Страница 22 из 25
Отвращение мешается с полным непониманием и… завистью? На него никто и никогда не смотрел так.
Впрочем, судя по всему, женщины просто любят мерзавцев. Так, может, стоит показать всему Ниану и Валааду, каким мерзким и уродливым он сам может быть?
Кимо подает знак двум воинам, и те силой уводят Рене. А сам феод встает с таким видом, будто мученик на заклании. Посмотрите на него. Благородный. Будто это не его все бросили, а он сам вызвался стать жертвой ради спасения других.
Нет, он так не играет. Ди Хеики надеется, что в конце его будет ждать смерть?
Смерть для такой грязи, как он, будет слишком легким наказанием. Его ждет жизнь, которая подобает червю.
Он приближается медленно, смакуя буквально каждый шаг, который разделял его с феодом.
Когда расстояние между ними сокращается всего до пары метров, а последний из присутствовавших в зале успевает его покинуть, Кимо вытаскивает меч, висящий на поясе.
Хватает всего одного взмаха руки, чтобы выбить оружие и отправить в полет до дальнего угла зала.
– Рад меня видеть? – напевно спрашивает он, снова не в силах сдержать улыбку.
Его человеческая часть буквально поет от счастья. Сладкая, сладкая месть. До чего же ты хороша!
– Катись под гору Валаад! К своему хозяину, тварь! – Голос Кимо подводит хозяина на последних словах, от чего весь эффект от оскорбления идет насмарку.
К Валааду он еще обязательно отправится. Но это будет потом. А сейчас…
– Ну-ну-ну… – картинно цокает он, делая еще один шаг. – Зачем же так грубо? Из нас двоих это ведь ты благородный феод. Где твои манеры, Кимо?
– Тебе не запугать меня, мерзость! – Ди Хеики все еще храбрится, но страх, читающийся во взгляде, выдает с головой.
– Что ты, я ведь еще даже и не начинал запугивать, – хищно скалится он. – А вот когда я закончу, ты будешь есть землю под моими сапогами. С радостью и рвением.
Он снова смеется, и пустой зал вторит ему отразившимся эхом.
Киара вынырнула из сна с гулко колотящимся сердцем. Еще никогда прежде она не видела столь четких и реалистичных образов. Что же ей снилось? Амоа, Рене, зал, наполненный рыцарями в незнакомой форме. И все так ярко, словно она сама была среди этих людей. И не просто была, а на месте Амоа. Чувствовала распирающее его веселье, обжигающую ярость, наслаждалась бессилием врагов.
Тяжело поднявшись с постели, Кая прошла мимо кровати Амоа. Тот сопел во сне и даже не шелохнулся, когда она проходила мимо. Сначала Киара хотела выделить ему отдельную комнату, хоть ритуал и требовал обратного. Нет, фаворитки у нынешнего короля и даже фавориты у вдовствовавших королев, занимавших трон как регенты при малолетних сыновьях в прошлом, не были чем-то из ряда вон выходящим. Вот только Кая не вдовствующая королева, она – никогда не выходившая замуж девушка, и создавать лишний повод для сплетен не хотелось.
Да и то, на что закрыли бы глаза для других, в ее случае может послужить лишним поводом к неповиновению. Был бы Амоа местным благородным герцогом – другой разговор, но чужестранец самого низкого происхождения? Она и так слишком возвысила его, назначив на высокий пост.
Но промучавшись ночь от кошмаров, а затем проснувшись полностью разбитой и неспособной сотворить даже простейшие косметические чары, она все же приказала поставить в ее комнату еще одну кровать.
Киара мельком взглянула в окно – на небе горели звезды, выдавая глубокую ночь. Она осторожно прошла в уборную, где висел умывальник, и, набрав полную пригоршню холодной воды, плеснула себе в лицо, рассматривая свое отражение в зеркале.
С того момента, как гонцы разнесли во все концы весть о ее воцарении, прошло двое суток. И присягнуть ей пока не спешили ни маги, скрывшиеся после нападения в бальном зале, ни главы благородных семейств.
Срочно нужно было что-то предпринять, но она пока не могла придумать, что именно. Впрочем, «не могла придумать» – это не совсем точно. Ей даже подумать об этом было пока некогда. Свалившиеся разом проблемы требовалось решить все сразу и притом безотлагательно. Казна, которая оказалась раскрадена, продовольствие, которое грозило иссякнуть. Последние несколько лет почти все, выращенное на своей территории, они продавали Триленду, а собственных крестьян заставляли голодать, взвинчивая цены. На полученное золото закупались сталь и руда у Хейлема и редкие кристаллы у Дрота, которые потом использовались в магических практиках.
Причем, как Хранительница магии, она об этом и понятия не имела. Диагон словно готовился все последние годы к войне, только с кем – неясно. Неясными остались и мотивы того, почему именно сейчас была приглашена делегация Ниана. Как выяснилось, инициатива о налаживании контактов исходила от самого короля, и Хранителю тайн об истинных причинах внезапного визита мало что было известно.
Единственное, что ценного он смог сообщить Киаре, – это что попытка наладить контакт с этой закрытой далекой страной, находившейся далеко за Малахитовым морем, была не первой. Около тридцати лет назад, еще до того как занять престол, нынешний король лично побывал там с визитом.
Все это было странно и пока непонятно. Еще более подозрительной на фоне этого казалась запись в книге о ритуалах, которую девушка обнаружила вчера.
«Деяния всех презлейшие» – сделана от руки, но язык был непривычным. Будто кто-то нарочно соревновался в витиеватости и литературности.
«Страсть, западающая в сердце, кружащая голову, находящая отражение свое в магии, струящейся по венам колдующего, не является хорошим источником для решившего совершить колдовство черное, всех предыдущих его заклятий мощнее. Ведь терзая и перерабатывая собственные страхи и сомнения, перемалывая их в ментальную силу, борясь с самим собой или же, напротив, потворствуя эмоциям, невозможно удержать одновременно и их, и силу магического истока…»
Откуда взялся сей опус?
Так или иначе, и эту загадку пока пришлось отложить.
Еще раз плеснув в лицо водой, Кая вздохнула, пытаясь решить, что лучше: постараться снова уснуть или же перечитать доклад Адама Герэ о компромате на глав самых влиятельных домов, который тот успел собрать, чтобы попытаться как-то надавить на них, заставив присягнуть якобы «добровольно», чтобы своим примером они мотивировали остальных.
Проблема заключалась в том, что весь компромат, все описанные махинации сейчас не имели ровным счетом никакого значения. Чем она могла их запугать? Тем, что сдаст… самой себе как действующей королеве Диагона? Сейчас в глазах простого народа воры и казнокрады выглядели во сто крат лучше, чем ведьма, сидящая на троне.
Еще и Амоа, затаившийся в последние два дня, действовал на нервы. Он почти не язвил, лишь иногда странно ухмылялся и пристально смотрел с насмешкой. Молча присутствовал на Советах, совсем не вставляя реплик. Покорно выходил из покоев, когда она того требовала.
Что было у нианца на уме? Не мог человек, сыпавший ругательствами и мечтавший свернуть ей шею, вдруг осознать ошибку и стать послушной овечкой! Он даже не сказал ни слова против, когда Киара сообщила, что теперь он спит в ее комнате. И больше не пытался манипулировать ею, используя образовавшуюся после ритуала связь.
Киара рассерженно сжала руки, хрустнув пальцами. Даже своей покорностью этот мужчина умудрялся выводить ее из себя!
Неожиданно она заметила движение в зеркале. Нахмурившись, подняла голову и тихонько выругалась про себя.
– Скучала по мне, Киса? – из стеклянной глади, широко улыбаясь, на нее смотрел принц Стивен. – Я по тебе очень скучал!
Несколько секунд Киара просто смотрела на него, надеясь, что это все-таки ей мерещится с недосыпа.
– Ну ты чего? – Стивен состроил обиженную мордашку, выпятив вперед нижнюю губу. – Ты все еще меня не слышишь? Ки-и-и-иса!
– Киара, – на автомате поправила она, лишь потом сообразив, что совершила ошибку. Пусть бы он думал, что Кая его не видит и не слышит, глядишь, и отстал бы.