерть, слышались стоны и крики раненых. Я стал выискивать командиров боевиков и открыл огонь, старался попадать в корпус, чтобы выводить противников из строя. Наши бойцы открыли огонь. Боевики, подумав, что это возможно та маленькая группа, что нападала ранее. Сначала они рванули вперед густой толпой, надеясь раздавить мелкую группу противника, но атака сорвалась под плотным огнем с наших позиций. Все это походило на кошмар, кто-то взрывался на противопехотных минах, куски тел разлетались, перемешанные с комьями земли и гальки. Кто-то падал сраженный нашими пулями. Я успел расстрелять два магазина. «Чехи» откатились в лес, по всей видимости, перегруппировались, и минут через десять началась повторная атака. Они шли широким фронтом, стреляя на ходу, мне казалось, что смерть им совсем не страшна. Боевики катились как морская волна, не обращая внимания на то, что кто-то рядом падает убитый или раненый. Гулко застучал наш «утес», пулеметчик был опытный, стрелял короткими, но точными очередями. Вся картина боя походила на жуткое перемалывание людей в мясной фарш. Среди наших бойцов уже были потери. Меня трясло, но я продолжал вести огонь, хотя цели выискивал, стараясь угадать командиров среди нападающих. В голове застряла мысль. «Пуля, которая свистит – не твоя». Атаку отбили. Справа от себя я услышал шорох – это был Хан, как он зашел отсюда, я так и не понял.

– Где командир? – прохрипел он.

– На КП должен быть, – выдохнул я, Хан двинулся в ту сторону. Там же был и майор. Здесь рядами сложили раненых, бойцы перевязывали их, убитых стаскивали и складывали в стороне. На какое-то время наступило затишье.

– У «Грозы» есть минометы, сейчас настроят и врежут так, что нам будет не смешно, – ругаясь, хрипло доложил Хан Трофимову.

– Считаем, что для нас это последний рубеж, – отозвался майор.

– Здесь есть тропа, я покажу. Надо уходить, – предложил Хан.

– Приказ стоять, ни шагу назад. Должны выслать подмогу, хорошо бы побыстрей, – мрачно произнес капитан Трофимов.

– Тогда всем трындец. Их как блох на собаке, больше пяти сотен, ещё подойдут другие полевые командиры, – Хан говорил спокойно, но с хрипотцой, видимо запыхался от бега.

– Еще одну атаку мы вряд ли переживем, остается забрать с собой абреков, и как можно больше, – вставил фразу Шилов.

– Где же колонна? – Трофимов сидел у рации, вызывая командование. Появилась связь, командир выслушал все, что ему сказали, и повернулся к офицерам.

– Твою дивизию, грёбаный Экибастуз, – выругался он, и сплюнув продолжил, – Помощь вышла, будет часа через три-четыре.

– Есть время для веселья, – улыбнулся майор.

– Гоша, уходи не упрямься, это не твой бой, – снова предложил капитан майору.

– Да ты что, Лёха, когда это я бегал от хорошей драки? – и майор хлопнул Трофимова по плечу.

У меня уменьшился БК, и я спустился, чтобы пополнить патроны. Боевики видимо установили минометы и в этот момент начался минометный обстрел. Взрывы ложились, как по схеме, стоял вой от падающих мин, грохот был такой, что заложило уши. Я как мог, вжимался в скальный грунт. Кто не бывал под миномётным обстрелом, вряд ли сможет понять впечатления бойцов в этом бою. Мою голову полностью заполнил страх, медленно переходящий в ужас. Мне хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, но один из спецназовцев лежал рядом. Он схватил меня за шею и прижал к земле. Любое действие когда-то заканчивается. Вот и минометный обстрел нашей позиции закончился, и противник снова рванул в атаку. Капитан, увидев меня, заорал. – Вангог, мать твою, к «утесу» быстро! Я рванул с низкого старта, так, что берцы, такая была у нас обувь военного образца, проскальзывали на каменной крошке. Крик командира и простой русский мат произвели на меня отрезвляющее действие. Меньше чем за десять секунд я добежал до огневой точки. Пулеметчик лежал на животе, спина пробита осколками, второго номера отбросило взрывом, часть туловища была оторвана. Я осмотрел пулемет, неимоверными усилиями сдерживая рвотные позывы. Вроде пулемёт не поврежден, машинально отметил я. Заправил ленту и передернул затвор. Боковым зрением я увидел, что ко мне рысью летит Беня, на ходу подхватывая оружие и боезапас с убитых десантников. «Чехи» с криками рвались на наши позиции.

– Подыхайте, твари, в рот вам компот – заорал я, срывая голос, и нажал на гашетку.

Дав первую длинную очередь, я уже короткими очередями отстреливал боевиков. Где-то справа тараторил ПКМ Клешни. Беня добежав до меня, осмотрел и зарядил магазины автоматов, лихорадочно начал набивать ленты с патронами в коробки для «утеса», поглядывая в сторону боевиков. В моем мироощущении время, как будто остановилось, ярость плотно накрыла чувство страха, желание убивать охватило всю мою сущность. В эти минуты я готов был рвать зубами своих врагов. Когда «утес» замолк, я все еще жал на спуск и дико кричал.

– А-а-а-а! Хер вам по всей морде, суки.

От линии «чехов» в нашу сторону воздух прочертили две дымчатых полосы. Беня схватил два автомата, вцепился мне за ворот и нечеловеческим усилием поволок меня от пулемета. Отбежать мы успели метров пятнадцать, грохнул взрыв. Одна реактивная граната разворотила пулемет, другая пролетела над нами и взорвалась на КП возле раненых.

– Раздолбали, твари, чтоб их черти на том свете в котлах варили, – прохрипел Борис, срываясь на крик, уши от взрыва заложило.

Когда противник напирал на нас, я какую-то часть отсек пулеметным огнем, а первая линия залегли недалеко от нашей позиции. Как только подавили нашу огневую точку, эти боевики, что были близко, ворвались в наше расположение. Началась рукопашная схватка. Кто не бывал в рукопашной, тот не знает, с каким остервенением и жестокостью люди режут, колют, убивают друг друга. Я находился в состоянии полного одурения, ко мне бежал бородатый араб, грязный и потный, лицо перекошено от злобы. Каким-то чудом я нащупал автомат, который обронил Борис, схватив его, я ударил врага в пах, передёрнув затвор, выстрелил ему в лицо. Беня сидя верхом на боевике, каской дубасил того по голове, превращая в кашу, череп своего врага. Я оглянулся, увидел еще одного и срезал его короткой очередью. ПКМ Клешни не молчал, по-прежнему издавал короткие «тра-та-та». Стон умирающих людей, проникал в мозг, сквозь этот грохот, и казалось, что нет конца этому кошмару. Сознание каким-то чудом удерживалось на грани, не проваливаясь в омут сумасшествия.

И все же, атака противника вновь захлебнулась. Мы собрались возле КП. Наступило минутное затишье. Хан склонился над Трофимовым.