Страница 3 из 10
Не двигаясь, как будто опасаясь, что вместе с ней начнут двигаться стрелки или произойдет еще что-то невероятное, Люська продолжала лежать, вытянувшись в струнку и натянув одеяло до подбородка. Наверное, она пролежала долго, потому что бабушка появилась в дверях и обеспокоенно спросила: «Люська, ты почему еще не встала? Не заболела? Голова не болит, горло, уши, кашель, насморк есть?» О самочувствии внучки бабушка всегда спрашивала одинаково. Услышав в ответ, что ничего не болит, насморка нет, она верила на слово, не ставила градусника, не пробовала рукой лоб и не заставляла на всякий случай полоскать горло или капать в нос. И на это раз, бабушка сразу поверила, что Люська здорова, просто хочет поваляться немного. Бабушка собралась выйти, чтобы окучивать, пропалывать или удобрять свои кусты роз, задержалась на пороге: ее остановил вопрос Люськи.
– Ба, ты стрелки на часах не переводила?
– Чего? Стрелки? Сама подумай, как я могла бы их перевести? Там же стекло как у бронированного автомобиля, закрыто навечно, не откроешь. А что? Часы стали ходить? – рассмеялась бабушка и тут же, не ожидая ответа, не оглянувшись, стала осторожно спускаться по крутым ступенькам крыльца.
Полежав еще немного, Люська встала и почему-то на цыпочках подошла к часам, долго вглядывалась в циферблат, постучала по стеклу, потом попробовала хоть чуть – чуть сдвинуть с места эту тяжелую башню. После нескольких попыток поняла бесполезность своих действий. Старинные напольные часы простояли на этом месте, наверное, лет сто. Тогда Люська, надеясь, «оживить» часы, стала постукивать по изогнутому деревянному корпусу, там, где был вырезан рисунок, похожий на свернутую ракушку или клубок запятых. Часы продолжали молчать, а стрелки, как прибитые, не сдвинулись с двенадцати. Оставалось только или поверить в чудо, или найти простое объяснение: вероятнее всего, во время грандиозной уборки в давно пустующем доме, стрелки немного сдвинулись от грохота и движения вокруг, а теперь уже застыли окончательно, израсходовав последний запас.
Больше Люська об этом постаралась не думать. Она выпила какао с печеньем и села на крыльцо читать книгу. Рядом стоял включенный плеер, звучали ее любимые мелодии. Потом она ходила купаться, поиграла без всякого азарта с местной девочкой в бадминтон, пообедала с бабушкой, посмотрела телик, порисовала. В общем, день прошел скучно, но быстро. Люська рано отправилась в свой дом, удивив бабушку, что не клянчит посидеть еще, не хочет смотреть вечерние программы, взрослые фильмы, выборы красавиц и даже свои любимые кинопутешествия.
Люська действительно торопилась. Весь день, несмотря на принятое решение не фантазировать на тему, почему «немые» часы вдруг «заговорили», а стрелки передвинулись, Люська продолжала думать об этом. Она хотела поскорее заснуть. Она и боялась, и надеялась, что ей еще раз удастся посмотреть свой странный сон.
Она улеглась, затихла, но пролежав некоторое время, поняла, что быстро не заснет. Не одеваясь, она вышла на крыльцо и стала смотреть на звезды и полную луну. На открытой веранде старого дома стоял потертый кожаный диван, который вытащили, чтобы выбросить, да так и оставили. Гостям, кстати, очень нравилось на нем сидеть и смотреть днем на сосны и цветочные клумбы на участке, вечером – на закат, ночью, как сейчас, на небо. Прямо над головой висели две медведицы, Малая и Большая, два перевернутых ковшика, слева от них – самая яркая звезда Сириус. Совсем рядом висела желтая круглая луна. Казалось, до этого яркого золотого диска можно дотянуться рукой. Вечер был теплый, настоянный на запахах сосен, увядающей сирени, расцветающего жасмина. К ним добавились ароматы ночной фиалки, душистого табака и нежный запах пионов. Люська вытащила на веранду подушки, простынку и одело, решив остаться на террасе на всю ночь. Он легла на спину и смотрела в ночное небо, размышляя о космосе, инопланетянах и о древних египтянах. Дня два назад она как раз смотрела большой документальный фильм о тайнах египетских пирамид…
Она проснулась от какого-то хрипа и тихого скрежета, а потом явственно услышала, как часы, старые, неподвижные часы ударили раз, другой, намереваясь продолжить бой. На этот раз не было никаких сомнений. Ей это не снилось: часы, остановившиеся век назад, отбивали полночь! Откинув одеяло, она ринулась к двери, потом, не открыв ее, тихонечко подошла к окну и заглянула в комнату. Комната была пуста, часы продолжали бить, а где-то сверху послышался шорох, шум, движение. Люська замерла, продолжая шепотом считать: восемь, девять, десять… На одиннадцатом ударе с лестницы вниз стали медленно спускаться люди в старинных костюмах. Точно, как во вчерашнем сне, все начали танцевать, но сделав всего несколько па, остановились и стали прощаться. Они обнимались, грустно махали друг другу, как будто одни из них оставались, а другим нужно было садиться на поезд или пароход. Через мгновенье они все исчезли одновременно, пропали, не оставив и следа пребывания. На смену людям снова, как в прошлый раз, появились зверушки, птицы, насекомые, змеи. Первой по лестнице грациозно, как в цирке, осторожно ступала лошадь, кубарем скатился белый кролик, вприпрыжку сбежали маленькие комнатные собачонки, сползала змея. Под самыми стропилами летали голубя, а между ними и вокруг порхали разноцветные бабочки.
Несмотря на теплую ночь, Люську знобило. Она обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, сбросить наваждение, восстановить реальность. Ну, да, все, как всегда: вон стоит их новый дом, горит ночник у бабушки в комнате, там блестит в свете луны медный кран умывальника, а там звезды отражаются в бочке с водой. Все это она точно видит не во сне, значит…
– Но это значит, что все увиденное вчера ночью и сейчас, тоже явь, реальность? – хриплым от волнения шепотом, спросила она сама себя и замолчала, прислушиваясь и вглядываясь через окно в циферблат часов. Стрелки стояли ровно на цифре 12.
– Они уже не двинуться больше. Часы остановились. Они больше не показывают время. Они просто отбивают двенадцать раз и все, – успокоила себя Люська, а потом, заговорила вслух, еще раз стараясь приободрить себя, прогнать страх. – Я постою здесь, подожду минутку. Сейчас вся живность тоже скроется, как и люди. Комната опять станет пустой, делая вид, что никого и не было, и ничего такого в ней не происходило. Часы тоже будут делать вид, что застыли на цифре двенадцать в давние времена, когда еще живы были хозяева. А я никому не расскажу о своих видениях. И без того надо мной все смеются.
И правда, Люська многих раздражала своими фантазиями. В школе классная руководительница не раз насмешливо говорила, что у Люськи слишком богатое, но бесполезное воображение. Не редко во взгляде и в улыбке учительницы появлялась недобрая ирония, когда ей приходилось выслушивать очередную невероятную историю своей ученицы, объяснение, почему та опоздала сегодня, а вчера вообще не пришла в школу, а на прошлой неделе заявилась только на последний урок физкультуры. Не только учительница, весь класс потешался над Люськиными рассказами. То ее преследовал мерзкий «гоблин», и ей пришлось идти длинными окольными путями, чтобы запутать следы. В другой раз она по дороге в школу встретила группу маленьких грустных троллей, которые попросили проводить их домой. Была выдумка и про прекрасную фею, которая повела ее в волшебный сад, где росли необыкновенные цветы. Цветы издавали такой необыкновенный аромат, что Люська просто заснула. Наверняка, фея одурманила ее волшебным сном забвения, поэтому Люська и не могла долго вспомнить, куда и зачем шла, а когда вспомнила, было уже слишком поздно идти в школу.
Сейчас, сидя на протертом кожаном диване на веранде старого дома, Люська пыталась снова убедить себя, что увиденные картинки странных людей и животных, как и бой неработающих часов, опять всего лишь плод ее воображения. Насмотрелась она передач и начиталась про неопознанное, неразгаданное, необъяснимое, – вот и чудятся чудеса. Да и чтиво о школе волшебников или властелине колец тоже сыграли свою роль. Придумали писатели, а бедным детям отвечай теперь за их выдумки.