Страница 66 из 126
Пустошник же общался с Флористаном как со старым знакомым. Тихо заверял, что они всемерно поддерживают проект и обеспечат обустройство лаборатории. Однако у них не хватает нужных знакомств в остальной Кайетте, и они были бы признательны, если бы кто-нибудь оплатил охрану.
Низменное отребье, пустошник был уверен, что попал на глупца, который не поймёт – что нужно Гегемонии. Устроить ещё один Сонный Мор. Навести ужас на тех, у кого магия есть – что ещё может эта разбойничья шайка с Пустошей, как не мстить исподтишка тем, кому повезло больше?
Однако как щит годились и эти. Заговор Гегемонии и Вейгорда – и он, Эвклинг Разящий, – тот, кто его разоблачит. Нужно было только впутать Хромца и его жёнушку.
Эвклинг предложил устроить тайную ферму веретенщиков в Вейгорде, на бывших землях Шеннетского. Флористан через связи Гильдии в Мастерграде разузнал о защите Цветочного Дворца: нет чар от бестий. Пустошник сообщил, что их учёным в союзе с чокнутыми разводчиками веретенщиков удалось создать особый состав, приманивающий тварей.
Через год Арианта вступала в Право – и после двадцатилетия могла связать себя браком. Всё должно было решиться раньше – к осени.
– Нужен кто-то, кто сможет подсыпать «пыль фей» госпоже Виверрент, – говорил Флористан, когда они в очередной раз связывались через «сквозник». – Кто-то, кто обеспечит успех дела, если что-то пойдёт не так и её не укусят сразу. И нельзя исключать, что в этом случае Касильда Виверрент обратится к кому-то за помощью. Хорошо бы заиметь возможного человека в такой группе.
Слуги Цветочного Дворца не годились: они приносили серьезные обеты – да и непонятно, сколько среди этих слуг соглядатаев Хромца. Следить удавалось лишь за самим замком да за нравами его госпожи – через частых гостей Касильды. С ними Хорот старался сойтись покороче – чтобы узнавать об интересах Виверрент.
– Ковчежники Вейгорда? – переспросил он как-то раз. – Безумцы, которые работают с бестиями? Да ещё и из питомника, который носит имя Илая Полуумного?
Миртиа Стаглет, красивая пустышка, дальняя родственница Касильды, захихикала, затрещала с готовностью: ах, представьте себе, именно из Вейгорда, моя кузина из Тильвии к ним обращалась по поводу своего зверинца, очень рекомендовала эту Арделл – умеет держать язык за зубами, презабавно, она варг, вообразите себе. А команда такая экзотическая, у них даже есть нойя и наследница Драккантов, а ещё там, говорят, есть какой-то красавчик-устранитель, жаль, его не было…
– Девятеро, я и представить не мог, что пропустил такую увлекательную беседу! Могу себе представить, что госпоже Виверрент это всё было любопытно.
– О да, она казалась по-настоящему заинтересованной, и её познания о варгах весьма глубоки, разумеется, разумеется…
Глубоки познания о варгах у Касильды Виверрент, хозяйки Цветочного Дворца? Да к тому же ещё группа из Вейгорда – звучит как подарок судьбы. Он сообщил о своей догадке Флористану и принялся за дело.
Стоило лишь подбросить кому надо мысль о продажности ковчежников Айлора. Об их связях с Хромцом. Сделать так, чтобы это дошло до Касильды. Потом распустить слухи, что её муж взялся и за другие такие же группы – заодно вселяя в будущую жертву веретенщика уверенность в том, что что-то готовится. Попутно создать группе этой Арделл репутацию в Вейгорде – через салоны дам, сплетни да шепотки. Несколько предложений для друзей и знакомых в других странах взять заказы именно у ковчежников Вейгорда: «Ах, там же Драккант», «Ах, красавчик-устранитель». Иоберта Дорми и прочие из второго уровня знати, одержимые тем, чтобы приблизиться к самым верхам... Он узнал многих, когда окунулся в благотворительность – и те, у кого были зверинцы, с благодарностью принимали советы обратиться к Арделл. На свою же голову эта варгиня и впрямь умела делать что надо и держать язык за зубами. Жаль, что это же мешало её подкупить.
Впрочем, Флористан был по-прежнему неоценим со своими обширными связями.
– Думаю, у нас будет даже запасной вариант, – заверил он с видом фокусника, доставшего феникса из шляпы. – Мой добрый знакомый, специалист в разрушении планов и заметании следов. Надежнейший профессионал – если потребуется пойти за нас на Рифы. Что же касается варианта основного… о, здесь я вас поражу.
И впрямь, поразил – умудрившись завербовать терраанта из группы Арделл. Вернее, нескольких терраантов – лесные твари понадобились и в лаборатории.
– Этих милых созданий не кусают веретенщики, – пояснял развеселый Флористан во время их второй личной встречи. – Более того – они, кажется, могут с ящерками общаться. Будьте только молчаливы и таинственны – я всё беру на себя. Понадобилась крупица воображения, а то эти изгнанники ни за что не хотели служить за деньги. Так что клятвой мы их свяжем на других условиях.
Он нёс какую-то чушь про даарду, которые разыскивают девятиколенный меч – хотя для чего такой клинок жалким тварям?
– Вы хотите пообещать им Белый Лис?
– Нет, клятву принесёте вы. Вы же истинный Мечник, не так ли? Рука для клинка, – Флористан рассмеялся. – Увы, я понятия не имею, куда мать Шеннета или он сам задевали этот клинок. Белый Лис не так прост: вообразите, по некоторым легендам – он даже мог обращаться настоящим лисом, чтобы не допустить к себе руку недостойного. Этим и воспользуемся – скажем, что нашли клинок, но его надо бы освободить от последнего владельца. Я проведу ложный обряд: я достаточно изучил даарду, у них разум семилетних. Поклявшись искренне, они поверят, что и вы клялись по-настоящему. Не всё ли равно – если мы получим, что захотим?
Флористан лицедействовал вдохновенно, с отдачей. Притащил Хорота на руины древнего храма, чертил по земле и поливал её кровью (вир знает откуда взятой), повторял о мече-звере, который найден, но который следует освободить. А когда девятиколенный клинок будет свободен – для него найдется рука. И удар будет нанесён. Здесь молчаливо стоявший у стены Хорот приблизился – и заставил Печать Клинка засеребриться во тьме.
Пещерные твари откликнулись вздохами из-под капюшонов. Их было три – все тщедушные, мелкие. Он даже не знал – которая из них из группы Арделл. Может, та, что тряслась и отнекивалась, а остальные убеждали её – скрипя и свистя на своём мерзком наречии.
Клятва пещерников оказалась короткой: сунули пальцы в землю да пошептались, словно листья. Потом главный шепнул в сторону Флористана: «Теперь пойдём делать, что нужно».
Нужно было – ждать осени. Терраант и агент Гильдии затаились в группе Арделл. Доставка веретенщиков в удобрениях – блестящая идея, которая принадлежала самому Хороту. Дальше дождаться, пока Касильда поймёт, с чем столкнулась – когда в поместье начнутся смерти слуг. Конечно, она не уедет – бросить Цветочный Дворец на растерзание супругу, который может узнать все тщательно скрываемые тайны! Дальше – группа ковчежников и агенты Гильдии, которые должны проследить, что всё пройдёт гладко. Касильда Виверрент умирает, ибо никто не успел подарить ей лекарство – поцелуй любви. Если каким-то чудом Эвальд Шеннетский попадёт под укус и отправится за женой – превосходно. Если же нет… Тогда разоблачение. Веретенщики в Цветочном Дворце. Группа из враждебного государства с двумя диверсантами. Расследование, которое неминуемо выведет на ферму – тоже в Вейгорде.
Заговор с вейгордцами с целью убить Касильду Виверрент и учинить новый Сонный Мор в Айлоре – за такое Шеннета прикончат на месте. Учитывая, что раскрыть этот заговор должен Хорот Эвклингский, человек безупречной репутации, настоящий Мечник, который вступил в дело как друг Касильды Виверрент и из-за беспокойства за свою королеву… у Хромца даже не будет возможностей оправдаться.
С того места, куда он отошёл, лицо Целительницы казалось строгим. Глаза – следящими. Как у Кормчей – это всё, что он помнил о своём Посвящении: строгие, следящие глаза женщины, одетой словно в серебристые струи воды. Впрочем, здешняя Целительница и есть Кормчая: статую ваяли с портретов Летейи Стриан, храм строили вскоре после её Восхождения. Первая Кормчая из Айлора, великая честь – вести праведную жизнь, год за годом отдавать себя другим, чтобы получить власть и могущество, ещё сотню или две лет жизни и потратить – на что? На то же самое? Отдавать себя? Хранить Камень? Сидеть в башне и копить мудрость, вмешиваясь в дела людские лишь в редчайших случаях?