Оябун. Том 1

Глава 2

Похороны погибших в ресторане проводились на крохотном местном кладбище, до которого от разрушенного здания надо было еще ехать минут тридцать. Вытянутое небольшое поле, заставленное миниатюрными монументами. И в самом конце — кургузая невысокая стеночка, облицованная гранитом. Цепочка урн с прахом погибших. Имена и черно-белые фото над ними.

Я стою позади многочисленных родственников, со мной рядом только Кеико. Личный секретарь рассматривает изображения погибших и хмурит брови. А ведь я не зря сказал, что будь она рядом в тот день — в скорбном списке было бы на одно имя больше.

— Кто-нибудь звонил по оставленному номеру? — тихо спрашиваю я.

— Нет. Но, насколько я поняла, хотят передать записки сегодня.

Понятно. Беспокоить «очень важного человека» стесняются, ждали нужного повода. Похороны — вполне уважительная причина для встречи. Все же невозможно вытравить из японцев привычку причинять как можно меньше проблем знакомым. Это по чужим мозолям пройдут и не заметят. А для человека, с которым хоть как-то пересекаешься — тут же включат огромный пласт условностей, ритуальных приседаний и всего остального. Потерять лицо перед «своими» — позор на всю жизнь.

Я не пытаюсь пиариться на случившемся. Не навязываюсь в лучшие друзья. Просто-напросто обозначил свою позицию и буду выполнять взятые на себя обещания. Любая поддержка семьям погибших. Медицинское обеспечение и обучение за счет клана. Умершие годами помогали старому вакагасире и многие считались его друзьями. Поэтому — это бремя на мне. До последнего вздоха.

Потянувшиеся на выход люди подходят, обмениваемся поклонами. Без слов, они не нужны в этот момент. Две женщины протянули сложенные листочки бумаги, я их брал обеими руками и прятал в карман пиджака. Когда все закончилось, подошел к влажному после дождя граниту, выполнил одзиги. Постоял, послушал тишину. Вот так — у тебя могут планы, мечты, семейные проблемы. И все это летит в бездну, потому что одному уроду захотелось поиграть в политику. В результате во мне несколько лишних дырок и гора трупов. Ладно, я ничего не забыл. Я все помню.

— Господин, вы сердитесь, — тихо шепчет из-за спины девочка. Похоже, мне придется серьезно поработать над самоконтролем. Если накатывает бешенство, воздух вокруг начинает слабо светиться — еле заметные фиолетовые искры крутятся вокруг, ждут приказа атаковать. Я сегодня утром на заднем дворе делал зарядку и вспомнил про вечерний визит на кладбище. Завелся и ради «разрядки» собрал чуть-чуть злой ауры и выпустил в деревянный столбик у забора. На нем обалдуи из босодзоку удары палкой отрабатывают. Не хотят позориться, всему клубу демонстрировать, вот и выползают на задний двор поиграться. О том, что в этот момент все желающие у дисплея за стойкой шоу разглядывают, до Тэкуми и Мэзэнори пока не доходит. Хотя вроде помогали камеры монтировать, но за ненадобностью эти знания тут же из головы выбросили. Или ветром выдуло, когда на мотоциклах гоняли.

Короче, нет больше столбика, один обугленный пенек. Надо будет убирать и вкапывать новый. Похоже, с моими талантами какие-то сложности. Я слишком сильно начинаю копслеить героев манги. И точно знаю, что девяносто девять процентов абэноши подобными глупостями похвастать не может. У меня же — что не крохотный многоцветный шарик, так кумулятивная граната. Энергии жрет немного, но что-то с пространством в момент соприкосновения делает нехорошее. Может, это вообще антиматерия? Или не известный науке новый вид искаженной реальности? Без понятия. Но успокоиться надо.

— Дайжобу, Кеико-сан. Хорошо, что сказала. Если заметишь снова, дай знать. Хватит с меня того, что в Семье уже называют Взгляд Синигами. Если расползется по Токио, проблем горой отсыплют.

По возвращению в клуб захожу через гараж, по коридору до барной стойки и там отлавливаю младшего помощника старшего распорядителя. Жина Хара как раз с деловым видом с коробкой в руках куда-то топала, ее и тормознул.

— Два вопроса. Первый — через полчаса свободна? У меня время будет, можем спину твою глянуть.

— Да, свободна.

— Вопрос второй — про субботний вечер не забыла?

Стоит, хмурит брови и пытается найти в памяти: а что же там такое на субботу было запланировано? Помогаю:

— Пиу-пиу в тире. В шесть вечера. Отсюда в пять поедем. Заодно пожевать возьмем и на месте чуть пообщаемся. Плюс инструктаж по технике безопасности получишь. Кроме тебя еще Горо-сан и Мэдока-сан записались. Остальные в делах по маковку.

— Ой, из головы выпало.

— У Такахаси-сан еще двое секретарей к делу не пристроены. Могу одного уступить. На вас вдвоем с ужасной госпожой Ямада.

Новый совладелец клуба «Ятагарасу Йокогамы» как раз проходила мимо и услышала. Беззлобно ткнула кулаком в бок и высказалась:

— Нарываешься, да? Меня, белую и пушистую, в разных непотребствах обвиняешь?

Пушистая, ага. Перед отъездом на похороны как раз успел картинку застать. В клубе молодежь потихоньку собиралась, два идиота не поделили лучшее место на танцполе. Друг друга за грудки взяли и насчет «бака нехорошая» верещать вздумали. Не успел вышибала их в чувство привести, как рассерженная Тошико вскочила на барную стойку и оттуда рявкнула, словно «Ямото» главным калибром шарахнул:

— Эй, бакаяро колченогие! Вы что, впервые здесь? Кому правила клуба напомнить? Любые разборки вне нашей территории! Хочется морду бить — проваливайте в парк, там можете в грязи хоть до утра барахтаться. Еще раз подобное увижу, вынесут вперед ногами! Лично шеи посворачиваю!

Поэтому — белая и пушистая она на татами, когда ее в бараний рог скрутили и не дают кусаться и царапаться в ответ. В остальное время я бы не рисковал.

— Полностью согласен. Значит, твою помощницу в субботу я забираю. Ты поедешь в следующий раз. Будете чередоваться.

— Хай, — обоюдный поклон и девушки потопали по своим делам. А я наверх. У меня еще бумажной работы гора и куча звонков к людям, кто вместе в Семье деньги зарабатывает за гранью закона. Все как обычно.

В пятницу утром закончил очередные лечебные процедуры для Чо Сугахара, потом проверил спину у Жина Хара и потопал на второй завтрак. После чего — аллюр три креста и побежали.

Мой будущий дом. Выглядит пока — странно. Иначе не скажешь.