Страница 20 из 129
Задевало бы, не будь у нас Амины! Которая и за себя и за того парня всё видит и слышит!
— А тут, стало быть, заметил? — улыбаюсь и представляю реакцию отца!
Загадочно вздыхает и закатывает глаза!
— Я на ней домой приехала. — делает паузу. — В пять утра. Да! — эпично и ёмко заканчивает свой рассказ!
Не удивлён! Лиана хоть и никогда не была проблемной, всегда могла отчебучить какую-нибудь дичь!
— И? — жду продолжения истории!
— Что, и? Ни слова не сказал! А бэху купил, когда ты сообщил, что приедешь. Точнее, сказал, что надо купить машину! И поручил это Мишке! — отчиталась.
— Пф! Всего-то! — даже немного расстроился!
— Я же ничего такого не сделала! — фыркнула и вздернула нос. — Просто у меня сел телефон, а гавнюк, который меня подрезал и из-за которого я в сугроб въехала и застряла, смылся. Ты хоть представляешь как это не здорово застрять на безлюдной трассе зимой? Ночью!
Нет, конечно!
Она развела руками, пытаясь показать не только словесно, но и жестами описать случившееся!
— Вообщем, мир не без добрых людей, но сидят они только в каждой девятой машине. — вздохнула. — Считала. — грустно добавила.
— Эх ты! — укоризненно качаю головой. — Зарядку в машине не держишь?
Хотя сам понимаю, как сильно девочка могла испугаться оказавшись в такой ситуации.
— После этого? — взвизгнула на эмоциях. — Да! Естественно! Две штуки и пауэрбанк.
— Хорошо! Жизнь научила! — не удержался! — Что ты хоть там делала-то?
Этот вопрос интересует больше, чем то кто и как ей выбраться помог!
— Щенка отвозила ребёнку. — отвела глаза.
— Чего? — искренне удивлён и теперь послушать эту историю от начала и до конца стало делом принципа!
— Долгая история. — отмахнулась.
Нет уж! Больно захватывающие начало и конец! Жажду подробностей!
— Так, не торопимся, вроде! — не прозрачно намекаю.
— Не напирай. — хнычет. — Потом расскажу. Мне в студию надо.
— Я и подвезти могу! — намекаю, что располагаю массой времени!
— Слушай, я серьёзно… давай не сейчас. Обязательно потом всё расскажу. Ок? — давит на жалость и куксит моську!
— Только не надейся, что забуду. — грожу пальцем.
— Нет, конечно! — скептически передразнивает!
— Я серьёзно!
— Так, я тоже! Как никогда!
Обмениваемся колкими, безобидными любезностями.
Недолго поторчал с сестренкой в гараже с машиной, которая уже не моя. Когда вернулся в дом, то застал брата и его невесту в гостиной с мамой.
Семейная идиллия!
Только отец отлучился, а на мои вопросы о нем Амина отвечает уклончиво. Алиса, и вовсе, молчит.
Только Мишка, все понимая, тянул время и что-то задумал. Кто-то другой может и не заметил бы вербальных сигналов о том, что в голове идёт мыслительный процесс и план действий почти сформирован.
Да, да! Откинулся в кресле, как отец и сверлит взглядом собеседника, потирая костяшки! Походит всё это на шалящие нервы, но на переговорах это заставляет расслабиться и потерять бдительность собеседника. Очень опрометчиво!
28. Отец…
Женщины ретировались куда-то сразу, как только Мишаня затянул о работе. Сделал он это специально, чтобы у нас была возможность потрепаться!
Не только девочки это любят! Мы с Мишкой с недавних пор начали лучше понимать друг друга. Сказывается то что я сейчас "в теме" и мне она интересна, а он умеет преподносить информацию чётко и по полочкам, если не понимаю.
Отец так не умеет! У него терпения не хватает! А этому сего добра отсыпали на троих!
— Отец отойдёт от дел не сегодня, так завтра. Так что хочешь или нет, вклинивайся, вникай. — огорошивает сразу, как только Алиса, подмигнув ему напоследок, закрывает дверь.
— Вы че меня бережёте? — взрываюсь моментально, но стараюсь сильно не шуметь. — Что с ним? — подаюсь вперёд, приготовившись слушать.
— Стеноз. Вторая степень. — выдаёт без пояснений, будто я знаю, что это.
— Мне погуглить или пояснишь? Я не медицинский заканчивал! — всплескиваю руками, выходя из себя.
Миша же, наоборот, кажется успокоился и… или делает вид, что спокоен.
— Сужение сосудов в мозгу, если говорить проще, то сосуды в мозгу у отца скукожились настолько, что не хватает крови, а с ней и питательных веществ, что ведёт к плачевным последствиям. — поднимает палец вверх, призывая молчать и слушать. — Это лечится, но отец тот ещё осёл, поэтому Амина смогла затащить его к врачу только когда болезнь начала прогрессировать и он сам заметил, что-то неладное.
— И как проявляться начало? Слушай, раз так заметно было, почему ему ни кто не сказал ему раньше? — неизвестность пугает…, а я ещё и из-за того что меня в неведении держали бешусь.
— Говорили. — кивает. — Кто бы ещё слушал. — брат тяжело вздохнул. — Вот когда он сам не смог подписать документ трясущимися руками, это стало поводом задуматься. А до этого "мы все дебилы и говорим ерунду". — процитировал любимую фразу отца.
Ну, да. Верю.
— А лечение. Оно помогает? — беру себя в руки и выведываю информацию постепенно, раскладывая по полочкам.
— Помогает. — кивает снова и я слышу, как сам выдыхаю. — И помогло бы ещё лучше, если бы как только он сам не замечал улучшений, не начинал бы брыкаться. Мол, всё, стало лучше, считай вылечился. А по факту, любой прогресс попросту теряется. Он будто не понимает, что сам себе хуже делает. У него руки трясутся почти все время, случалось, что речь затруднялась, координацию теряет, ноги заплетаются… — фыркает и не смеётся, а значит дело дрянь. — Только Лиана достучалась. Амина до сих пор вспоминать не хочет о том, что тут у них происходило.
— Что там случилось-то? — слушаю и чувствую как подкатывает чувство тревоги за близких мне людей. За всех, за них…
— Точно не знаю. Амина молчит. Лиана тоже. Даже Алисе ничего не говорит. Да и плевать. Главное, что это сработало. Но время потеряно, потому и лечение не ограничивается горстью препаратов. — Миша говорит все менее уверенно. — А я вижу его и понимаю, что момент уже упущен… Ты поймёшь о чем я. Очень скоро поймёшь…
Завершает свой рассказ совсем тихо…
— Расскажи…
— Это надо увидеть, чтобы понять. — не даёт мне договорить. — Мне когда Амина рассказала, я не воспринял всерьёз. Не так уж и страшно звучат такие вещи, как перепады настроения или дрожащие руки, но когда ты вживую это видишь… — цокает и отворачивается мотая головой. — А ведь это самое, казалось бы, безобидное…
— Почему мне ни кто не говорил, что всё настолько плохо?
— А что бы ты сделал? — спокойно спрашивает.
Теряюсь на секунду.
— Прилетел…
— Вот именно. — не даёт мне договорить и трёт ладони.
Крыть нечем. Потому молчу. Не тот разговор, где важно переспорить оппонента.
— И чем бы помог? — добивает вопросом, на который я так же, не знаю ответа. — Вот именно… — тяжело вздохнул и продолжил. — Помочь ты бы не смог, а вот свои достижения похерил, вмиг. — он почти по отечески посмотрел. — Решение не говорить тебе было принято единогласно всеми нами. Нам всем хотелось, чтобы ты топил и дальше, раз у тебя там всё так закрутилось.
— Оно того не стоит… — начинаю закипать.
Не имели они права за меня решать.
— Стоит. — припечатывает брат так, что захлопываюсь прежде чем сформировываю мысль в голове. — Что бы ни случилось, отцу ты нужен подкованным, способным держать удар, скажем так. — выдаёт тем же ледяным, непререкаемым тоном. — Широкого жеста в виде заделаться к нему сделкой, он не оценит. — добавляет более человечно.
Ну, с последним спорить сложно!
— И ещё, не относись к отцу как к больному. Он этого не любит и тебе не понравится то, как он может вести себя в приступе гнева.
Отец в приступ гнева? Это что, шутка такая?
— Не понял… — хмурюсь.
— Да, отец теперь не просто повышает голос, когда злится. Орёт благим матом и швыряется, чем под руку попадётся. Может ударить.
Будто слушаю рассказ о постороннем человеке…