Куликовская битва

Приведенные выше расчеты, разумеется, гипотетичны и могут, пожалуй, измениться в сторону более значительных цифр. Источники называют число убитых с русской стороны на Куликовом поле от 253 тыс. до 360 тыс. Цифры, что и говорить, фантастические и невероятно преувеличенные. Общее количество русских потерь, если доверять В. Н. Татищеву, — 20 тыс. человек, т. е. примерно треть всей армии. Некоторое подтверждение эти данные находят в том, что на поле боя 8 сентября 1380 г. погибла треть всех высших командиров. Каким бы ни было истинное число жертв Куликовского побоища, оно значительно сократило воинские силы страны. Летописец горестно записал: «Оскуде бо отнюдь вся земля Рускаа воеводами и слугами, и всеми воиньствы, и о сем велий страх бысть на всей земле Рустей»[315].

Обращаясь вновь к характеристике Куликовской битвы, скажем о возвращении победителей. Нагруженная обозом с ранеными и сильно поредевшая русская армия 14 сентября, в день воздвижения креста, перешла Дон и 21 сентября прибыла в Коломну. 1 октября войскам была устроена торжественная встреча в Москве. Обратный путь, включая остановки в Коломне и Коломенском, занял около 11 дней, как и путь к Дону. Роспуск отрядов по домам происходил по мере приближения к Москве. По пути домой на некоторые из них нападали рязанцы и литовцы. Дмитрий Иванович хотел уже было послать рать на Олега Рязанского, но тот оставил свою столицу, а рязанские бояре приняли московских наместников. Едва ускакавший с Донского побоища Мамай стал собирать «остаточную рать», чтобы «изгоном» вновь идти на Русскую землю, но сокрушенный ханом Тохтамышем бежал в Кафу, где и был убит.

Так закончилась продолжавшаяся почти два месяца Куликовская эпопея. Летописец оценил ее в следующих, исполненных глубокого смысла словах: «Князь же великий Дмитрий Иванович с прочими князи русскыми и с воеводами, и с бояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, став на костех, благодари бога и похвали похвалами дружину свою, нже крепко бишася с инопленникы и твердо за нь брашася, и мужьски храброваша, и дръзнуша по бозе за веру христианьскую, и возвратися оттуда (с Куликова поля. — А. К.) на Москву, в свою отчину, с победою великою, одоле ратным, победив врагы своя»[316].

Историческое значение битвы

Битва на Куликовом поле необычна по результатам и последствиям. Некоторые из этих последствий имели временный характер; другие по своему воздействию оказались обширными и длительными; третьи, сразу назовем их морально-патриотическими, живы и сегодня. Куликовская битва явила собой крутой перелом в исторических судьбах русских земель, всколыхнула широкие общественные слои, вызвала подъем национального самосознания. Куликовская эпопея оказалась выдающейся по своему народно-освободительному характеру. Она открыла новый период русской истории, когда весь народ поднялся к решительной и открытой борьбе против поработителей.

Исход Куликовской битвы оказал глубокое воздействие на политическое, общественное и культурное развитие страны. Возник новый преобразующий фактор — фактор победы, который способствовал освобождению Руси от монголо-татарского ига, ускорил преодоление феодальной раздробленности и создание единого общерусского государства. Недаром год битвы послужил для летописцев и древних книжников новой вехой отсчета исторических событий[317]. Каким бы сложным и трудным ни показалось развитие Руси в XV в., оно во многом происходило под влиянием военного успеха, достигнутого в 1380 г.

На Куликовом поле была одержана военная победа и во всем блеске продемонстрированы достижения русского военного дела[318]. Это прежде всего касалось сбора и организации единого сплоченного войска. В событиях 1380 г. общерусская федеративная армия обнаружила свою жизнестойкость и боеспособность. Такая армия могла решать задачи государственного масштаба. Опережавшее политическое объединение русских земель создание общерусского войска со всей очевидностью показало, что победа в генеральном сражении может быть достигнута только объединенными усилиями всех частей Руси.

Война 1380 г. основывалась на применении русскими наступательной стратегии, связанной с последовательным упреждением действий противника, и концентрировании сил на главном направлении удара для завязки генерального сражения. Такой подход к военным операциям был новостью XIV в., он опрокидывал укоренившиеся представления о военной слабости «русского улуса», его безысходной подчиненности Золотой Орде Доктрина извечного военного превосходства монголо-татар над их соседями исповедывалась и Мамаем. В результате ордынское командование допустило недооценку боеспособности и мобильности русских сил, что повлекло серию роковых просчетов и ошибок. Ордынцам было навязано тактически невыгодное для них место сражения. В отношении службы охранения, разведки, выделения общего и частного резервов русские превзошли своего противника.

Действия воинов Дмитрия Донского отличались сплоченностью, упорством, убежденностью в правоте своего дела. Во главе тактических подразделений были поставлены умелые, опытные командиры. Большое значение придавалось моральному фактору. Войско было воодушевлено идеями борьбы за спасение Родины. Оно не дрогнуло в критический момент сражения. Здесь с небывалой силой проявился массовый героизм и простых людей, и их командиров. Не случайно Куликовская битва воспета в веках как пример общенародного подвига.

Успех сражения 1380 г. был достигнут благодаря использованию международных по распространению, технически передовых военных средств. Это вооружение не оказалось бы столь эффективным, если бы не соответствовало глубоким традициям местного оружейного мастерства, вековому умению владеть разнообразными средствами ближнего боя.

Война 1380 г. обогатила стратегический и тактический опыт прежде всего самих победителей. Уроки сражения на Дону не были забыты и повлияли на дальнейшее развитие военного искусства как русских, так и их соседей. Стремление разбить противника по частям, использование крупных сил в одном месте, созыв ратей по городам и областям, комплектование полков несколькими отдельными отрядами — «стягами», определенное построение этих подразделений, марши-мобилизации, применение конницы совместно с пехотой, тщательная оценка обстановки и подготовка боя, глубокая разведка, охранение войска с помощью передовых отрядов, выделение резервов, создание лично преданных полководцу тяжеловооруженных соединений, воспитание у бойцов стойкости и дисциплины, знание неприятельских приемов боя и его арсенала — все это было известно и до Куликовской битвы, но в ней отточено, преобразовано и удержалось в последующем полковождении.

Победа на Куликовом поле впервые после поражения в битве на Калке (1223 г.) нанесла тяжелый удар по самому грозному врагу Руси, она вернула народу веру в свои силы и вдохновила его на дальнейшую борьбу за свободу и независимость. На берегах Дона была разгромлена крупнейшая, существовавшая более 15 лет в качестве государственного образования западноволжская татарская орда[319]. Поражение агрессора свидетельствовало о возросшей мощи русского оружия. Русские отряды в 1380 г. оказались сильнее своего самого опасного противника, ибо смогли одолеть его в открытом генеральном сражении. На Куликовом поле был окончательно развеян миф о непобедимости ордынской конной армии.

В результате Куликовской битвы на «повестку дня» был поставлен вопрос о полной ликвидации монголо-татарского ига. Многие поколения русских людей мечтали и надеялись, что дождутся своего освобождения. Однако только в эпоху Дмитрия Донского эти ожидания стали сбываться. Освобождение от татарской неволи казалось тогда уже делом ближайшего будущего. Недаром в своем духовном завещании 1389 г. князь Дмитрий Иванович, обращаясь к наследникам, с надеждой писал: «Переменит бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть»[320].

315

Никоновская летопись, т. 11, с. 69.

316

Симеоновская летопись. — ПСРЛ, СПб., 1913, т. 18, с. 130.

317

Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М.; Л, 1966, с. 550.

318

Ср.: Разин Е. А. История военного искусства. М., 1957, т. 2, с. 288–291.

319

Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960, с. 136.

320

ДДГ, № 12, с. 36.