Страница 88 из 126
– Восемь в прошлом месяце, – разгибает пальцы мрачный староста, – в этом вон… десятого позавчера бабы приволокли… тьфу! Да он на кроликов так-то охотился, жрать же надо чего-то, а коз резать не захотел. Ну, пошёл силки смотреть – вот его и…
– Оборотень это был, – твердит черноглазая девчонка и трёт щёки – её потере нет ещё пяти дней. – Батя осторожно ходил, амулеты у него были, да отводы хитрые. Не, он не на охоту, он даже силки ставить-то перестал. Он за хворостом. Мамка кашляла, я животом маялась – а то б мы пошли, оно на баб и девчонок не прыгает, а?
– Лучших охотников первыми положил, – ехидный старик поплёвывает тёмной от табака слюной. – Сперва лучших и на охоте, да… Потом уж за тех, которые послабее взялся. Ну, мне-то что – я отохотился давно, ходил я, глядел следы. Оборотень это, непременно. Это вам любой скажет. А? Что говорите? Да, следы-то разные. Алапарда следы, волка-игольчатника…
– Гарпия-бескрылка – четырёх, говорят, положила, – рыжая девица кокетливо мнёт высушенную розу, приколотую к корсажу. – Да, ко мне-то часто охотнички прогуливались… говорили, говорили… Грифон был, были следы кербера, ой, да там и виверния следы раз видали, и какие-то странные – драккайны, может? Только вот это всё равно оборотень, а знаете, почему? Ну-у-у, за бесплатно такое не сообщают, но…
– Вели они себя одинаково, – цедит сквозь пиво один из тех охотников, которые остались в живых. Совсем мальчик – едва ли есть семнадцать. – С ареалами охоты тоже вир знает что – с какой стати алапард и кербер в одних местах охотятся? Но это у нас тут бывает. Кроликов много, оленей всяких, вот хищники и бродят. Только вот повадка у них по охоте тоже отличается. А у этой твари – одна, кем бы ни перекидывалась.
– Загоняет он их, понимаете? Загоняет! – лупит по столу изрядно набравшийся кузнец. Комкает железо для капкана в пальцах, будто бумагу. – Ребята-то все лежали… сбежать пытались, отбиться пытались! Магией во все стороны лупили, как по призраку. У одного сквозник был – того нашли у ручья, на помощь позвать хотел. А только тварь прыгнула, да и прикончила в тот же миг, я б её, др-р-рянь…
– Точно пляшет, да, – шепчет одна из женщин во вдовьем белом уборе, – моего когда мы забирали… снег выпал уже, следов много было, а у нас следы читать всякого с детства учат… Поглядела я – а паскуда словно танцует. Мой был хорошим охотником – и спетлять пытался, и отвести артефактами… только не вышло у него – загнала… словно издевалась ещё… убила и ушла, ушла…
– Кто там знает – куда и откуда, – зло бросает седоусый держатель местных лодок. – Охотников пойти за этой дрянью я потом до храма Глубинницы сплавлял. А больше никому не хотелось. У нас тут, сами понимаете, и так охотники не мейсы трогири, ага. Ловушки и капканы, а чтоб в лоб на зверьё – это ж у нас больше в Гильдии специалисты?
На нас с Гриз они глядят даже не недоверчиво – с и обречённостью. «Новый корм оборотню пожаловал». Словно сквозняки, вслед летят шепотки: «Водный маг и девка-травник? Ну всё, совсем пропадём» – «Гильдия охотницкая мельчает, а!» – «Да просто дурни явились, кто поумнее – они осторожнее…»
На постой останавливаемся у древней старушки, подслеповатой местной знахарки – в её доме пахнет травами, не смертью и железом.
– Бедные вы, бедные… – шамкает хозяйка, пока мы разжигаем огонь в камине поярче и осматриваем комнаты, завешанные вениками из трав по стенам. – Мой вам совет – сдайте вы контракт, да и поезжайте. Молодые ещё, а что удумали, а? На гиблое дело – и за двадцать золотниц? Не рассказывали вам, что ли – тварь эта и с крыльями, и чешуёй обрастает, а зубов уж, зубов!
Следуя мудрому совету, который мне давным-давно дал Гроски: «Опрашиваешь в городе народ – дели на два, в деревне – на восемь».
Мелони является к обеду. Взъерошенные и взмокшие волосы, шапка в руке, щеки горят после долгой пробежки. Прыгает к столу – и тут же торопливо начиняет рот хлебом и сыром.
Видела бы это её матушка – или хотя бы тётя…
– Фамильный жамок жа пожрачь, – невнятно выговаривает Мел. – Намотала миль фыфнажцать, ф-ф-ф-ф…
Делает глоток и уточняет:
– Почти никого не покалечила, – и тянется за пирогом с капустой.
Кое-что о соседнем селении она так и сообщает нам – между откусыванием и проглатыванием пищи. «Трупов под два десятка», «Местные напуганы, несут вир знает что о бабах со змеиными головами», «Все следы разные, повадка охоты общая», «Убивают охотников, мужиков. Но не жрут».
Мы переходим в самую большую из отведённых нам комнат. Хозяйка тут же прилипает к двери, и Гриз выкладывает на стол артефакт против подслушивания. Пока она активирует его при помощи согревающего артефакта, Мел играет в кресле с ножом.
– Все трупы нашли не так далеко от селения. На некоторых охотников нападали, как только малость углублялись в лес. Вернуться к своим не давали, всегда гнали в чащу, а там уже додушивали. Некоторых брали у их же капканов. Или возле ям. Да и вокруг селения натоптано. Разными лапами. Гарпия. Игольчатник. Алапард. Кербер. Здесь ты сама видела, да?
До этого Гриз не сказала не слова – но говорит сейчас. С отстранённым, почти полусонным видом:
– Вокруг селений пляшут звери. Хищники. Каждый день разные. Они не приближаются к ограде и не показываются людям…
– Следят, – Мелони стучит пальцем по носу. – Слышно было алапарда и волка в засаде. Да и в лесу меня вели. Не напали, правда. Но они вообще как-то избирательно кладут, да? Сперва поудачливее охотничков, потом послабее. И не каждый день.
– Потому что их не так много, – поясняет моя невыносимая, глядя куда-то в себя. – Они идут за добычей то к одному селению, то к другому… для зверей это не расстояние. Жители успевают привыкнуть. Расслабиться. И тут…
Мне кажется, я знаю – что у неё перед глазами: разметанные шатры Зимней Травли в Дамате, тела лесничих между деревьями, обезумевшие животные – и пятна крови варга на снегу…
– Это всё как-то не стыкуется между собой, – Гриз поднимает на меня глаза, устало-удивлённо, а я говорю почти сердито. – Например, тогда, в Дамате… Кровавых варгов было несколько, так? И они ввергли зверей в бешенство, те уничтожали всё на своём пути. Мел, эти ведь действуют не так?
Мелони соглашается коротким взмахом ножа.
– Вряд ли варг крови. Раз – это тут с прошлой луны началось. Сперва в этом селении, потом ещё в трёх. Сколько миль получается, даже с учётом того, что можно по реке и на лодке? Тридцать? Сорок? Ну да, тут Вирские леса, может, кто разведал заброшенные виры и через них каким-то буераком ходит. Но два – кто-то бы да увидел. Ты насколько далеко можешь от зверя отойти во время контроля на крови?
Гриз, всё так же отстранённо, пожимает плечами, и Мел смягчает тон:
– Недалеко. Иначе контроль затрудняется. Если б их на крови держали – кто-то бы увидел следы, понимаешь? Деревенские после первых трупов искать пытались, след брать. Нашли бы и человеческие следы, и следы крови. Мантикоры печёнка, Грызи – да они тут все охотники! Ну, и три – как звери действуют.
– Мне это скорее напоминает кое-что другое, – тороплюсь вставить я. – Энкер и того сумасшедшего Мастера – помните? Петэйр ведь тоже мог контролировать животных. И натравливать их на людей. Едва ли при этом играло значение расстояние. Если здесь мы имеем дело с чем-то подобным…
– Похоже, угу. Звери точно заморочены – может быть артефакт, зелье… да хоть и просто дрессировка, хотя тут странно: приманки они обходят слишком уж мастерски, и на манки не идут. Только вот кому такое…
– Конкуренты. Фанатики. Кто-то, кто хочет отомстить – что мы вообще знаем о здешних людях? Никого, к примеру, не насторожило, что у них ведь чудовищные потери, сплошные похороны полтора месяца – и при этом они не обратились к властям…
– Морковка, мы в Тильвии – какие власти?!
– Всё равно. Эти земли ведь кому-то принадлежат? Почему они не обратились к нему?
– Да с окраинами не поймёшь, кто ими владеет, часто по семь графов на одну деревню, и все с тяжбами за неё же… Хм. На мотив смахивает. Может, с земли согнать хотят – во втором селении уже подумывают сниматься с места…