Страница 21 из 62
Библиотека располагается в бывшем дворце Уоррена Хейстингса, первого генерал-губернатора Индии (1774–1785), одного из творцов колониальной администрации, исправно функционировавшей более 200 лет. Это так называемый Бельведер, и он оправдывает свое изысканное название. Он и сегодня красив, этот великолепный дворец в стиле итальянского Ренессанса, с колоннадой, прекрасным трехарочным входом и статуей бенгальского королевского тигра на страже у входа. Здание было передано библиотеке в 1953 году правительством Республики, и на торжественной церемонии тогдашний министр образования Индии Маулана Калам Азад сказал: «Цитадель власти становится твердыней знаний».
А мы приехали погулять по настоящему английскому парку» где ухожена лишь часть его, а основная территория представляет специально сохраненные дикие заросли. Есть здесь таинственные, затянутые зеленой ряской пруды, рощи, заросли кактусов, огромные, мясистые листья которых изрезаны надписями, увековечившими имена вездесущих дураков. Есть, даже баньяновое дерево, под которым так хорошо отдыхать.
4 ноября. Академия изящных искусств и ее музеи расположены в десяти минутах ходьбы от нашего дома, поэтому я часто туда наведываюсь.
Основана Академия в 1933 году с целью поддержки молодых художников и скульпторов, организации их выставок и продажи работ. До завоевания независимости Академия ютилась на задворках Индийского музея на Чоуринги и влачила довольно жалкое существование. В 1959 году, благодаря неустанным хлопотам ее президента, энергичный леди Рану Мукерджи, Академии был выделен <золотой» участок — в самом центре исторической части города, между Виктория-мемориал и собором св. Павла. Там и были выстроены наконец для нее здания. Сегодня у Академии семь выставочных залов: пять — для постоянной экспозиции и два — для современников. Тут есть картины и рукописи Р. Тагора, старинные миниатюры, ковры, работы художников 30 —40-х годов, считающихся классиками. Постоянно организуются персональные и групповые выставки молодых, лекции, семинары, публикуются альбомы, буклеты, каталоги. По просьбе леди Мукерджи и мне выпала честь несколько раз выступать с сообщениями о русском и советском искусстве.
Сегодня я в очередной раз заглянул в Академию. Гам были две выставки. Одна — некоего Алуна Лич-Джонса, абстракциониста из Австралии. Вторая — Всеиндийская выставка детских рисунков (одиннадцатая). Рисунки как рисунки — яркие, нарядные — зверюшки, птицы, праздники и фестивали, цветы и дети. Неприятно удивил меня лишь один рисунок —12-летнего Сундара Субраманиама из Мадраса, получивший 2-ю премию. Он изображал взвод тяжелых танков с немецкими крестами на броне и на знаменах, танкистов в немецкой форме. Под рисунком аккуратные подписи по-немецки: Панцерин № 1, Панцерин № 2.
Это германофильство — не случайность, а традиция, идущая от простейшей выкладки:, враг моего врага — мой Друг. Немцы — враги англичан, следовательно, друзья Индии. Эту. идею вынашивали еще во время первой мировой войны. индийские революционные эмигранты, обосновавшиеся в Берлине: договаривал нсь с кайзером о борьбе против Антанты в обмен на поддержку освободительного движения в Индии. Во время второй мировой войны этой идеей руководствовался Субхас Чандра Бос.
Пора рассказать о нем подробнее.
В нашей стране это имя попросту неизвестно: о нем не принято было долгие годы говорить или писать из-за сложных перипетий его судьбы. В Индии же оно окружено величайшим почетом и вписано золотыми буквами в историю национально-освободительного движения. А в Бенгалии, особенно в Калькутте, поклонение ему носит почти религиозный характер: я своими глазами видел пандалы — молитвенные шатры, — воздвигнутые над его статуями.
Субхас Чандра Бос (1897–1945) родился в городе Каттак (штат Орисса) в семье бенгальского адвоката. Он получил широкое, но беспорядочное образование — учился в школе баптистов, изучал философию в калькуттском Президентском колледже, откуда был исключен за участие в обструкции преподавателю-англичанину, оскорблявшему национальное достоинство студентов-индийцев. Позже он учился в Англии, в Кембридже, а вернувшись домой, немедленно включился в освободительное движение.
Бос завоевал большую популярность среди радикалов; в накаленной, готовой в любой момент взорваться атмосфере Калькутты он чувствовал себя как рыба в воде. Он сразу же вступил в противоречие с политикой Индийского национального конгресса (ИНК), направлявшейся М. К. Ганди — медлительной, склонной к соглашательству. Его раздражал провозглашенный Ганди принцип ненасильственного гражданского неповиновения, требовавший огромной выдержки, дисциплины, мучительного лавирования. Молодой, честолюбивый, самоуверенный революционер, блестящий оратор, он жаждал открытой схватки с угнетателями; примером для подражания он выбрал Ататюрка, сумевшего вытащить униженную, побежденную в первой мировой войне Турцию из бездны позора, заставить ее сделать решительный шаг из средневековья в XX век. Впрочем, подражал он не только Ататюрку. Он придумал себе особый, полувоенный костюм и приветствовал отряды своих сторонников (у них тоже была собственная форма), выбрасывая руку вперед и вверх. Сторонники звали его «Петаджи» («Вождь») — термин, точно соответствующий немецкому «фюрер».
Боса неоднократно арестовывали власти за участие в демонстрациях, за яростные речи, звавшие на борьбу с колонизаторами, даже по подозрению в терроризме. Он много раз сидел в тюрьмах и концентрационных лагерях. И тем не менее в 30-е годы он стал мэром Калькутты и в этом качестве совершил поездку по Европе, где встретился со всеми крупными политическими деятелями того времени. В 1938 году он занял пост президента ИНК, но из-за противоречий с другими руководителями партии, и прежде всего с Махатмой Ганди, вышел из Конгресса и создал собственную партию левого толка — Форвард Блок. Ее эмблема — тигр в прыжке — и сегодня то и дело встречается на стенах калькуттских домов. Форвард Блок — непременный участник блоков левых сил в Западной Бенгалии.
Разразилась война, и Бос решил использовать ее как возможность сбросить британское иго. В июне 1940 года он в очередной раз был арестован, но после шестидневной голодовки помещен под домашний арест. За девять дней до суда, в январе 1941 года, он бежал из Калькутты, загримированный и переодетый учителем-мусульманином. Достигнув через Пешавар Кабула, Бос связался с посольством Италии и с поддельным паспортом на имя Орландо Маротти «вынырнул» в Москве, а оттуда в марте 1941 года прибыл в Берлин.
Самым страшным врагом Индии он считал Англию и ради ее поражения готов был вступить в союз е самим дьяволом. Не разделяя нацистских взглядов, он задумал использовать гитлеровскую Германию как орудие против Англии. Он встречался с Гитлером, Герингом, Риббентропом, обсуждая возможности союза против англичан. Эта страница его деятельности изрядно коробит нас, советских людей. Но нам трудно сегодня понять мотивы, им двигавшие. И надо честно сказать себе: ведь и наша страна была тогда связана с Германией пактом; Молотов встречался с Гитлером, а Сталин с удовольствием фотографировался с Риббентропом… Есть немало данных, что Бос проявлял большой интерес и к нашей стране, к истории нашей революции. Есть также предположения, что, будучи в Москве, он пытался заручиться поддержкой Советского Союза, но потерпел неудачу. Никаких документов на этот счет пока не опубликовано.
Теории индийского националиста не заинтересовали немцев. В феврале 1943 года из Киля вышла в направлении Тихого океана германская подводная лодка. Где-то в морской пучине ее ждала другая — японская. С борта на борт был передан человек. Это был С. Ч. Бос. Его доставили в Токио, где оп встретился с высшими чинами Японии и был пожалован самурайским мечом. Так он вновь вступил в сделку с дьяволом.
На территории завоеванной японцами Бирмы содержались в концлагерях многочисленные военнопленные — индийцы, служившие в англо-индийской армии Все они были переданы в распоряжение Боса, из них была создана Индийская национальная армия — ИНА.