Королевское наслаждение

— Адриан!

— К вашим услугам, любимая, — отозвался он. Муж сидел развалясь в кресле, и его золотистые глаза, подсвеченные огнем камина, внимательно следили за Даниэллой. На Адриане были обтягивающие бриджи, рубашка, туника с вышитым красным гербом и башмаки.

Даниэлла медленно поднялась с ковра, чтобы не смотреть на мужа снизу вверх. Адриан даже не пошевелился, а продолжал молча наблюдать за ней. Постепенно на его лице появилась небрежная улыбка.

— Вы скучали по мне? — спросил он.

Даниэлла игнорировала его вопрос и только тяжело сглотнула, чувствуя, как у нее засосало под ложечкой.

— Что я делаю в Кале? — спросила она.

— Гостите у сэра Тимоти, — небрежно ответил Адриан.

— Я здесь пленница. Моя дверь всегда заперта.

— Вас не должно это удивлять.

— Король Иоанн тоже пленник.

— Да, и мы надеемся, что он останется им надолго.

— Но какой вред могу причинить вам я?

— Боюсь даже думать об этом.

Даниэлла молчала, уставившись на ковер из медвежьей шкуры, затем снова посмотрела на Адриана, стараясь никак не обнаружить свое волнение.

— Что будет с королем?

— С Эдуардом? Народ воздаст ему по заслугам за эту великую победу.

— Вы прекрасно знаете, что я спрашиваю об Иоанне.

— Его привезут в Лондон как пленника и запрут в башне.

— Меня тоже запрут в башне как пленницу?

— Нет, — ответил Адриан. — Напрасно вы волнуетесь за вашего Иоанна. Он будет пленником до тех пор, пока за него не заплатят выкуп. Но он не только пленник, он еще и гость короля Эдуарда. Я сомневаюсь, что Иоанну будет плохо в плену.

— Тогда… Что будет со мной?

— Вы покинете Францию.

— Поеду в Лондон? — спросила Даниэлла, чувствуя, что бледнеет.

— В Шотландию.

Шотландия! Его родина. Вдали от всего и всех. Бесплодная гористая страна. Там Мак-Аахлан оставит ее одну.

— А почему не в английское поместье моего отца? — прошептала Даниэлла.

— Надо подумать.

— Когда мы отъезжаем?

— Рано утром.

Адриан поднялся, и только сейчас Даниэлла заметила, что волосы у него влажные. От него приятно пахло мылом с запахом сосны. Он принял ванну где-то в другом месте, в этой комнате не было ни единой его вещи, и Даниэлла с тоской на сердце поняла, что муж теперь живет отдельно от нее. Ей захотелось броситься к его ногам, закричать, что она никогда не делала ему ничего плохого, что она несчастна, что ей жаль короля Иоанна и Францию, что она переживает за себя и за него, потому что их брак превратился в непрерывную войну.

Но она не бросилась к ногам мужа и не закричала, а все продолжала неподвижно стоять, немного нервничая под его пристальным взглядом.

— Вам надо хоть немного поспать, — сказал Адриан. — Я слышал, вы себя неважно чувствуете.

— Я чувствую себя прекрасно.

— Монтейн рассказывала Дейлину, что вас часто тошнит.

— Монтейн не имеет никакого права говорить обо мне с Дейлином.

— Они беспокоятся за вас.

— Я благодарна им за их заботу, но я чувствую себя прекрасно и не хочу, чтобы они сплетничали обо мне.

«Скорее бы он ушел», — думала Даниэлла. В этот момент она не испытывала тошноты, но готова была в любую минуту разрыдаться. Все вышло просто ужасно. Муж разговаривал с ней как совершенно посторонний человек. У нее не было ни тени сомнения, куда он пойдет, оставив ее в довольно удобной, но все-таки тюрьме, и это было мучительно.

Адриан продолжал наблюдать за женой, его золотистые глаза блестели.

— Хорошо, что вы здесь, — сказал он. — Я боялся, что вы убежите из Авийя.

— Напрасно боялись. У меня не было ни малейшего желания убегать оттуда. Авий — мой дом, и я должна жить там.

— Вы хотите сказать, что, оставаясь в Авийе, вы бы не побежали опять в «Сухое дерево»? — спросил Адриан, слегка наклонив голову.

— Я дала клятву моей матери, что буду всегда верна королю…

— Ах, миледи, я уже столько слышал о ваших злополучных клятвах! Не кажется ли вам, что вы их давно выполнили и вам пора сдержать клятву, данную мне?

Даниэлла глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь.

— Я пообещала священнику, что если это будет в моих силах, то спасу жизнь короля Иоанна. А рыцари во дворе замка грозились убить его, Адриан.

— Тот священник вовсе не был священником.

— Все равно я поклялась перед Господом нашим спасти жизнь короля Иоанна. Откуда мне было знать, что тот человек не священник? Если бы вы оставили меня дома, в Авийе…

— Вы и так, леди, едете домой.

— Это не мой дом…

— Тогда постарайтесь сделать его своим, — резко оборвал ее Адриан. — Ложитесь спать, — приказал он и вышел из комнаты.

Даниэлла услышала звук задвигаемого засова. На прикроватной тумбочке лежало несколько книг, и графиня одну за другой запустила их в дверь. Даже такие небольшие усилия утомили Даниэллу, и она села на кровать, едва сдерживая слезы. Будь он проклят! Куда он пошел сейчас и где проводил все ночи, пока они были в разлуке?

В конце концов она легла и быстро уснула. Она проснулась от того, что кто-то подушечками пальцев осторожно водит вдоль ее спины. Она замерла, боясь пошевелиться: а вдруг в ее комнату проник кто-то чужой и лег рядом с ней? Но вскоре по легким прикосновениям, таким осторожным и нежным, она поняла, что это Адриан. Только он мог так ласкать ее, когда хотел. Его рука скользнула ей под рубашку, и пальцы спустились к ягодицам, очерчивая их упругую округлость. Затем он обнял жену и, крепко прижав к себе, стал ласкать ее груди и нежно целовать плечи. Даниэлла чувствовала, как Адриан постепенно возбуждается, его плоть становится твердой… И наконец он вошел в нее.

Едва не вскрикнув, она затаила дыхание и старалась не шевелиться. Но они так давно не были вместе… и ей сейчас было так хорошо… Даниэлла придвинулась к нему еще ближе и несмелыми движениями стала помогать ему, пока не достигла вершины блаженства. Он не стал выходить из нее, и они лежали, будто слившись воедино, довольно долго. Она лежала к нему спиной, боясь пошевелиться.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил Адриан. Как бы ей хотелось, чтобы он не говорил, не нарушал блаженную тишину ночи, чтобы они вот так лежали до самого рассвета, забыв о своих дневных баталиях…

— А что я должна тебе сказать? — прошептала она в ответ.

— Ну, например, что ты рада видеть меня живым и невредимым, что мне не проломили голову во время сражения. Или сказать, хотя бы из христианского милосердия, что ты рада, что я не сложил голову на поле брани, сражаясь с милыми твоему сердцу французами.

— Французы не просили тебя покидать Англию, чтобы сражаться и умереть на их земле.

Адриан вздохнул, и Даниэлла почувствовала, что он очень расстроен ее словами.

— Я знала, что ты останешься в живых, — сказала она. — Я молилась, чтобы ты выжил, — добавила она более нежным тоном.

— И почему ты это делала?

— Из христианского милосердия.

— Ах так! А кроме этого, ты больше ничего не хочешь мне сказать? — спросил он, проводя рукой по ее груди и животу.

— Нет, — прошептала в ответ Даниэлла. Откинувшись на подушки, Адриан притянул ее к себе и погладил по голове. Ни он, ни она больше не произнесли ни слова.

Адриан не обманывал, сказав, что они отправятся в путь очень рано. Едва забрезжил рассвет, они покинули замок, направляясь к Ла-Маншу. На море вздымались небольшие волны. Даниэлла стояла рядом с Адрианом, он разговаривал с капитаном корабля. К горлу Даниэллы подступила тошнота. Она побежала на корму, где ее буквально вывернуло наизнанку. Монтейн принесла мокрое полотенце и помогла ей вытереть лицо. Когда Даниэлла немного пришла в себя, то вместо Монтейн увидела рядом с собой Адриана. Она покраснела и стала смотреть на воду.

— Прошу простить меня, — сказала она, — если своим поведением я оскорбила английского капитана. Теперь вам за меня, наверное, стыдно. Не знаю, что со мной случилось, но приступы тошноты просто измучили меня. Мне начинает казаться, что она будет мучить меня до конца жизни. Вполне вероятно…