Страница 83 из 126
Полутёмный холл и без того орал о том, чья это обитель. Он был устлан шкурами альфинов, а по стенам красовались головы бестий. Кое-где стояли и чучела – а на почётных местах было развешано аж шесть высоченных портретов Мейса Трогири. Охотник на единороге, охотник со сворой собак, охотник поставил ногу на голову поверженного альфина…
– Боюсь, я совершенно одичал в своём уединении. Но когда сберегаешь наследие знаменитого отца… тяжкая ноша… и столько недостойных людей хотят проникнуть сюда, ходят и вынюхивают… Впечатляет, правда? Вот это знаете что? Шкура Мартакского людоеда, три года и почти двести жертв, отец выслеживал его две девятницы… А вот чёрный альфин, он нападал на добытчиков серебра в Айлоре. О, вы, конечно, слышали про этого огнистого лиса, он разорял и поджигал птичники в Ирмелее, виртуозно обходил ловушки, несколько лет водил за нос охотников и из облав уходил! Венец коллекции – скортокс, эти твари очень опасны, особенно их хлысты, и то, что отец одолел одну такую…
Хлысты скортокса – с десяток длинных, кожистых кнутов Гриз Арделл – свисали со стены безжизненно. А сынок Трогири вился вокруг – сам как хлыст, пригибался, хихикал, заглядывал в лица.
– …да, тот игольчатый волк со своей стаей зарезал немало овец под Фениа… В коридорах и других залах тоже немало памяти об отце – вы, конечно, слышали о нём и о той давней трагедии… ужасной трагедии. Я стараюсь сберечь его славу, однако что я… недостоин, и репутация – поймите, репутация моей фамилии…
Прогулка закончилась в небольшой курительной, где над камином примостился очередной портрет Мейса Трогири – в компании золотистого алапарда. Хозяин указал на диван, сам плюхнулся в кресло и позвонил в колокольчик.
– Виски? Вино? Может быть, несколько затяжек водной трубки? И если вы не завтракали… Да-да, я вижу, вы хотите скорее к сути, просто хочу заверить, что если вам только что-то понадобится – достаточно сказать… да, сейчас.
Бледная служанка скользнула в комнату, выставила на столик бутылки, выложила водную трубку, тенью ускользнула в коридор. Сынок Мейса Трогири принялся прикуривать, причём руки ну него подрагивали.
– Репутация… великая вещь, правда? Ваша репутация, господин Нэйш, великолепна, просто великолепна. Ваше имя ещё не гремит, как у моего отца, но со временем, я не сомневаюсь… а я вот ни на что не годен в охоте, представляете себе? Из-за того и попал в эту ужасную ситуацию. Вынужден прибегнуть к сторонней помощи здесь, когда…
Он сделал крепкую затяжку и позеленел. Выдохнул вместе с дымом:
– Понимаете, в нашей роще… там хищник.
И вытянул шею, чтобы рассмотреть ошеломление на наших лицах.
– Ну, знаете ли, – высказался я поосторожнее. – Бывает такое.
– Да-да-да, бывает, но подумайте – роща ограждена! Об ограде позаботился ещё мой дед, а отец хотел соорудить здесь вечные охотничьи угодья. Нечто вроде заповедника для самых разных тварей, из тех, на которых он охотился, а охотился он только на самых опасных…
Да уж, по поместью видать – фанат своего дела. Даже в курительной по стенам разгуливают деревянные мозаичные твари. Когтистые и клыкастые.
– Отец покупал их, выпускал туда. Пару алапардов и пару виверниев. Пару грифонов. Яприлей у нас было пять. Мантикор и альфинов он не успел… Игольчатники, огненные лисицы, драккайны… Бестии не нападают друг на друга, а пищи было вдоволь: косули быстро плодятся, и кабаны, в озёрах рыба, птица. Нет-нет, это не те хищники. Тех мы знаем. Я после отца заботился об угодьях: хотел, чтобы всё осталось при нём, да. Но это… эта тварь… это не алапард, не виверний, не драккайна. Это… иной Хищник. Зверь.
Заглавные буквы так и засияли перед глазами. А лицо у Трогири дёргалось, бутылка виски звякала о край стакана.
– В прошлом году, летом, лесничие начали замечать тела. Всегда только бестий. Она… оно не ест их, только убивает. Чаще без крови. Переламывает кости: хребет или позвоночник. Иногда душит. И… оно не оставляет следов: ни шерсти, ни меток, ни крови. А охотится по всем нашим угодьям тейенха, которые… вы же понимаете, вокруг поместья. Только сначала Зверь охотился далеко, а теперь начал… сужать круги.
Он полувсхлипнул-полухрюкнул и приложился к своему стакану с виски.
– А егеря и лесничие теперь боятся ходить в тейенховые рощи… Говорят, у них такое чувство, будто кто за ними следит. И ловушки мы пробовали ставить, но оно не идёт на ловушки и манки, оно будто… знает.
– Стало быть, никаких следов, и его не видели… а нападения на людей были?
Мертейенхский затворник замотал головой как будто даже с облегчением.
– Люди… нет, с людьми был только один случай: какая-то сила налетела, ударила одного молодого егеря – он говорил, будто из пустоты. Он перепугался, отполз за кусты, но трогать его не стали. Да и ещё некоторые лесничие рассказывают, что вдалеке мелькало что-то – словно бы ожившая часть леса, но они так и не могли понять, что это за тварь.
– А тела убитых зверей или хоть шкуры? Нет? Извиняюсь, конечно, но получается – всё известно только со слов слуг?
Трогири странно хихикнул, покосившись на портрет.
– Нет, не только со слов… впрочем, это потом. Ещё можно услышать странный вой при молодой луне. Жуткие звуки, не принадлежащие ни одной твари в Кайетте. И я полностью уверен в своих лесничих, некоторые из них служили ещё при моём отце, и я им доверяю! Зверь там. Я просто знаю, что он там.
– А вы не думали, откуда он мог там взяться?
Трогири-младший замер так, будто я высадил в него всю свою магию заморозки с Печати. В руке – поднятый стакан с виски, тихо позванивает кубиками.
– В-взяться? От-ткуда в-взяться?
– Ну, если вы уж так доверяете вашим егерям и лесничим и это правда не какая-нибудь сбрендившая драккайна… или кто там у вас – вивернии? То как-то же должна была у вас в угодьях появиться эта тварь? Вы разве это не пытались понять?
– Н-нет?! То есть, д-да, я… я пытался, но… – он мучительно кривился, будто на что-то решаясь. – Сперва я думал, может – ну, вы знаете, когда бестии вместе живут… возникают мощные гибриды, да? Особенно если там драккайны?
Ну и отмороженным же охотничком был Трогири-старший, если закинул к себе в хозяйство драккайн! Эти твари легко скрещиваются и образуют гибридов второго-третьего порядка. Только вот драккайна-гарпия будет размножаться с гарпиями, а не с алапардами.
– Потом… может, он как-то через ограду – она очень надёжная, рассчитана на лазающих тварей, даже на летающих. И был ещё перенос – где-то полгода назад…
И зачастил, пряча глазки, что он старается сохранять наследие отца, а земли и активы, которые были в банках, – всё равно истощаются, а поместье требует денег, приходится идти на крайние меры, и это было не так уж много, всего десяток деревьев, но ограду пришлось перестраивать и переносить, и может быть, какой-то хищник смог проникнуть…
Видно было, что в собственную теорию местный отшельник не верит ни на грош, а настоящую озвучить боится.
– Господин Трогири, вы же понимаете, что чем полнее изложите свои догадки, тем проще нам будет обнаружить этого… Зверя ? Если есть какие-то предположения…
Сыночка знаменитого охотника конвульсивно хихикнул. Всосал дозу виски до конца и принагнулся вперёд, чтобы выдохнуть вместе с алкогольными парами:
– Я думаю… думаю, что это Он.
Чёртовы заглавные буквы, почему они тут повсюду вообще?
– Он. Ну, вы понимаете… – Трогири взмахнул руками – руки тряслись. – Он. Тот самый. Зверь. Хищник. Который сделал Это.
– Это?
– Да. Убил отца.
Широкоплечий охотник с портрета глядел на отпрыска хмуро, как бы не понимая – как у него такое-то могло народиться. Зато Нэйш соизволил поднять ресницы и упереться в Трогири взглядом, под которым тот затрясся только сильнее.
– Я… я был там, девятнадцать лет и три месяца назад… был там. Болота Тильвии. Отец часто брал меня с собой, всё пытался научить, передать… Но я был плохим учеником. И там… там тоже были тела. Мы находили с ним. Алапардов. Гарпий. Керберов. Отец сначала думал – какой-то капкан или артефакт. Потом он напал на след – я не знаю, что это было, я не видел, как он, не умел применять такие заклинания поиска… Отец вернул меня в лагерь, оградил артефактами. Он сказал, что долго искал эту тварь. Я просил его, понимаете, просил – не ходить одному… взять слуг, свору… Но он взял только Приала. Это был его охотничий алапард, вот он с ним вместе на портрете.