Страница 11 из 18
* * *
На Рюгене Иван появился во время празднования руянами дня весеннего равноденствия. В длинном сером шерстяном плаще с капюшоном он не выделялся бы и не отличался от таких же, как и он, волхвов, однако Иван появился в храме Аркона прямо возле каменной статуи четырёхглавого бога во время жертвоприношения. На жертвеннике собирались резать барана.
Появившийся из воздуха Иван вызвал в толпе удивлённый ропот и перешёптывания, но поднятая им вверх правая рука, заставила всех замолчать.
– Меня зовут Яролик. Я волхв князя Накона. Я не буду вас долго задерживать. Я пришёл отдать жертву Световиту и сейчас уйду.
Иван резанул себя по левой ладони ножом и обмазал своей кровью деревянный меч бога.
– Я пришёл сказать вам, что сейчас я защищаю земли князя Накона.
Иван выделил второе «я».
– Кто на эти земли с мечом придёт… тот… умрёт, – продолжил Иван, пытаясь избежать штампа, но случайно попал в рифму.
– Желаю вам всем здравствовать, – сказал Иван, махнув левой рукой, и забрызгав близко стоявших руян своей кровью.
– О! – Воскликнул он. – На вас моя кровь. Теперь вы мне должны! Жду у себя в Ростоке князя Вислова на празднике Великого Солнцестояния. Князь Након зовёт вас. Пора вам пообщаться за столом, а не на поле брани! Мир вам!
Иван громко рассмеялся и исчез.
* * *
Князь Након, услышав сказочные истории, из уст пришедших по реке Лабе гусляров, удивился.
Не прошло и года, как они расстались с Иваном, а слухи о нём уже гуляют сами по себе. Но князь скоро о том забыл, погружённый в возведение городских стен по рисункам, оставленным Иваном.
Лес они заготавливали всё лето и осень и сплавляли его по реке до ледостава. Зимой продолжали валить, а сейчас снова сплавляли и ставили стены.
Сначала они вкопали со стороны реки заострённые брёвна, уложив их почти горизонтально, насыпав на них вал земли. Далее, за образовавшимся рвом, поставили квадратные башенки и соединили их стеной – однорядным частоколом.
* * *
Иван сам напомнил о себе Тихомиру, появившись у ворот города на огромном, сером в яблоках коне. Следом за Ивановым конём шёл, привязанный к его седлу, черный, такой же огромный, осёдланный жеребец.
Князь встретил Ивана радостно. Обнявши его он, прикрывшись от солнца ладонью, посмотрел на чёрного жеребца, а потом, вопросительно, поднял бровь на Ивана.
– Твой-твой! – Засмеявшись, сказал тот. – Только со стременами я… По себе подправь.
Князь, приложил локоть к стремени, замерил расстояние до седла, подтянул ремешки.
– Да как же на него влезать?! – Крутился он вокруг коня.
– Некоторые со спин рабов влезают, а некоторые… с длани друга, – сказал Иван, стоя перед ним и подставляя правую ладонь под ступню князя.
– Ладно! – Сказал князь, наступая на неё левой ногой, как на ступень, и запрыгивая в седло.
Иван не дрогнул.
– Ох и здоров ты, брат! – Восхитился Тихомир, но сразу переключился на коня. – Ох и здоровый конь! С него видно всё, как… с башни. Спаси Бог тебя, Иван! За дары твои… И дела твои. Наслышан уже. Наслышан. Где такого коня взял?!
– Из другого мира конь, – шепнул Иван. – Тут таких нет.
* * *
Они сидели всё в той же светёлке, что и год назад и разговаривали. Иван рассказал, что построил город, наладил его охрану, как выдержали два нападения руян, как ходил в Аркону, и что ждёт на летнее солнцестояние в Ростоке князя Вислова.
– Тебя звать пришёл. На том празднике многое должно решится, – закончил свой рассказ Иван. – Придёшь?
– Приду.
Не расспрашивая Ивана о нюансах его побед, Тихомир задумчиво проговорил:
– Города – это хорошо… Людей мало, – сказал князь.
– Так делайте! – Сказал Иван.
– Как это? – Удивился князь.
– А ты не знаешь? – Удивился Иван.
Тихомир посмотрел на Ивана и нахмурился, размышляя.
– Поясни.
– У меня уже только моих народилось три девки и пять пацанов.
– Как это? За год?
– Понятным образом, как нарождаются, – засмеялся Иван. – Через баб…
– У тебя, что, восемь жён?
– Ну… Жён не жён, а живём вместе, – усмехнулся Иван. – И не восемь а шесть.
– Разом?!
– Не разом, а вместе. Они все у меня в хоромах живут. Со своими детишками. И с моими уже. – Иван в голос рассмеялся. – Демографию улучшаем!
– Чегось?
– Демос – это народ, по-гречески. Народ растим.
– Ну ты брат… Удивил.
– А ты? Отстаёшь?
– Ну… Мы тоже… ждём.
– Закон надо начертать на рунном камне, чтобы ни одна баба не ходила порожняя. И всех вдовых взять на обеспечение.
– Так, мы и так, не обижаем. Община же… Не голодают, вроде.
– Всех мальцов пяти зим отроду на воспитание к бывшим воям отдать.
– Так и есть.
– Ну, значит, всё ладно! Ещё подлить? – Спросил Иван, поднимая флягу с вином.
* * *
Тихомир приехал в Росток ранее обозначенного срока. До праздника было еще два дня. Установленный в центре города шест с шаровым навершием с острыми лучами, символизирующим солнце, своей тенью ещё не доходил до установленного рунного камня.
На камне русскими буквами, стилизованными под руны, было написано: «камень установлен 966-го лета от рождества Христова правителем сей земли Яроликом подданным короля русов Накона Тихомира».
Князь стоял перед камнем и пытался прочитать выбитую на камне надпись.
– Что тут начертано? – Спросил он Ивана.
Иван прочитал.
– Сам начертал?
– Сам.
– Я руны не знаю. У нас только волхвы знают.
– Эти руны и ваши волхвы не знают!
Тихомир в который уже раз, посмотрел на княжеский терем.
– Веди, уже, в хоромы свои. Мочи нет смотреть на них. Такое только волхвам под силу…
– Это… вряд ли. Волхвы живут в землянках, да в дуплах.
– Да-а-а… Удивятся они, – делая ударение на второй слог, сказал князь.
– Удивятся и удавятся, – засмеялся Иван.
– Не боишься?
– Нет, князь, не боюсь. Опасаюсь. И стерегусь.
– Это верно.
На прямое крыльцо поднялись по трём ступеням и вошли через двойные распашные широкие двери в тридцатиметровый зал с очагом в центре. Вокруг очага была пристроена узкая каменная столешница. Очаг прикрывала железная решётка с полозьями, на которых стояли тоже решетчатые подставки для котлов и чайников.
Вокруг очага суетились сразу три женщины. Одна потянула кочергой подставку с чайником, та выползла. Чайник был подхвачен и снят с подставки.
– Тут хорошо зимой, тепло. Дым и горячий воздух поднимается наверх в дыры и проходит под полом второго яруса, грея его. Пол там из плит жженого глиняного камня. Сейчас, летом, жар туда не идёт, а уходит через тот дымоход в потолке. Дыры закрыты. Наверху не жарко.
Они прошли по нижнему этажу через анфилады комнат.
– Здесь всё женские и детские комнаты. Второй ярус мой… и твой. Но, там всё такое же. Потом увидишь. А вот двор…
Они вышли во внутренний десятиметровый двор, в центре которого стоял небольшой бассейн с фонтаном. В высокий колодец стен виднелось синее небо.
– Фонтанус! – Воскликнул князь. – Волшебство!
– «Ага, волшебство, – подумал Иван. – Год строили, а я бегал по лесу, охранял этих алкоголиков, поил и кормил. Хорошо, что зверья здесь немеряно. Но работников от вида мяса к концу года уже тошнило. Зато, шкур у меня сейчас…»
В углу двора стояли два деревянных кресла и небольшой столик, вырезанный Иваном лично из дубовых пней. Вся мебель в доме была сделана руками Ивана из местного дуба в подвале «терема» в шикарной мастерской, где имелись нужные ему станки, инструменты, дизель-генератор и звукоизоляция.
– Так живут боги! – Еле слышно проговорил Тихомир.
– Так живут обычные римские патриции, – засмеялся Иван, – но у них есть много рабов. А у вас рабов нет. Поэтому вы так жить не будете, пока не поумнеете.
– А у тебя рабы, или ты такой умный? – Разозлился вдруг князь.
– Я умный, – взяв его за руку, сказал Иван. – А ещё я… маг… Мне легче.
– А может ты бог?