Страница 7 из 41
Но государство, как всегда, решило схитрить. Вместо одной расписки оно печатает две: одну выдает вам, а с другой само выходит на рынок, приобретая на нее золото или другие необходимые ему товары. Вы можете ничего не заметить, но в конце концов когда-то эти две расписки столкнутся на рынке возле одного и того же товара. И тогда в глазах продавца эти две расписки вмиг обесцениваются вдвое: он уже будет готов отдать свой товар только за 20 граммов золота в расписках Госбанка (конечно, одна лишняя расписка не обесценила все ранее выпущенные вдвое, но если таких расписок именно вдвое больше сверх потребного для обращения количества золота, то все товары в ценах этих расписок подорожают именно вдвое и вдвое же, таким образом, обесценится каждая расписка). В реальном же золоте он будет по-прежнему ценить свой товар в 10 граммов золота, за это количество реального золота он будет готов отдавать его и дальше.
Таким образом, позволив выпустить Госбанку в обмен на ваше золото две расписки, государство вас обмануло, и реально вы получили за свои десять граммов золота расписку, стоящую только пять граммов золота, какая бы цифра на ней ни стояла.
«Ну и что? – скажете вы. – Я пойду, сдам эту расписку обратно в Госбанк и получу обратно свое золото». Конечно, все бы так и сделали! Но тут государство наносит вероломный удар, которого вы никак не могли ожидать! Оно просто-напросто запрещает центральному банку оплачивать золотом выпущенные им (в обмен на золото!) долговые расписки (банкноты) и в добавок к этому объявляет эти расписки единственным и исключительным средством расчетов, запретив вообще использовать золото для расчетов. Таким образом, золото вы отдали, а взамен получили только документ весьма неопределенной стоимости и ценности, который к тому же в ваших руках сразу начинает обесцениваться ровно с такой скоростью, с какой государство начинает печатать и выбрасывать в обращение еще тысячи и миллионы точно таких же бумажек.
Это – первородное грехопадение государства. Сейчас же все делается много проще. Государство уже не требует от людей золота, оно просто печатает все новые и новые бумажки и уже на них покупает у людей золото, другие товары и услуги, необходимые для своего существования. Результат же этой практики таков, что золото-денежное обращение становится суррогатно-, макулатурно-денежным обращением, и государство не только грабит, обманывает людей, но и обесценивает деньги как эквивалент стоимости, затрудняет их использование как всеобщего соизмерителя стоимости товаров и услуг.
Но без такого всеобщего соизмерителя стоимости рыночная экономика существовать не может, и по мере деградации этого соизмерения усилиями государства теми же темпами деградирует производство и обращение товаров и других материальных и нематериальных ценностей.
А не могут ли люди и экономика в целом попробовать защитить себя от этого грабежа и перейти в расчетах между собой опять к золоту? Нет, поскольку, принудительно установив свои денежные ассигнации единственным и обязательным средством расчетов, государство лишает вас защиты от недобросовестных действий любого вашего должника. Сами вы можете платить золотом и давать в долг золото, но любой, кто захочет вас обмануть, будет платить по своим обязательствам перед вами как угодно обесценившимися государственными ассигнациями, при полной поддержке и защите такой практики государством (на самом деле во многих странах государство просто запретило гражданам заключать договора с обязательствами, выраженными в золоте, или в бумажных деньгах, но с золотой оговоркой).
Итак, первое, что необходимо усвоить всякому, желающему научиться эффективно обращаться с деньгами, это тот факт, что современные деньги вовсе не являются деньгами. С точки зрения правильного управления деньгами хранение государственных денежных ассигнаций является инвестированием в ценные бумаги, причем инвестированием в далеко не самые лучшие ценные бумаги, поскольку их стоимость никак не гарантируется выпустившим их центральным банком и может быть в любое время сведена к нулю произвольными действиями правительственных органов.
Вообще говоря, есть правило: во всех случаях, давая деньги в долг, предварительно внимательно изучать прошлое поведение вашего заемщика в аналогичных ситуациях. Применив это правило, мы увидим, что правительства при прочих равных обстоятельствах являются наихудшими из всех должников, а судиться с властями, как мы все знаем, очень сложно, а чаще всего и просто безнадежно. При современной же денежной политике правительств вкладывать свои средства в государственные ценные бумаги (облигации государства и банкноты центрального банка) можно только при соблюдении особых мер предосторожности. В частности, такие вложения должны быть максимально краткосрочными и постоянно контролироваться с точки зрения их ликвидности (т. Е. возможности оперативного перевода в другие финансовые активы). Разумеется, все эти вложения следует соизмерять с темпами инфляции и динамикой изменения обменного курса национальной валюты. Вместе с тем в России всегда нужно быть готовым и к неожиданной денежной реформе, которая может принять разные формы в зависимости от конкретной ситуации в стране.
Кстати, прекрасной иллюстрацией всему сказанному (не знаем – намеренно или по недосмотру) является сам внешний вид последнего выпуска (1997 г.) российских денежных ассигнаций.
Во-первых, они уже ничем не обеспечиваются, поскольку снята сама фраза об их обеспечении «золотом, драгоценными металлами и прочими активами государственного банка». Если это все же банковский вексель, то вексель необеспеченный, в банковском жаргоне – «бронзовый», а в просторечии – «дутый». Но, возможно, это и не вексель, поскольку новые ассигнации именуются просто «билетами», в отличие от старых, называвшихся все же еще «банковскими билетами».
Характерна и небрежность даже в названии выпустившего их банка: если раньше на ассигнациях приводилось полное название – «Государственный банк СССР», то сейчас – сокращенное, полужаргонное «Банк России». В результате традиционное предупреждение против фальсификации государственных ассигнаций на новых купюрах: «Подделка билетов Банка России преследуется по закону» (ранее – «подделка билетов Государственного банка СССР преследуется по закону») фактически повисает в воздухе.
К примеру, можно представить, что кому-то придет в голову учредить еще один Банк России (в самой России или за ее пределами), что юридически вполне возможно, поскольку официальное название российского государственного банка – «Центральный банк», и не «России» (такого государства сегодня не существует), а «Российской Федерации». И если такой банк будет учрежден (есть же, к примеру, Внешторгбанк России) и он начнет выпускать свои банкноты с тем же наименованием, то они даже не будут считаться подделкой и должны будут обращаться наравне с банкнотами Центрального банка.
Во-вторых, на новых ассигнациях отсутствует требование об «обязательности их приема во все виды платежей» (на долларе США, например, такое указание присутствует, и оно помещено на самом видном месте). В чем тут дело? В свое время эту фразу сняли, чтобы не поощрять наплывы граждан в валютные «Березки», но сейчас же введена обязательность продажи за рубли во всех валютных магазинах! Может быть, авторы затруднились с определением территории, на которой будет действовать обязательность их приема во все виды расчетов?
Не будем гадать, какие особые идеи гуляли в головах авторов новых образцов, но результат налицо: «билеты» весьма неопределенного статуса, выпущенные неизвестным банком несуществующей страны. Бумага, правда, неплохая, а так – фантики, как говорят в народе. Возможно, все дело в том, что сам образец создавался в обед, в порядке общественного поручения, о чем свидетельствуют тени от Кремлевских стен и часы на Спасской башне (время показано как раз обеденное).
Впрочем, нельзя не отметить и несомненную удачу авторов в отражении возврата страны к восточным традициям государственности: на Востоке не принято изображать людей, в том числе и на деньгах, в то время как Запад по-прежнему продолжает украшать денежные ассигнации портретами своих знаменитых людей. Россияне здесь, кажется, перестарались: даже Мавзолей повернут так, чтобы нельзя было прочитать надпись на нем.