Страница 6 из 9
10 октября 1832 г. Страницы старого письма
«Кэти, я уже не верю, что мы с тобой увидимся, и знаю, что это письмо ты вряд ли получишь. Хотя, бог даст, тебе его кто-нибудь переправит. Я оставлю его на столе в своей каюте с твоим адресом и просьбой передать письмо тебе, моей любимой жене. Прости меня, дорогая.
Я все-таки решился выйти из каюты. По моим прикидкам, мы уже должны подходить к Санкт-Петербургу, где так ждут розовых сфинксов.
Я не могу поверить своим глазам. Я последний человек на борту. Последний оставшийся в живых… Это ужасно!»
Июнь 1869 г. Санкт-Петербург
После ужина Эллен Генриховна пригласила гостей в лиловую гостиную, где на постаменте рядом с лиловым диваном уже стоял древний саркофаг с бедолагой-жрецом, которого сегодня полагалось «раскатывать». На крышке саркофага, испещренного загадочными иероглифами, были изображены львиные головы, оскалившиеся в немом крике.
Ученый Лурье склонился к реликвии, водя пальцем по иероглифам, пытаясь их расшифровать.
– Какая прелесть! – наконец вынес вердикт он, утвердительно кивая хозяйке дома. – По всем параметрам это действительно мумия эпохи Аменхотепа Третьего, то есть, если я не ошибаюсь, восемнадцатая династия по Манефрону, эпоха Нового царства. Не знаю, мон шер, как вам удалось ее приобрести – но это настоящее сокровище! – чуть ли не хлопал в ладоши старик.
– Вы даже не представлять, какое это сокровище! – скромно поклонился Асхаб Аф-Аффанди.
– А вот вам и ваше сокровище! – Стефан вручил ему трубку из слоновой кости.
Асхаб хмуро кивнул и сразу же затянулся, выпуская колечки в лиловый потолок.
– Если не секрет, Эллен Генриховна, за сколько вы приобрели сей раритет? – князь Оболенский тоже внимательно осматривал саркофаг. – Я бы для своей коллекции тоже прикупил нечто такое же древнее. Я люблю раритет. Почти так же, как и свои драгоценности.
Муратова лукаво улыбнулась и закатила глаза к потолку.
– Ах, милый князь, вы даже не представляете, насколько она, эта мумия, дорогая. Она мне обойдется в копеечку, но обо всем позаботился мой спаситель из Каира, месье Аффанди. Мы с ним все решим. Правда, мон шер? – она отправила египтянину ослепительную улыбку. – И давайте, князь, не будем о финансах, это так утомляет, – княгиня лениво обмахнулась веером. – Итак, доктор Лосев, вы готовы? Мы можем начинать?
– Да-да, конечно, пару минут, – тучный доктор расставлял на небольшом столике медицинские инструменты. – Мне еще понадобится помощь господина Лурье, пусть он с точки зрения науки египтологии комментирует мои медицинские манипуляции. С точки зрения заупокойного культа. А то вдруг я что-то не так сделаю, не по-египетски. Хотя я читал все, связанное с мумиями, – доктор тоже обмахнулся большим платком. – Ну и жара сегодня, чем не Египет!
– Однако не Египет! – захихикала хозяйка дома. – После процедуры с мумией я распоряжусь, чтобы принесли лимонад и фрукты со льдом.
– Буду весьма признателен! – князь Оболенский поцеловал ей руку.
– Как интересно! – художник Менжинский делал наброски иероглифов в блокноте. – А вы можете прочитать и перевести, что тут написано? А то птица, палочка, сова, кавычка, снова птица, теперь с большим клювом, извилистая палочка, глаз! Но так загадочно!
– Да, я постараюсь перевести, я изучал труды Шампольона, моего соотечественника, француза, который сделал грандиозное открытие – расшифровал египетские иероглифы, и теперь это не только птица, палочка, кавычка, а целые слова и предложения. Сейчас, мой юный друг. – Лурье достал из чемоданчика потрепанную книгу и принялся перелистывать страницы. – Сейчас, тут написано, что…
– Давайте, друзья, я вам помогать. Тут сказано, что в саркофаге покоится достопочтенный Хапу, верный раб сына бога Аменхотепа, жрец богини Хатхор, жрец богини Сехмет. И что тех, кто… – тут Асхаб замолчал, задумался, водя пальцем по строкам. Он побледнел, облокотился о кресло.
– Ну что там!
– Тем, кто потревожит его вечный сон, грозит… смерть! – сверяясь со своей книгой, ответил египтолог.
Раздался хилый смешок графини Розановой, а остальные гости замерли как по команде, глядя на трехтысячелетнего жреца.
Июнь 1869 г. Санкт-Петербург
– Бред какой-то, друзья, не обращайте внимания на глупые надписи! – захихикала Эллен Муратова.
– По традиции на каждой гробнице пишут грозные проклятия, чтобы отпугивать грабителей, – поддакнул Филипп Лурье. – И этот жрец Хапу не исключение. Если бы было какое-то проклятие мумий, то половина Европы вымерла бы уже. И в Париже, и в Лондоне мумий раздевают, – сыронизировал ученый.
– Однако как-то тревожно! – скривилась Агнесса Карловна. – Может, ну его, этого Хапу.
– Ах, тетушка, что значит «ну его»? Он знаете сколько стоит? И теперь из-за какой-то надписи я не буду отказываться от нашей затеи, – топнула ножкой Муратова. – Асхаб, ты, как египтянин, что об этом думаешь?
– Гашпадын Лурие прав, почти на всех гробницах пишут проклятия. Но этот жрец Хапу был очен-очен известный колдун и египетский маг. Да-да, есть про него легенда. Что именно Хапу знал тайну Книга Тот, – задумчиво ответил Аффанди, его голос стал хриплым и дрожал.
– Книга Тота? А это что еще за напасть? – удивился купец Владимирский.
– Это легендарное, можно сказать, сказочное сокровище – сакральные знания, которые охраняет сфинкс, – вместо египтянина ответил ученый Лурье.
– Тот самый сфинкс, что у пирамид стоит? – ахнул Аристарх Венедиктович, он тоже был эрудированным человеком своего времени.
– В Египет много есть сфынкс, – покачал головой Аффанди, – мог и другой сфынкс, и Хапу знал точно, где есть этот сокровищ.
– Да, я читал в научной статье в британском альманахе, что нашли папирус с этой легендой о Книге Тота, но я не знал, что наш знакомец Хапу, – Лурье кивнул на саркофаг, – знает об этом сокровище не понаслышке.
– Да, про Хапу все правда, в его гробнице на стене биль написан, что он проводник к тайне Тота, – ответил египтянин и закашлялся.
– Вот за это я и люблю Древний Египет – сплошные загадки, тайны, сокровища! – мечтательно проговорила Эллен Муратова, сложив руки на груди.
– Ага, а еще жара, пески, мертвецы и проклятия мертвецов, – вполголоса заметил князь Оболенский, но в наступившей тишине все услышали его слова.
– Как вам все-таки удалось достать такую оригинальную и необычную мумию? – к саркофагу подошел сыщик Свистунов и принялся пальцем водить по иероглифам на крышке.
– Ох, гасшпадын, – хитро улыбнулся каирец, – у нас говорят такой шутка – по возвращении из Египет неприлично представить себя в выший свет без мумия в один рука, а нильский крокодайл в другой рука.
Все вокруг засмеялись, что немного снизило напряжение после прочтения проклятия жреца.
Глафира же вспомнила свои недавние приключения в Тверской губернии с настоящим нильским «крокодайл»[3] и покачала головой, пытаясь прогнать худые мысли: ей тоже не нравилась эта «распаковка» покойников, даже при всей своей любви к английской моде.
– Ну так все готовы? Доктор Лосев, приступайте к вскрытию, господин Лурье, а вы рассказывайте, что там с мумией! – командным голосом распорядилась Эллен, и все склонились над мумифицированным жрецом.
Египет. XIV век до н. э
– О великий Аменхотеп, о сын царя, любимый отцом своим! Да почтит тебя твой отец! Да выдвинет он тебя среди старших! Да одолеет твой Ка твоего супостата! Да обретет твоя душа тайный путь к вратам загробного мира! Позволь молвить, о царский сын! – сановник Сахебу распластался ниц у золотых сандалий молодого царевича.
Аменхотеп кивком головы указал личным прислужникам помочь поднять старого советника.
– Встань, Сахебу, и поведай мне, какая нужда привела тебя в мой дворец! – благосклонно промолвил царевич.
3
Читайте об этом в книге Виктории Лисовской «Перстень русского дракона».