Египетский кристалл

Дождавшись, когда теплоход отойдет от причала, и пассажиры, разместившись по своим каютам, ринутся на ужин, девчонки с толпой прошли в ресторан. Смехота старалась быть в окружении людей, а Чепуха, наоборот, осталась в сторонке, за колонной с большим пакетом в руках для сбора еды. Прячась от официантов, она наблюдала за обстановкой и уплетала банан, который успела схватить с фруктового столика

На средней палубе, где они находились, ужин был организован по типу «шведского стола». Середину просторного ресторанного зала занимали широкие, как беговые дорожки, овальные ряды столов, заполненные всякими яствами. Отдельный стол украшали большие вазы с фруктами и блюда с пирожными. Пассажиры, взяв высокий и резкий старт, устремились к столам, быстро достигли финиша и, теснясь, стали накладывать в тарелки все подряд. Светка, глядя на аппетитные разнообразные яства, только сейчас поняла, насколько голодна. Между тем, Чепуха спокойно доела банан и ловко бросила корку прямо под ноги официантов, которые шмыгали туда-сюда, беспрерывно пополняя быстро убывающие блюда. Официант, первым попавшийся на банановую корку, поскользнулся. Стараясь удержаться, он навалился на другого, следующего за ним, тот на третьего, и дальше пошло, как говорится, по принципу домино. Самим-то официантам удалось выстоять, не грохнуться на пол, но миски, тарелки и подносы с едой, которые они несли, полетели во все стороны. Нарядные платья и костюмы проходящих мимо пассажиров, покрылись дольками помидоров, кружками огурцов и листьями салата; некоторым в лицо попали оливки с анчоусами и маслины с косточками, по рукам растекались майонез, кетчуп и другие вкусные соусы и приправы. В это время дирижер небольшого оркестра на сцене, стоя, как и положено, спиной к публике, не имея возможности видеть происходящее в зале, взмахнул палочкой. Оркестр послушно грянул что-то веселое, энергичное. Драматическая сцена, разыгравшаяся в ресторане под аккомпанемент бравурной музыки, показалась скорее комичной, во всяком случае, тем, кто наблюдал это со стороны, кого это не коснулось. Что уж говорить о Смехоте, которая, совершенно забыв о своем статусе нелегала – безбилетника, забыв о строжайшей необходимости действовать скрытно и никак не проявлять своего присутствия, разразилась громким хохотом. Чепуха испугалась, что сейчас Светка, да и она сама, будут разоблачены и наказаны, но смешинка пошла гулять по залу. Еще минута, и уже нельзя было точно определить зачинщика этого хохота. Заливисто, громко смеялись «чистенькие», которые не попали «под раздачу». Но и большинство других, которые только что отчаянно ругались и безуспешно пытались очистить костюм или вечернее платье от «оливье», тоже хохотали, правда, чуть нервно. Смеялись даже те, которым пришлось вытаскивать из карманов раскисшие кусочки овощей, счищать пятна майонеза с одежды и вынимать из туфель куски ветчины. Но, само собой, нашлись и такие, которым было не до смеха. Они не поддались общему веселью: их дорогие, новые и красивые наряды были сплошь заляпаны ошметками от несостоявшегося ужина. Эти люди обиженно кричали, требуя наказать официантов. И лишь музыканты ни на что не обращали внимания, следуя только знакам своего руководителя – дирижера. Наращивая темп, они исполняли попурри из самых убойных попсовых мелодий.

Чепуха поняла, что момент для сбора еды настал. Она вышла из-за колонны, подошла к многометровому столу, открыла пакет и стала быстро сбрасывать туда самое вкусное, что любила сама и что, надеялась, понравится и подруге. На худенькую черноволосую девчонку никто не обращал никакого внимания. В ресторане продолжалась сумятица. Официанты, с трудом удерживая рвущийся из груди смех, приводили в порядок столы, себя и скользкий пол. В зале появился старпом, взял микрофон, громко и четко извинился за маленькое происшествие, попросил всех успокоиться и пожелал приятного аппетита, чем вызвал новый приступ смеха. Старпом обиделся и приказал вызвать боцмана и матросов на помощь смеющимся официантам.

А Чепуха, набив пакет едой, снова быстро спряталась за колонну. Услышав приказ старпома, осознав опасность разоблачения, она в два шага добралась до своей хохочущей подруги и внушительно толкнула ее в бок.

– Стоп, машина. Тормози. Утекать надо во все лопатки, – тихонечко сказала она Светке, крепко схватила ее за руку и потащила из ресторана. Они бежали к своему укромному местечку и слышали позади себя крики, шум, музыку и смех. Смех, кажется, не только не прекратился, но наоборот, разрастался, захватывал все больше и больше людей, перескакивая от одной группы пассажиров к другой. Казалось, что в ресторане хохочут все, забыв про ужин, волнение при посадке, недовольство каютами и про другие проблемы туристов, уплывающих в далекое путешествие. Смущенно хихикал старший помощник, топорща усы, булькал в непривычном смехе серьезный седой боцман, весело ржали молодые матросы. Вот такой заразительный, если не сказать заразный, смех был у Светки. Люди чему-то радовались, обнимались друг с другом, знакомились и хотели дружить, если не на всю оставшуюся жизнь, то хотя бы на время путешествия.

Когда обе подружки уже сидели в своем убежище и с большим аппетитом уминали ресторанные закуски, до них все еще доносился смех, а вскоре они с удивлением услышали и хоровое пение. Весь ресторан в сопровождении оркестра затянул: «Не слышны в саду даже шорохи…».

Спать вроде было или рано, а может, просто не хотелось, и они решили прогуляться. Опасность быть пойманными казалась минимальной, так как освещение на палубах, кроме входов в бары, на дискотеку и игровую студию, в ночное время делалось слабым. Можно было вполне незаметно пройти даже к бассейну на верхней палубе. Они еще раньше его заприметили, да и на рекламных проспектах, разбросанных повсюду, прямо на обложке была фотография этого шикарного бассейна.

На всем пути они не встретили ни единого человека. Палубы были темные и пустые, только из бара и со стороны дискотеки иногда долетали звуки музыки. Вокруг бассейна стояли темными силуэтами шезлонги, а внизу по всему периметру располагались лампочки, которые подсвечивали сине-зеленую воду. Искушение войти и поплавать в этой чистой прозрачной воде стало непреодолимым. Не говоря ни слова, поняв друг друга по одному взгляду, девчонки разделись, спустились по лестничке и с тихим восторгом окунулись в приятную прохладную воду. Кричать от радости и плескаться они не решались: могла прийти охрана, какой-нибудь вахтенный, а то и сам капитан. Мало ли, может он тоже любитель ночного купания. Ему же, наверное, неудобно со всеми пассажирами, скинув свой нарядный белый с золотом мундир, плюхаться в воду и резвиться. Это прошептала, как всегда едва сдерживая смех, Смехота, остановившись у бортика, где отдыхала ее подруга перед очередным заплывом. И вдруг Чепуха наклонилась, засунула голову в воду, потом нырнула, а когда выпрыгнула наружу и раскрыла ладонь, Смехота застыла с открытым ртом от удивления: подруга держала блестящую монету – 2 евро!

– Ныряем, – зашипела азартно Чепуха, – там таких монет накидано видимо-невидимо. Давай собирать. Здесь на все путешествие хватит. Ныряй, только ни звука, ни хохота, а то захлебнешься, да и я с тобой.

И они принялись нырять и шарить по дну, собирая монеты, брошенные, видимо, пассажирами по давно установившейся традиции туристов бросать монеты во все встреченные фонтаны, бассейны и моря. Дно девчонки почистили прилично. Нырнув очередной раз, они обнаружили еще две монеты, которые оказались последними. Не одеваясь, согнувшись, как будто так их меньше смогут заметить, они добежали до своего укрытия среди брезентов, шлюпок и матрасов и с удовольствием натянули на себя нагретые за день одеяла. Потом стали пересчитывать добычу. Оказалось, они собрали 162 евро.

– Вот это улов! – завопила чуть ли не во весь голос Смехота.

Шура вовремя вставила ей «кляп» – закрыла смеющийся и орущий рот мокрым полотенцем.

– Ну, что я тебе говорила? Деньги – это чепуха. Вот они, не деньги, а целые деньжищи, скажи.