Страница 3 из 25
Большую помощь оказали саперы. В верхних слоях почвы они обезвредили немалое количество мин и снарядов, оставшихся со времени Великой Отечественной войны.
В раскопках, проведенных в крепости Ленинградской археологической экспедицией под руководством А. Н. Кирпичникова и В. И. Кильдюшевского, приняли участие студенты исторического факультета Ленинградского государственного университета и других вузов, а также школьники, рабочие, учителя, инженеры.
Одновременно археологи В. И. Кильдюшевский, И. В. Дубов, Е. Н. Рябинин провели разведку древнего культурного слоя в районе города Петрокрепости. Найденные предметы обработаны и поступили в Музей истории Ленинграда. На их основе создана экспозиция о прошлом Ленинградской области. Среди находок — редкие по сохранности предметы из кожи, дерева и бересты, мастерски восстановленные реставратором Эрмитажа К. Ф. Никитиной. Анализ спилов бревен, давший точный ответ о времени их использования, выполнен Н. Б. Черных в лаборатории дендрохронологии Института археологии Академии наук СССР.
На месте раскопок рядом с археологами трудились опытные реставраторы института «Ленпроект» А. М. Ефимов, А. А. Лазарева и А. Н. Козлова. Ныне эта работа продолжается. В ней участвуют специалисты Ленинградской областной специальной научно-реставрационной производственной мастерской объединения «Реставрация» и архитектор Ленинградского филиала института «Гипротеатр» Е. Г. Арапова.
Значительную помощь в работе над книгой авторам оказали также искусствоведы М. В. Иогансен и Е. А. Кальюнди.
Большую благодарность авторы приносят администрации Королевского военного архива Швеции в лице доктора Альфа Оберга и архивариуса Бертиля Броме.
Новгородский форпост
Не по-летнему холодный ветер гонит серую ладожскую волну. С плеском бьется она о камни маленького острова, там, где из озера широким руслом выливается Нева. Остров молчаливым утесом высится над беспокойной водой, глядя бойницами старинной крепости, как снуют моторные лодки, подплывают к его пристани трехпалубные теплоходы. Было время, когда приставали к этим берегам новгородские челны…
В один из погожих летних дней 1968 года на остров высадились археологи. На первой приглянувшейся лужайке в центре крепостного двора заложили раскоп и начали снимать верхний слой.
Раскопки на острове можно вести, не боясь повредить действующий кабель или водопроводную трубу. Правда, уходило время на обезвреживание мин и снарядов. Саперы всюду опережали археологов.
Под дерном оказались свежие напоминания о минувшей войне: битый кирпич, щебенка, осколки мин. Ниже стали попадаться осколки ядер, которыми при Петре I обстреливали с материка крепость в 1702 году. А вот и неразорвавшаяся трехпудовая мортирная бомба — одна из 3000, выпущенных по шведскому гарнизону. Частицу извлеченного изнутри пороха, которому 268 лет, удалось воспламенить. Горел он искристыми разноцветными огнями — должно быть, так выглядели и петровские фейерверки.
Остатков построек периода шведской оккупации на острове не оказалось, но присутствие здесь в XVII веке оккупантов подтверждали печные изразцы, монеты, курительные трубки, подошвы солдатских сапог.
Стали снимать следующий слой и… неужели древний Орешек? На глубине всего лишь полуметра показались полусгнившие деревянные постройки. Тут уже работа пошла кропотливая, не столько лопатой, сколько ножом и мягкой щеткой. Постепенно в земле вырисовывались нижние венцы некогда стоявших здесь домов, в расположении их угадывался определенный план. А вот и первые находки: черепки глиняной посуды, железные лезвия ножей, жернов, костяные гребешки, подковы. Под остатками одной из печей обнаружили два конских стремени. Стало ясно, что найдено русское поселение XVI века.
Открытием Орешка времени Московской Руси археологические сюрпризы не кончились. Ниже слоя XVI века, на глубине до двух метров, оказались развалины деревянного города XV века с избами, банями, скотными загонами и другими постройками. Сооружения сохранились на высоту до трех венцов, а в их расположении была видна четкая планировка. Участников экспедиции обступало настоящее «деревянное царство».
Внутри построек собрали целую коллекцию вещей: многочисленные берестяные коробки (туеса), деревянные чаши и детали мебели, поплавки из коры, кожаные сапожки. Обычно все эти вещи, истлевая, бесследно исчезают, поэтому эти находки — большая редкость. Попадали в землю такие предметы по-разному: одни выбрасывали, другие терялись, о третьих просто забывали. Между тем окружавший дома культурный слой рос, и недавно использовавшиеся вещи, да и сами нижние части построек становились добычей земли.
Консервирующие свойства влажной островной почвы, особенно на глубине полутора-двух метров, поразительны — дерево сохранило цвет и твердость, кожа — эластичность, ткань — гибкость. Увидев тщательно расчищенные бревна построек, одна из местных жительниц просила уступить их ей на дрова и никак не могла поверить, что этому «лесу» не менее пяти веков. Степень сохранности некоторых из обнаруженных срубов была такова, что их вполне можно было принять за свежие. В будущей экспозиции музейного острова сооружения 500-летней давности будут показаны в натуральную величину.
На полу раскопанных домов, в развале печей, вдоль окладного бревна, в земле, камнях и углях встречались то разбитый горшок, то деревянная колотушка, то часть сапога, то железная коса или нож. Следов катастрофы и бегства хозяев не ощущалось. Жители вновь и вновь строились на насиженных местах, выбирая из старых домов свою утварь. По этим находкам мы можем судить о быте, занятиях и одежде древних ореховцев.
Ископаемые вещи древнего Орешка не блещут золотом и драгоценными камнями. Это обычные предметы городского быта, нехитрая утварь, изделия ремесленников. Однако в научном отношении они бесценны. Русскую культуру позднего средневековья многие представляют по сокровищам Оружейной палаты Московского Кремля, роскошным царским облачениям. В музейных витринах не встретишь простого ножа или горшка. Обыденными предметами не дорожили, и в знаменитых коллекциях они до нас не дошли.
Поэтому ученые почти не знают, из чего ел, как одевался и чем пользовался средний горожанин того времени. К тому же в таких археологически богатых городах, как Новгород, Псков, Москва, слои XV–XVII веков сохранились плохо, в Орешке же они оказались почти непотревоженными. Все это делает остров в истоке Невы первоклассным источником, с помощью которого удастся лучше познакомиться с материальной культурой русского города позднего средневековья.
Случайно ли под землей был обнаружен «целый мир» древностей? Может быть, нам повезло в выборе места раскопок? Полушутя-полусерьезно нас спрашивали: не сохранился ли в подвалах Института археологии сундук с чертежами старого Орешка, указывающими, где надо копать наверняка? Да, такой сундук сохранился, но только не в подвалах института — им оказалась сама почва острова. А при солидных размерах «сундука» наше «везение» закономерно. Только за три первых года исследовано 2000 квадратных метров, то есть шестая часть всей археологически доступной площади острова. В ходе раскопок выявилось, что почти вся она насыщена остатками древней жизни.
Можно ли было надеяться, что земля острова содержит следы всех пережитых островом эпох? Оказалось, что в археологической книге Орешка нет вырванных страниц. Каждое столетие оставило отчетливый след. Правда, иногда эти следы казались запутанными.
Участников экспедиции смущало, например, что посуда и некоторые домашние изделия, обычно меняющиеся из века в век, в Орешке на протяжении двух-трех столетий почти не отличались по форме. Можно было бы предположить, что вещи более ранней поры попали в верхние слои в результате перекопки, но залегание культурных слоев ничем не нарушено. Может быть, в таком случае бытовые вещи не один раз бережно передавались по наследству от отца к сыну? И это предположение отпадает, так как многовековое хранение хрупких глиняных горшков можно представить себе все же как исключение. Постоянство форм некоторых изделий, видимо, объясняется живучестью традиций местного, в частности гончарного, ремесла.