Страница 6 из 20
– Где же находится его имение?
– Едешь по дороге до Ширицкого озера, справа на Троицкой горе стоит несколько изб. Едешь дальше и попадаешь аккурат в Добродеево. Если поедешь, то я могу присоединиться.
Договорились о времени поездки.
Очкасов вернулся сильно возбужденным. Кронид Нифонтович налил ему воды, велел сначала успокоиться и потом повествовывать.
– Старуху звать Елизавета Корнеевна. Евтихий получил от меня «Недоросля» Фонвизина и передал книгу старухе. Та полистала ее и заулыбалась.
– Причину не поведала?
– Вопрос задала. Спросила, как можно читать подобную ерунду? Евтихий догадался ей подыграть и заявил, что хорошие книги ему самому нужны.
– Твой парень сообразительный.
– Дальше старуха сказала, что читать Вальтера и Руссо ему еще рано. Предложила Свифта Джонатана «Путешествие Гулливера». Евтихий мне книгу не отдал. Сказал, что сначала сам желает прочитать.
– Свифта Джонатана у нас еще в переводе не издавали, – заметил Неустроев, – что еще удалось установить?
– Евтихий заметил, что у полок стояли посетители. Девица, судя по одежде, из хорошей семьи и офицер в форме.
– Форма какая?
– Евтихий не различает. Еще старуха дала ему неделю на прочтение и велела книгу не задерживать. Может на том закончим? Приступим к настоящему делу?
Неустроев не сдержался и выдал подопечному по первое число. Но мораль закончил хорошими словами:
– Тебе повезло. На первом практическом занятии попал туда, куда требуется. Пока ни о чем не спрашивай, завтра с утра отправляйся на Кахановский бульвар. Найдешь дом номер четыре и понаблюдай. Для начала нет ли вывески похожей, ежели нет, определи назначение дома: жилой или конторский.
– Вы не шутите?
– Даже не думал. По документам там зарегистрировали твое общество. Садись и пиши отчет о встрече с контактом «О».
– Почему «О»? – удивился Очкасов.
– Потому что огуречник.
В доме четыре по Кахановскому бульвару проживали две семьи. Дом одноэтажный, старый, деревянный, два входа с торцовых сторон. Одна многодетная семья рабочего местного завода, другая семья из трех человек: муж с женой и больная мать-старуха. Молодые прислуживали трудниками в Рождественно Богородичном монастыре, что на Снетной горе. Молодняк из семьи рабочего сновал туда-сюда. То в салочки играли, то в прятки, два раза подрались и помирились. У их соседей к окнам никто не подходил, даже занавески не дрогнули. О результатах посещения адреса Очкасов доложил и засел за справку, быстро написал ее. Но к вечеру случилось необычное. Неустроев повел его в конюшню, закрепленную за отделением. Конюху велел заложить к семи утра коляску с верхом в одну лошадь. Представил Сергея, как кучера:
– Куда прикажете подавать экипаж? – с иронией в голосе спросил Очкасов.
– Жду у конторы сразу после семи, – буркнул наставник.
Дорога заняла меньше часа. Очкасов прислушивался к разговорам Неустроева со своим приятелем и к середине пути из обрывков понял, что едут они к Добродееву, к тому, чья фамилия указана на вывеске. Догадка придала сил, значит не просто так, его назначили кучером, значит добытые им сведения чего-то стоят. Подъехали к усадьбе, ворота настежь. Сергей останавливаться не стал и без раздумий поехал по главной дороге. Она привела к особняку, не очень большому, но с крыльцом и кругом для экипажей. Сергей высадил своих пассажиров и отъехал на обозначенную площадку. Только встал, как к нему подошли два рослых мужика без следов праведности во всем виде, и он не ошибся:
– Ей, возок, кого к нам привез? Сказывай, а то харю начистим, – мужик выставил из-под телогрейки голое брюхо.
Очкасов боялся испортить комбинацию своего наставника, решил, что коль скоро никаких инструкций не получил, то правильнее всего сказаться глухонемым. Сергей откинул башлых и начал жестами и мычанием объяснять, что он ничего не слышит и говорить не умеет.
– Похоже он вроде того…, – сказал один другому.
– Может все-таки легавый? – прозвучал ответ.
– Совсем ку-ку? Разве глухонемых в мусарне держат?
– Эй, а закурить у тебя есть? – мужик изображал каждение жестами.
– М-м-м, – замычал Сергей.
– Ладно, пойдем, а то еще припадочным окажется!
В то самое время Неустроев и его приятель беседовали с управляющим.
– Николай Егорович в отъезде, – посетовал гладко выбритый, хорошо одетый мужичок.
Герман Георгиевич видимо хотел не согласиться и сказать, что хозяин уже года три из имения носа не высовывал, но вовремя поперхнулся. Кронид Нифонтович хватился и разговор взял на себя.
– Собственно, любезный, Николай Егорович нам и не нужен. Коллекция у хозяина имеется на продажу – фарфоровые статуэтки. Я бы купил одну-две.
Глаза управляющего забегали, видать денежки сильно любил и приворовывал изрядно.
– Давай, показывай, – без обиняков приказал Неустроев.
Прошли в переднюю залу и глаза Германа Георгиевича почти вывалились из орбит, его поразили голые стены, отсутствие мебели и примитивные светильники. Кронид Нифонтович легко толкнул его в бок и чуть качнул головой.
– Вот, тут статуэточки, в стеклянном шкафчике, – сказал управляющий.
Пять изящных изваяний стояли в шкафу на некотором удалении друг от друга.
– Именно такую я искал, – Неустроев взял в руки сидящую девушку с книгой на коленях и откинутой головой, – известная «читательница», верно?
– Верно-верно, – затараторил управляющий.
На Германа Георгиевича смотреть было больно.
– Какова цена, – не отступал Неустроев.
– Сто рублей, – сказал, как выдохнул управляющий.
– Они идут по пятьдесят, – Неустроев вернул статуэтку на полку.
– Ладно, черт с вами, семьдесят пять.
– Шестьдесят, моя последняя цена.
– Давай, – махнул рукой управляющий и превратился в обычного барыгу.
– Нам пора! По возвращении кланяйся Николаю Егоровичу, – Неустроев направился на выход.
Всю дорогу пассажиры молчали, понятно было только, что предположения Кронида подтвердились.
Сергей мигом сдал на конюшню лошадь, коляску и вотолу, устремился в контору. Кронид Нифонтович что-то чертил на бумаге.
– Слушай меня внимательно, – обратился он к Очкасову, – помнишь, я тебе заявил про везение? Похоже так оно и есть. Мецената Добродеева скорее всего убили, его имение оказалось в руках злоумышленников. Из дюжины статуэток, что значились в коллекции, осталось пять, да и то пятую я выкупил. Но какая связь Добродеева с «Добровольным обществом», я пока не знаю. Это и предстоит нам выяснить.
– Осмелюсь доложить, что, оказавшись возле особняка после вашего ухода, я подвергся допросу со стороны двух личностей бандитской наружности.
– Расскажи подробно, – заинтересовался Неустроев.
– Рассказывать нечего, я претворился убогим, глухонемым. Они думали, что я легавый и таких же легавых привез. Но мое притворство сослужило добрую службу. Они отстали. Почему полицейских зовут легавые?
– В полиции служат сыскари – спецы по розыску преступников. Каждый имеет специальный жетон, который свидетельствует об их принадлежности к полиции. Жетоны прикрепляют с внутренней стороны лацкана пиджака. А чтобы его не потерять, с лицевой стороны вещают значок, как правило охотничий, и два знака между собой скрепляют. Получается, наружу он охотник, а на самом деле полицейский. А охота всегда с легавыми собаками.
– Никогда не слышал.
– Жду от тебя предложений, что будем делать дальше. Как искать связь Добродеева с «Добровольным обществом».
Очкасов предложил организовать наблюдательный пункт в одном из трех домов напротив общества. В течение нескольких дней вести круглосуточное наблюдение. По результатам решить вопрос о дальнейших действиях.
Небольшое рыжее насекомое, именуемое тараканом, пробежало по полу и нырнуло в щель под плинтусом. Сергея осенило.
– Ежели с помощью наблюдения мы выясним, что в обществе отсутствует ночной сторож, то следует найти специалиста по замкам и проникнуть во внутрь заведения.