Страница 13 из 25
Фортификационные работы, однако, шли медленно. Пока исправляли одну часть крепости, разрушалась другая. Наглядно это положение иллюстрируется планом 1680 года, хранящимся в Королевском военном архиве в Стокгольме и имеющим надпись: «Дополнение о крепости Нотебург, а также о том, что недавно пришло в упадок». В экспликации к плану отмечено, что из десяти башен крепости шесть требовали ремонта, при этом всюду примечания: «потрескались», «наполовину развалились», «совершенно непригодны».
Относительно Королевской (Черной) башни упомянуто, что ее верхний этаж осел, а фундамент надо выстроить заново. Указано также, что ров вокруг замка и канал в центре крепости завалены.
В таком состоянии увидел Нотебург Э. Дальберг, в 1681 году инспектировавший крепости Ингерманландии. Любопытны выдержки из отчета Дальберга: «Это отличное место и ключ к Ладожскому озеру… запущено и заброшено. Большие и высокие стены… так как они стояли без кровли, по всей протяженности потрескались внутри и отделились одна от другой, так что стоят под наклоном. Красивые, великолепные сводчатые и мощные башни также частично сверху до самой земли так потрескались и полопались, что теперь это представляет большой ущерб. Но особенно одна из самых главных башен Королевская (Черная) потрескалась в различных местах сверху до самого фундамента, и ее своды настолько потрескались и осели, что ее нельзя спасти иначе, как разрушив всю башню и построив ее заново. Легко представить себе, ценой какого риска, так как тем самым придется открыть крепость (нападающим. — Авт.), затратить издержки и труд».
Особое внимание шведский фортификатор обратил на подступ к воротам. «У самих ворот, — писал он, — или входа в крепость, время от времени выбрасывали как навоз, опилки, так и помои вместе с другими нечистотами. Получилась большая и высокая гора, причиняющая крепости тем большую опасность и риск, что из этого образовалось такое место, где враг может разместиться поблизости от ворот и входа с какой-нибудь сотней людей. По моему убеждению, следует совершенно снести эту гору земли, чтобы у врага не могло быть плацдарма».
Замечания Дальберга определили основные работы в Нотебурге вплоть до конца шведской оккупации. Были починены некоторые ветхие места стен, очищен ров, окружавший цитадель, укреплен подход к воротам, удалена гора мусора, замурованы некоторые бойницы и внутристенные проходы, построены какие-то подвальные помещения. На обоих берегах Невы начали возводить дополнительные «коммуникационные» укрепления. В 1686–1697 годах заново переложили Королевскую (Черную) башню. Ее сделали четырехъярусной и перекрыли мощным верхним сводом. По оси башенного ствола был поставлен подпорный столб. Эта башня оказалась единственным капитальным сооружением шведского периода.
К концу века, когда время их господства близилось к концу, шведы начали увеличивать расходы на укрепление и вооружение Нотебурга. Программа ремонта крепости, предложенная Дальбергом, была выполнена только отчасти, и сам ее автор писал в 1697 году, что «средства и прочий реквизит не позволили, чтобы все можно было довести до совершенства за это короткое мирное время с 1681 года». Не стоит, однако, преувеличивать слабость Орешка периода шведского господства. Крепость, заложенная московскими строителями, оставалась достаточно сильной.
Внутри крепость была сплошь застроена деревянными домами. Расположение построек, которых насчитывалось не менее пятидесяти, отмечено на шведских планах 1696–1702 годов. В районе церкви группировались преимущественно солдатские дома. Для солдат же предназначалось до десятка старых и новых бараков в других местах острова. В экспликации к плану 1696 года сказано, что в бараках жили 6 капралов, 3 барабанщика, 938 рядовых и слуг. На вооружении крепости находилось 20 трех-шестифунтовых орудий. В целом это был военный городок, рассчитанный на размещение артиллерийского, фортификационного, пехотного и гражданского штата.
Шведы, как уже упоминалось, сохранили и использовали московскую планировку; возможно также, что среди домов оккупационного гарнизона были такие, которые достались победителям от русского населения. Дороги и мосты над каналами завоеватели Орешка также унаследовали от русских и использовали их почти до конца своего владычества.
Оставшееся русское население посадов, расположенных на обоих берегах Невы, шведы всячески притесняли. Горожане и крестьяне уезда бежали к своим, «за рубеж». Посады постепенно опустели. На картах второй половины XVII века посад показан только с корельской стороны. На южном берегу обозначены лишь отдельные дворы. На карте около 1702 года на северном берегу Невы обозначена деревня, на южном — мыза последнего шведского коменданта крепости Г. В. Шлиппенбаха.
Таким образом, шведская оккупация вызвала упадок и разорение Орешка. Крепость в истоке Невы в тот период была направлена против построившего ее народа и оставалась яблоком раздора между двумя соседними государствами.
Победа у Нотебурга
Напряженная борьба у стен Орешка — Нотебурга никогда прежде не была такой упорной, как в 1702 году. Снова, как и в предшествующие времена, здесь решался вопрос — владеть ли России выходом к морю. Имя древней крепости облетело столицы Европы. О ней писали газеты и донесения, публиковались ее изображения. Важнейшее место занимала крепость в планах русского царя. Судьба острова отныне была связана с рождением новой России.
Четыре века прошло с тех пор, как новгородцы заложили свой городок в истоке Невы, и вот теперь он стал местом ожесточеннейшей борьбы за выход России к морю. Здесь начался тот военный успех, который обеспечил основание Петербурга и освобождение всех захваченных шведами русских земель. Понадобилось четыре века, чтобы окончательно победило дело, ради которого новгородцы обосновались на маленьком островке в истоке Невы.
Осада города продолжалась две недели, она отличалась невероятным упорством и массовым героизмом русских. Подробности штурма описаны Петром І, находившимся в боевых порядках в качестве «бомбардирского капитана». Сообщением о взятии Нотебурга открывается первая русская печатная военная хроника — «Книга Марсова», посвященная операциям Северной войны.
Шведский гарнизон крепости ко времени осады насчитывал не более 500–600 человек и 140 орудий. На неоднократные предложения о сдаче комендант крепости полковник Шлиппенбах отвечал отказом. Шведы стойко оборонялись. Один из шведских офицеров предлагал даже взорвать крепость, чтобы она не досталась русским.
Крепость была блокирована с воды и суши. 29 сентября по трехверстной просеке на левом берегу Невы, освобожденном от неприятеля, волоком протащили из Ладожского озера в Неву 50 кораблей. На левобережье начали устанавливать батареи.
Переправившиеся через реку солдаты Преображенского и Семеновского полков захватили правобережные редуты шведов. В десантных вылазках и осадных работах участвовал сам Петр I.
1 октября началась бомбардировка из 43 орудий, установленных на левом берегу. Затем к ней присоединились батареи, обосновавшиеся на правом берегу. Всего по крепости было выпущено свыше 15 000 ядер и бомб. Основной огневой удар был направлен на Наугольную и Погребную башни и прясло стены между ними. Несмотря на то что этот участок крепости был усилен каменной прикладкой, в стеке и башнях были пробиты три огромные бреши, сквозь которые могли пройти маршем в ряд 20 человек. В огне пожаров сгорели почти все деревянные постройки острова. Сохранились лишь комендантский дом и амбары внутри цитадели. «Артиллерия наша зело чудесно дело свое исправила», — сообщал Петр I в одном из своих писем. В другом письме он добавлял по поводу 23 пушек с расстрелянными от беспрерывной пальбы запалами: «но не без тягости, ибо многие наши медные зубы оттого испортились».