Если влюбишься – молчи!

Светлана Лубенец

Если влюбишься – молчи!

Глава I

«Береги, Сеня, руку…»

Димки Феклистова не было в школе три дня. Его приятель, Кирилл Сергеев, объяснил классной руководительнице, Надежде Ивановне, что Димас несколько приболел, но волноваться по этому поводу совершенно ни к чему, поскольку болезнь не опасная и очень скоро Феклистов в школу явится. Когда Димка наконец появился, одноклассникам было на что посмотреть: его правый глаз жалко мигал в обрамлении огромного желтовато-коричневого синяка, а щеку перечеркивала запекшаяся царапина. Было ясно, что Феклистов надеялся в домашних условиях извести эти знаки отличия, но дело оказалось долгим и хлопотным. На три дня эта процедура явно не потянула, и родители в четыре руки вытолкали его в школу.

– Замечательно! – всплеснула руками Надежда Ивановна. – Украшение как раз к олимпиаде! Что скажут про нашу школу в районе?

– Я могу и не ходить, – буркнул Феклистов.

– Ну, конечно! Что ты можешь еще сказать! – горячилась Надежда Ивановна. – Я вижу, вам всем наплевать на честь родной школы!

– А он, может быть, как раз ее честь и отстаивал, – предположила Оксана Величко, самая красивая девочка 9-го «А». – Наверняка опять с «плевками» драться пришлось.

«Плевками» прозывались учащиеся соседней школы со спортивным уклоном. На улице Метростроителей лицом к лицу стояли два разноэтажных здания школы. Одна, в четыре этажа, с двумя крылами, была общеобразовательной, а во второй, маленькой, двухэтажной, кроме основных предметов, преподавалось еще плавание и прыжки в воду. Поначалу ученики обычной школы называли пловцов поплавками, потом длинное неудобное слово сократилось до «плавков», а далее естественным образом трансформировалось в «плевков» и за спортсменами закрепилось.

Пловцы, или «плевки», совершенно бесплатно посещали бассейн, находящийся на соседней улице, тогда как ученики общеобразовательной школы должны были выкладывать за месячный абонемент кругленькую сумму. Кроме того, пловцы регулярно ездили целыми классами на сборы, соревнования, юниорские олимпиады и, похоже, вообще толком не учились. Общеобразовательники же корпели над учебниками и ненавидели «плевков» страшной ненавистью. «Плевки» платили им тем же, и драки между учащимися обеих школ были не редкостью, а даже, напротив, весьма распространенным явлением.

– Неужели Оксана права? – опять всплеснула руками Надежда Ивановна. – Сколько можно?! Не понимаю, почему вы так завидуете пловцам? Они же получают ущербное образование – спортивный век так короток. Вы только подумайте, что они будут делать, когда придется навсегда вылезти из бассейна?

– Тренерами станут, – ответила Оксана.

– Кому нужно столько тренеров по плаванию? – парировала Надежда Ивановна. – В школе человек триста учится, и каждый год приходят новые и новые первоклассники…

– Будут в бассейнах у новых русских бабки сшибать, – вставил Борис Доренко и с жалостью посмотрел на классную руководительницу, которая уже четвертый год ходила в школу в одном и том же рябеньком пиджаке и того, что называется хорошими бабками, в руках явно не держала.

Надежда Ивановна задохнулась от возмущения, в третий раз всплеснула руками, но не нашла, что возразить Борису, а потому подошла к своему столу и решила наконец начать урок. От Феклистова, таким образом, разговор ушел в сторону, чему он несказанно обрадовался и тут же принялся тянуть руку на первый же математический вопрос преподавательницы любимого предмета.

На перемене Димку окружили одноклассники и наперебой стали расспрашивать, кто ему навесил такой «фингал», и предлагали плечом к плечу встать на защиту его поруганной чести и достоинства. Димка от помощи отказывался, «плевков» ни в чем не обвинял и явно ждал, чтобы одноклассники от него поскорей отвязались.

– Все ясно! – заключил Леня Пивоваров. – Споткнулся, упал, очнулся – гипс!

– Вроде того, – смущенно ответил Феклистов.

– Ну-ну! – процедил Леня. – Бывай здоров! Как говорится, «береги, Сеня, руку!».

Синяк на лице Феклистова еще не успел окончательно выцвести, как с разбитым лицом в школу пришел Гия Сохадзе. Правда, красавец-грузин, в отличие от Феклистова, догадался скрыть синяки под черными очками и потому выглядел не менее импозантно, чем всегда. Когда же Надежда Ивановна потребовала от него очки снять, то в ужасе от увиденного даже забыла о своей привычке всплескивать руками. Разноцветные синяки украшали сразу оба глаза Сохадзе.

– Гия! Кто тебя так?

Сохадзе завел черные глаза под потолок и застыл в позе вынужденного выжидания. Он собрался героически перенести все нравоучения классной руководительницы, не проронив при этом ни звука. Он абсолютно правильно рассчитал свои силы, потому что скоро выдохшаяся Надежда Ивановна махнула на него рукой и начала урок. Димка Феклистов при этом поглядывал на Гию с совершенно необъяснимым выражением.

Когда с разбитой губой и глубокой царапиной на щеке в класс явился Саша Семенов, в коридоре у окна обсудить создавшуюся ситуацию собрались три подруги.

– Я, конечно, вам расскажу, – приглушив голос почти до шепота, начала Юлька Акимушкина, худенькая беленькая девушка с ангельским личиком, являющаяся приятельницей избитого Семенова, – но … – Она выразительно оглядела подруг. – Никому ни слова! Саша говорит, что их троих так разукрасили какие-то неизвестные ребята во всем черном.

– С чего это «неизвестные в черном» полезли именно к нашим парням? – с иронией в голосе спросила Анжела Решетилова, высокая стройная блондинка с короткой мужской стрижкой, длинными ногами и очень решительным лицом. – Что Сашка-то говорит?

– Ой, девочки, я так ничего и не поняла. Темнит что-то Сашка, про какие-то давние счеты рассказывает. В общем, несет такую ерунду, что противно слушать!

– И я не понимаю, какие счеты могут быть у неизвестных парней с такими разными людьми, как наши ребята, – с математиком Феклистовым, гуманитарием Сашкой и красавчиком Сохадзе – без определенных пристрастий? – удивилась Оксана Величко.

– Вот и я ничего не понимаю… – согласилась Юлька, вздохнула и принялась накручивать на палец прядку кудрявых светлых волос.

– И сколько же этих «черных» было? – спросила Анжела.

– Трое, и все в черных вязаных шапках, натянутых до подбородка, с прорезями для глаз, – объяснила Юлька. – Прямо как в кино про мафиозные разборки.

– А автоматов Калашникова или огнеметов при них случайно не было? – съязвила непонятно к чему Анжела.

Глава II

Пропавшая Дева и будущий банкир

Несмотря на то, что по просьбе Юльки Акимушкиной подруги никому не говорили о троице в масках, по классу поползли слухи, – видимо, информация поступила из других источников. Количество нападавших возросло в слухах до десяти человек. Одни считали, что ими были скинхеды (кто-то даже якобы видел свастику у них на рукавах, а у одного, ненароком снявшего шапку, – бритую голову), другие подозревали ребят из соседнего детского дома, третьи, которых было большинство, утверждали, что, кроме «плевков», ни на кого больше и думать не стоит.

– Они же ненавидят наших ребят! – горячилась Полина Яковлева. – Это же ясно, как день! Им надо унизить их, поэтому и ловят по одному!

Оксане слова Полины казались похожими на правду.

Дело в том, что все «плевки» были маленького роста, особенно те, которые занимались прыжками в воду. Как они сами говорили, такова специфика их вида спорта. Неожиданно выросшие парни и девчонки вынуждены были покидать школу плавания. Многие переходили в соседнюю, в ту, которая стояла с их школой рядом, то есть в обычную.

Поскольку между учащимися обеих школ постоянно происходили мелкие стычки и большие драки, директора одно время пытались подружить ребят и однажды даже устроили совместную дискотеку для старшеклассников. Эта дискотека оказалась большим педагогическим просчетом. На фоне двухметровых акселератов – одиннадцатиклассников общеобразовательной школы пловцы выглядели настоящими «плевками». Та памятная дискотека завершилась небывалым побоищем, и с тех пор никаких совместных мероприятий руководство двух школ не устраивало.